Колдовское блаженство

— Я готова идти в любую минуту, — уверила она Джеда, поворачиваясь к деду спиной.

Сердце у нее обливалось кровью. Как они были близки когда-то с Джорджем! А теперь она каждой клеточкой чувствовала его неприязнь.

И Джед не лучше. Пока они поднимались наверх, Джорджи ощущала неприятный холодок из-за его молчаливого неодобрения.

Они поднялись на второй этаж и, чтобы попасть в спальню Эстель, должны были повернуть налево, однако Джед, к ее удивлению, вдруг повернул направо.

— Куда ты идешь?

— Я должен тебе сказать кое-что, прежде чем ты увидишь Гренди.

Джорджи бросила на него испуганный взгляд:

— Что?

— Ты должна кое о чем узнать до того, как увидишь ее...

Джорджи нетерпеливо тряхнула головой:

— Я уже не ребенок, Джед, и знаю, что болезнь меняет людей!

— Конечно, знаешь, но...

— Ни слова больше. — Она направилась к спальне Эстель. — Ты идешь со мной или нет?

Он с трудом поборол раздражение:

— Да, иду. Только помни, что я искренне пытался предупредить тебя.

Джорджи отмахнулась — она не собирается принимать участие в его играх.

— Буду помнить.

Говоря, что ее не пугают перемены, произошедшие с Эстель в связи с болезнью, Джорджи лгала. Пожилая женщина всегда выглядела маленькой и изящной, но эта видимая хрупкость сочеталось с безграничным жизнелюбием. Теперь Эстель явно сдала. Джорджи нашла ее сидящей в кресле около окна. Эстель похудела, и ее руки, лежащие на пледе, напоминали птичьи лапки. А лицо, все еще очень красивое, было так искажено болезнью, что у Джорджи сжалось сердце.

При виде девушки голубые глаза засияли от счастья.

— Джорджи! — воскликнула она, протягивая руки.

— Гренди! — Джорджи едва не расплакалась, нежно касаясь ладоней женщины и опускаясь на колени возле кресла. — Ах, Гренди! — повторила она, прижимая ледяные руки старушки к своим горячим щекам.

— Джед сказал, что привезет тебя, но я... О, моя дорогая, как замечательно, что ты вернулась, — с жаром проговорила Эстель, сияя полными любви глазами.

— Ну, просто возвращение блудного сына! — раздался где-то позади язвительный комментарий Джеда.

Джорджи тут же вспомнила, что именно из-за Джеда она лишилась возможности видеть Гренди, и бросила на него недовольный взгляд. А затем вновь обернулась к Эстель.

— Я рада, что вернулась, — ласково сказала она.

— Красавица. — Эстель погладила Джорджи по голове. — Твой дедушка будет счастлив увидеть тебя! — На лицо Эстель легла тень. — Он очень скучал по тебе, Джорджи. Мы все скучали. — И Гренди сжала девушке руку.

— Гренди, если бы я знала раньше о твоей болезни...

— Я понимаю, моя дорогая, — ласково прервала ее Эстель. — Но зато теперь все пойдет по-прежнему.

Джорджи недоуменно подняла брови: что значит «пойдет по-прежнему»?..

— Теперь мы опять заживем как одна дружная семья, — мечтательно продолжила Гренди. — Мы ведь счастливая семья, Джорджи?

Они-то конечно. Но...

— Мне кажется, что на первый раз достаточно, — появился откуда ни возьмись Джед и помог Джорджи подняться на ноги. Теперь они оба смотрели на Гренди сверху вниз. — Мы вернемся после того, как ты немного поспишь, — уверил он Эстель, видя, что та собирается возражать.

Вздохнув, Гренди откинулась в кресле.

— Конечно, вы придете, — пробормотала она, успокаиваясь. — У нас теперь будет много времени, не так ли?

Джорджи оторопело посмотрела на нее:

— Что?

— Пойдем, дорогая, — не дал договорить ей Джед, легонько подталкивая Джорджи к выходу. — Гренди нужно отдохнуть.

Сбитая с толку Джорджи покорно покинула спальню, причем ее рука каким-то образом оказалась в огромной ладони Джеда.

Но как только дверь за ними захлопнулась, Джорджи вырвала руку и повернулась к Джеду за объяснениями.

— Что все это значит? — набросилась она на него. — У меня такое впечатление, что Гренди думает, будто...

