Мост через прошлое

— Сереж, я действительно никогда не видела, как люди пьют…

— Это потому, что отца у тебя не было, Дина! Мать твоя, чокнутая, держала тебя взаперти, под стеклянным колпаком, ты ни жизни не знаешь, ни мужиков толком, кроме этого своего Митьки, не видела. Он, поди, не пил?

— Не пил.

— Вот и бросил тебя, дуру! А ты все сохнешь по нему! И счастья своего не понимаешь!

— Не понимаю, Сереж. Только Митька здесь ни при чем. Я тебе уже сто раз говорила. Оставь его в покое.

— Ну как же, оставь… Идеал твой. Он мне жить спокойно не дает, и у нас с тобой из-за него не клеится.

— У нас не клеится не из-за него. У нас не клеится потому, что ты меня не понимаешь, не слушаешь…

— Что слушать-то? О чем ты с подружками часами треплешься, с Галкой этой? Это же сдохнуть можно, Дина! Вы живете позавчерашним днем! Эти ваши книжки, киношка советская, барды замшелые! Ты хоть молодец, ребенка родила! А Галка — дура! Сидит в своей школе за нищенскую зарплату и поучает всех, кого ни попадя! Ладно бы только малолеток, а то еще и нас с тобой! Ах, мораль! Ах, нравственность! А у самой ни гроша за душой! На родительские подачки существует! Вот она, цена ее нравственности! Двадцать пять лет — и не замужем!

— Это теперь не обязательно. Быть замужем — не значит быть счастливой.

— Ты на что намекаешь? — неприязненно сощурился Сергей.

— Ни на что. Просто мне не нравится, что ты оскорбляешь мою подругу.

— Ох, Дина, Дина! Слова-то какие — «оскорбляешь»! Что на правду обижаться? Галка твоя — неудачница! И ты бы такой была, если бы не я. Вспомни, из какого болота я тебя вытащил! У нас квартира, живем отдельно от твоей мамаши, одеты-обуты, мальчишка растет. Чего вам, бабам, еще надо? Любая бы на твоем месте порхала от счастья! А тебе неймется. Все потому, что ты эгоистка. Никого не любишь. Никому не благодарна.

— Сережа, я тебе очень благодарна. Ты мой муж, я тебя уважаю. Просто… Ты же умный, рассудительный человек. У тебя семья. Мне казалось, ты хочешь этого ребенка.

— Так и есть. Федька, сын… Я за него горло перегрызу!

— Зачем перегрызать, Сережа? Почему нельзя жить спокойно, мирно, чтобы никому не было обидно? Зачем тебе эти пьянки? Ты же не был таким, когда мы познакомились!

— Правильно, Дина. Не был. Ты меня довела. Вот и ищу утешения.

— Чем же я тебя довела?

— Митькой своим. Меня-то ты небось никогда не любила, как его.

— Сережа, ради Бога! Как его — да, никогда не любила. Тебя любила по-другому. Как мужа, как отца своего ребенка. Я не понимаю, чего ты от меня требуешь!

— Не понимаешь? Ясно. Вот заведу себе другую, тогда сразу поймешь!

— Прекрати!

— Знаешь, Дина, какие у тебя глаза были, когда ты в тот вечер по сугробам за Митькой ползла? Собачьи. Влюбленные. Ты за него в огонь и в воду готова была. А теперь у тебя глаза холодные, равнодушные.

— Ты хочешь, чтобы я за тобой по сугробам ползала?

— Я хочу развестись с тобой.

Дина поперхнулась. Услышать такое от Сергея она не ожидала. Повисла пауза. Стало слышно, как в кухне из крана капает вода. Сергей стоял, отвернувшись к окну, сжав кулаки. Дине стало страшно. Она поняла, что муж не шутит.

Честно говоря, Дина никогда не воспринимала Сергея всерьез. Да, она была ему очень признательна за то, что много лет назад он подвернулся ей возле клуба как нельзя вовремя. Митя женился на Верке, и Дина потеряла его навсегда. Ей было так больно и так плохо, что просто необходим был рядом такой человек, как Сережа, — спокойный, уравновешенный, надежный, работящий, самостоятельный.

Лишь одно, причем начиная с самого раннего этапа знакомства, омрачало их отношения. Сергей совершенно не терпел разговоров о Динином бывшем ухажере. Даже косвенные упоминания о Мите выводили Сергея из себя. Лучшую подругу Дины, Галку, он недолюбливал не в последнюю очередь именно потому, что она одним своим существованием напоминала ему о прошлом Дины. Сам он о своих бывших избранницах тактично помалкивал.

