Самая желанная

— Папа, пора вставать, — произнес детский голосок. — Уже половина седьмого.

— Сейчас еще ночь! — простонала Вивьен и включила лампу.

Две пары детских глаз уставились на нее, ослепленные ярким светом. Одри, казалось, была удивлена, Сид же выглядел разъяренным.

— Что вы делаете в постели моего отца?! — возмутился он.

— Мы поменялись комнатами. Временно, — уточнила Вивьен, взглянув на часы. — Вы всегда встаете так рано?

— Всегда! — радостно подтвердила Одри.

И дети стремглав бросились будить отца. Вивьен никак не могла проснуться. Отчаянно зевая, она прошлепала босыми ногами по коридору прямо в ванную. Душ был единственным средством для окончательного пробуждения.

Пытаясь наладить душ, Вивьен получила в лицо горячую струю, но, справившись наконец с креплением, направила воду в ванну. Скинув ночную сорочку, Вивьен встала под воду.

Какая прелесть! — блаженствовала она, чувствуя, как по всему телу распространяется приятное тепло.

А Патрик тем временем протирал глаза у нее в спальне. Надев джинсы и теплый свитер, он решил до завтрака посмотреть, что с окном. Но сначала надо было проверить, чем занимаются дети. Покинув его комнату рано утром, они вели себя подозрительно тихо.

Идя по коридору, Патрик услышал шум воды и заметил, что дверь в ванную приоткрыта. Он смело шагнул внутрь и остановился как вкопанный, увидев обнаженную Вивьен. Подняв руки, она как будто потягивалась, омываемая мощной струей теплой воды. Ее кожа была гладкой и блестящей, ягодицы — соблазнительно округлыми, а стройные ноги казались бесконечно длинными.

Он повернулся, чтобы уйти, смущенный своим неожиданным вторжением, но потом задержался, заинтересованный тем, как, зажмурившись, Вивьен пыталась дотянуться до мыла. Патрик заулыбался и в какой-то момент почувствовал опасное желание подойти и подать ей мыло.

— Какая прелесть! — промурлыкала Вивьен, поймав наконец скользкий кусочек, и начала не спеша намыливать свое великолепное тело, от которого у Патрика захватывало дух.

— Согласен, вид неплохой, — не выдержал он, поворачиваясь к выходу. — Но дверь все же следует закрывать на задвижку — дети могут войти...

Вивьен резко обернулась и, промыв глаза, успела увидеть только его исчезающую спину.

Она стояла не шевелясь, а ее сердце билось с бешеной скоростью. Она действительно не заперла дверь! О чем она, спрашивается, думала? Но Патрик не мог не слышать, что в ванной кто-то есть... Мог хотя бы постучать...

Разозлившись, Вивьен выключила воду и инстинктивно потянулась за полотенцем. На крючках не оказалось ни одного. Она огляделась и обнаружила, что все полотенца чем-то испачканы и валяются на полу, а единственный пригодный для пользования клочок ткани — микроскопическая вафельная салфеточка для лица.

— Черт побери! — пробормотала Вивьен, хватая жалкий кусок материи.

Она попыталась им вытереться, но не успела провести от запястья до плеча, как салфетку можно было выжимать. Расстроенная Вивьен стала натягивать ночную сорочку, однако проклятый шелк, прилипая к мокрой коже, развратно очерчивал упругие бугорки затвердевших от холода сосков и безупречные линии бедер.

Отбросив всякий стыд, Вивьен распахнула дверь и смело вступила в полутемный коридор. На ее счастье, там никого не было. Она без приключений достигла своей комнаты, стремительно ворвалась внутрь и с облегчением закрыла за собой дверь.

Впрочем, облегчение длилось недолго. Обернувшись, Вивьен увидела Патрика, который ремонтировал окно. Он тоже обернулся, и его глаза весело заблестели при виде соблазнительных очертаний, проступающих из-под черной шелковой материи.

— Думаю, вам надо забрать вещи и перебраться на какое-то время в мою спальню, — сказал он беззаботно, словно видел Вивьен полуголой каждое утро.

Окно, которое пытался починить Патрик, было распахнуто настежь, и в комнате стоял настоящий мороз. Вивьен, у которой зуб на зуб не попадал, не стала спорить. Она огляделась в поисках халата.

— Патрик, когда вам в следующий раз приспичит в туалет или в ванную, не забудьте постучать.

— Извините. Я подумал, кто-то из детей забыл выключить воду. Такое часто случается. А полотенца лежат в шкафчике, в коридоре.