— Для начала давай уйдем отсюда, — сказал Джед и, не дожидаясь, пошел по коридору.

— Но...

— Джорджи, это не просьба, — процедил он сквозь зубы, — я не собираюсь обсуждать семейные проблемы у всех на виду.

Сердце у Джорджи забилось быстрее. Он шел в сторону их бывшей спальни!..

— Но, Джед... — Джорджи решительно остановилась и поджала губы.

Джед оглянулся и сказал с презрением:

— Я хочу с тобой поговорить, Джорджи, а не заниматься любовью.

— Любовью! — язвительно повторила она. — Я не помню, чтобы в нашем браке была любовь!

Она-то до умопомрачения его любила, не подозревая о причинах, по которым он женился на ней!

Она была настолько околдована им пять лет назад, что, когда он предложил пожениться, Джорджи даже не заметила, что жених ни словом не обмолвился о любви. Она осознала это позже. Много позже.

Джед недовольно тряхнул головой:

— Повторяю, коридор не то место, где принято обсуждать подобные вещи, — холодно отрезал он и пошел дальше.

К ее удивлению, Джед миновал их совместную спальню и остановился рядом с комнатой, которую занимал, когда приезжал навестить бабушку.

Открывая дверь, он обернулся:

— Удовлетворена?

Джорджи молча вошла в его комнату.

Джед вошел следом и закрыл за собой дверь.

Джорджи поежилась — она неуютно чувствовала себя в его спальне. Он жил в ней после того, как Эстель и Джордж поженились. Достигнув совершеннолетия, Джед уехал, но, заезжая, всегда останавливался здесь же.

На первый взгляд их судьбы были очень похожи, однако Джед остался на попечении бабушки совсем по другой причине, нежели рано осиротевшая Джорджи.

Его отец, насколько Джорджи было известно, был одним из многочисленных мужчин его матери и исчез задолго до рождения Джеда. А его мать, дочь Эстель, вскоре оставила четырехлетнего сына и укатила во Францию с очередным любовником.

Джорджи тряхнула головой.

— Что ты собирался мне сказать?

— Я хочу, чтобы ты села, но, к сожалению, не могу предложить тебе ничего, кроме кровати... — ответил он.

Она почувствовала, как щеки у нее предательски краснеют. Нет, она не позволит Джеду безнаказанно оскорблять ее!

— Ты сказал, что я должна приехать сюда сегодня, и я приехала, невзирая на значительные трудности, но...

— Интересно, что ты сказала Лоусенам о причине своего отъезда, — прервал ее Джед. — Полагаю, неправду.

Джорджи напряглась.

— Еще раз повторяю: моя свадьба с Эндрю не твое дело...

— Черт меня подери, если это так! — зло откликнулся Джед.

Джорджи недоуменно нахмурилась:

— Джед, мы развелись шесть месяцев назад, и...

— Я знаю, когда мы развелись, Джорджи. — На его скулах заходили желваки.

— И отлично, — пробормотала она, избегая встречаться с ним взглядом.

Она достаточно страдала в прошлом, чтобы возвращаться к этому теперь! Кроме того, вряд ли Джеда по-настоящему волнует их развод.

— Отлично, — повторил он. — А ты очень повзрослела за эти два года, — неожиданно сменил он тему.

Джорджи воинственно взглянула на него.

— Может быть. Лишь после того, как мы расстались, у меня началась своя жизнь.

Джед скривился.

— Я попросил тебя приехать сюда из-за Гренди...

— Поверь, что только поэтому я здесь!

— Приятно слышать, что тебя еще заботит хотя бы один член этой семьи, — саркастически заметил Джед.

Глаза у Джорджи блеснули недобрым огнем.

— Гренди, насколько мне известно, никогда не использовала и не обманывала меня!

— Что, черт подери, ты имеешь в виду? — Джед надвинулся на нее.

Джорджи выдержала и это. Встретившись с ее ледяным взглядом, Джед не рискнул подойти ближе.

— Гренди, кажется... полагает, что мы все снова стали друзьями... — медленно произнесла она.

— Друзьями! — язвительно повторил Джед. — А мы когда-нибудь были друзьями?

Джорджи отступила, чувствуя, как бешено бьется сердце, и ненавидя себя за то, что этот мужчина все еще может причинить ей боль.