— Встретила на днях Митю в центре, — как-то раз при Сергее заметила Светлана Алексеевна. — Одет с иголочки, машина новая. Преуспевает, судя по всему. Тебе, Дина, привет передавал. Жаль, что у вас с ним ничего не вышло.

Сергей промолчал, но после этого замечания два дня не звонил и не появлялся. На третье утро Дина сама набрала его номер.

— Сережа, извини, пожалуйста, — сказала она. — Митька для меня ничего не значит. В моей жизни никого, кроме тебя, нет. Я хочу, чтобы ты об этом знал.

На том конце провода долго молчали, а потом Сергей сказал:

— Я сейчас к тебе приеду.

Где-то год их отношения были просто чудесными. Сергей словно оттаял, стал нежным, очень внимательным.

Когда Дине исполнилось восемнадцать, Сергей возобновил разговор о заключении брака, и она, разумеется, согласилась.

— Вот и славно, — обрадовалась Светлана Алексеевна, когда дочь сообщила ей, что они с Сергеем подали заявление. — Я очень за тебя рада. Жить будете, конечно, у нас?

Дина насторожилась. Слишком уж легко мама согласилась на ее ранний брак, да еще с человеком на пять лет старше. Слишком мало критиковала Сергея, слишком часто хвалила. На Светлану Алексеевну это было не похоже. У Сережи, как у любого человека, было немало недостатков, но мама почему-то упорно закрывала на них глаза. Дина не верила в то, что подобное благостное настроение продлится долго. Месяц-другой мама потерпит, а потом снова сядет на любимого конька. Найдет сходство с Дининым отцом и примется строить прогнозы на будущее дочери и зятя.

— Я пока не знаю, мам, — осторожно проговорила Дина. — У Сережки хорошая работа, может, квартиру снимем где-нибудь поближе к тебе. Все-таки молодая семья должна жить самостоятельно.

— Да какое там «самостоятельно»! — взвилась Светлана Алексеевна, и Дина сразу успокоилась: все в порядке, мама осталась такой же, как прежде, сейчас начнет ругать и указывать, как жить. — Ты студентка! Ты вообще знаешь, какие деньги надо за квартиру платить? А хозяйство? Ты, Диночка, меня извини, но ты ни приготовить толком не умеешь, чтобы мужу угодить, ни порядок в доме поддержать! Зайди к себе в комнату: дым коромыслом! Ты полагаешь, Сережа от этого в восторге будет? А сам-то он! Гвоздя не вобьет! Как вы жить будете?

Дина молчала, пока Светлана Алексеевна рисовала перед ней картину того, как их будущая жизнь неизбежно рухнет из-за не вбитого гвоздя и не постиранных носков. Что ж, мама неисправима. Значит, надо сделать все возможное, чтобы жить от нее подальше.

При первой возможности Дина деликатно поделилась своими соображениями с Сергеем. К ее удивлению и радости, оказалось, что будущий супруг уже давно озаботился столь животрепещущей для Дины проблемой и даже практически ее разрешил.

— Жить будем отдельно, — лаконично объявил Сергей. — Родители бабушкину квартиру на Лихачевском нам отдают. Целая двушка, правда, убитая, ремонт нужен. Но это уже детали.

Дина бросилась ему на шею. Вот он, мужчина ее мечты: уверенный в себе, любящий, справедливый, да еще с квартирой. Конечно, в плане мужского обаяния ему до Мити как до Луны, но это не важно. Стерпится, слюбится.

Поначалу и впрямь все было прекрасно. Окончив институт, Дина ни дня не работала и очень этим гордилась. Сергей приносил приличные деньги и требовал, чтобы жена постоянно находилась дома, при нем. Дина не могла не чувствовать, что и Галка, и другие подружки, вынужденные сами зарабатывать на хлеб, завидуют ей. Они экономили, считали копейки, откладывали на черный день, и при этом не могли позволить себе ни качественной одежды, ни отдыха за границей, ни хорошего автомобиля. А Дина могла.

Одной из первых ее шикарных покупок стала песцовая шубка, мечта бедной униженной юности, своеобразная компенсация за растоптанную любовь. Дина давно решила, что сделает себе такой подарок, чтобы окончательно избавиться от кошмара, который преследовал ее во сне на протяжении последних лет: изящная высокая Верка, опираясь на Митину руку, ступает на обледенелый тротуар. Темные прямые волосы выгодно оттенены белым пушистым мехом. Верка слегка наклоняет голову, словно прячась от зимней стужи в мягкий воротник, чуть придерживает его длинными пальцами, боясь, что он распахнется. Только глаза, огромные, прозрачные, равнодушные, глядят из-под соболиных бровей, лениво скользя взглядом по восхищенным лицам окружающих людей. Снежная королева, которая отобрала у Герды ее Кая.