Разглядывая Вивьен, Патрик не мог еще раз не отметить, что девушка прекрасно сложена. Нахмурившись, он отогнал игривые мысли и вернулся к работе. Во-первых, Вивьен — дочь его друга, во-вторых, отец прислал ее сюда, чтобы избавить дочь от сомнительного любовника, в-третьих... она вообще не в моем вкусе, решил Патрик.

Пока Вивьен ходила по комнате, собирая вещи, Патрик изо всех сил старался не оборачиваться и не смотреть в ее сторону. Это очень богатая девушка, внушал он себе, она привыкла к деньгам и к роскоши, она испорчена любовью отца, и в голове у нее гуляет ветер.

Краешком глаза он заметил, как Вивьен нашла-таки и надела свой халат.

— Вы случайно не видели пояс от халата? — озабоченно спросила она.

— Случайно не видел.

Теперь она стояла рядом с ящиком для инструментов. Опустив голову, Патрик увидел изящные ступни и покрытые ярко-красным лаком ногти. Вероятно, мисс Лоуэлл дни напролет проводит в салонах красоты, саркастически подумал он.

— Подайте, пожалуйста, вон те шурупы, — попросил он.

Она наклонилась и, порывшись в ящике, достала оттуда требуемое.

— Благодарю. — Патрик с шумом закрыл окно.

— Вы точно не видели мой пояс? — недоверчиво переспросила она.

— Абсолютно точно. Не подадите отвертку?

— Какую вам, обычную или крестовую?

— А вы даже знаете разницу? — вырвалось у него.

— А вы, кажется, хотите снова сделать из себя посмешище?

— Нет... — Он смущенно заулыбался. — Вчера вечером я хорошо усвоил урок. Мне нужна крестовая отвертка...

Вивьен усмехнулась и подала ему инструмент.

Патрик задумчиво рассматривал отвертку. Докатился, думал он, вот уже кто-то делает из меня клоуна. Но что говорил старина Макс? Разве испорченная девчонка может знать, как выглядит крестовая отвертка? Откуда у дочери миллионера такие познания? Дело ясное, что дело темное, решил Патрик. Что же все-таки происходит? Может, агентство прислало не ту гувернантку?

Нет, не ту гувернантку прислать не могли. Она ведь представилась, когда приехала: Вивьен Лоуэлл — именно так зовут избалованную дочь миллионера.

— Похоже, я так и не найду пояс от халата. Должно быть, я забыла его, когда собирала чемоданы. — Вивьен зябко поёжилась.

— Тут очень холодно. Идите-ка в мою комнату, пока не простудились. — Патрик слез с подоконника и бросил инструменты, решив помочь Вивьен с переездом. — Я отнесу туда кое-какие вещи, — пояснил он, кивнув на чемоданы. — Спасибо, я сама.

Его неожиданное участие смущало Вивьен. Она резко отвернулась, отпрянув от Патрика, и сделала шаг вперед. Через секунду ее нога запуталась в длинной поле халата, и Вивьен стала терять равновесие.

Патрик инстинктивно протянул руки и поймал ее.

Оказавшись в его объятиях, Вивьен негромко вскрикнула. Его разгоряченное тело приятно согревало, а сильные руки нежно поддерживали ее за талию. Слегка покраснев, Вивьен поспешила отстраниться от Патрика. Ее сердце неистово стучало, грозя в любую минуту выскочить из груди.

— Извините!

— Ничего страшного. — Его руки продолжали крепко держать Вивьен за талию.

Их глаза встретились. Неожиданно Вивьен поняла, что странное ощущение, от которого у нее захватывало дух, вызвано вовсе не смущением или страхом. Руки Патрика медленно гладили нежный шелк пеньюара, постепенно поднимаясь от талии туда, где под тончайшей материей проступали ребра, а еще чуть выше начиналась грудь. Вивьен знала, он чувствует, как напряглись ее мышцы, как покрылась мурашками еще влажная после ванны кожа, и волна дикого первобытного желания захлестнула ее с головой.

Она ласкала взглядом решительную линию его губ. Они были так близко... Если бы приблизиться к нему хоть на сантиметр...

Патрик заметил, что ее подсохшие волосы рассыпались по плечам. Нежно-розовые губы Вивьен были слегка приоткрыты, пушистые ресницы бросали легкую тень на кремово-белую кожу лица. Она была не накрашена, но при этом ошеломляюще красива! Дразнящее ощущение ее нежной кожи, скрывавшейся под черным шелком пеньюара, заставляло его страдать от невозможности потрогать ее, погладить руками, исследовать чуткими пальцами головокружительные изгибы и выпуклости ее роскошного тела. А глядя на эти губы, нужно было собрать волю в кулак, чтобы противостоять искушению запечатлеть на них горячий поцелуй...