Излучина реки

– Это уже собственность Тейлора, – сказал он, показывая на места вокруг.

– Правда, здесь они проводят очень мало времени. Вы обязательно должны как-нибудь посмотреть их поместье. Считается, что это настоящая достопримечательность.

Джерри с любопытством спросила:

– А что, мистер Тейлор тут большая шишка, нечто вроде большой лягушки в маленькой луже?

– Не так, чтобы очень, Джерри. В наших краях есть около дюжины богатых и влиятельных семейств. Однако мне кажется, его мы вполне можем назвать нашим титаном бизнеса. Все остальные – это старые почтенные семьи, которые просто живут на проценты от различных вложений.

– Полагаю, это муниципальные боны и облигации и все такое прочее, так?

– Вот как?

– Если вы покупаете подходящие облигации, вы можете обойти налоги. Так что бывает, что помещение капитала, дающее всего два или три процента прибыли, оказывается более выгодным, чем помещение капитала под четыре или пять процентов.

– Что же, эти богатей вполне умные люди.

– Или у них умные советники по бизнесу и менеджеры.

Они подъехали к деревянным воротам, что перекрывали дорогу.

Доктор Бэкли проворно выскочил из грузовика и до тех пор налегал плечом и пыхтел, пока ему не удалось преодолеть сопротивление глубокого снега и открыть ворота. Джерри провела грузовик за ворота, а доктор Бэкли снова закрыл их и обмотал столбы цепью. Они проехали еще десять минут и оказались на гребне горы, а затем спустились в долину, которую во всех направлениях пересекали железные загородки, веером расходившиеся от пяти громадных конюшен. Дома, составлявшие ранчо, виднелись за деревьями в дальнем конце долины. Справа от главного здания стояли несколько низких строений, похожих на бункеры, а по берегу бурлящего ручья были разбросаны различные склады и амбары. Доктор Бэкли остановил машину перед главным зданием и несколько раз посигналил. Когда он помогал Джерри сойти на землю, на пороге появился высокий человек с торчащими рыжеватыми волосами и недовольно заворчал:

– Долго же ты ехал, Рой. Ты что, пешком сюда добирался?

– Привет, Джефф. Мисс Дорсетт, это мистер Тейлор. Мне подумалось, что кто-нибудь мог бы показать Джерри ранчо, Джефф. Сам знаешь, такое в Нью-Йорке увидишь не часто.

Джерри почувствовала, как самые холодные глаза, которые когда-либо она видела, рассекают ее на мелкие кусочки. Мистер Тейлор проворчал, что у него есть и другие дела, не хватало ему только устраивать экскурсии для туристов, и повернулся к двери. Доктор Бэкли, нимало не смутившись, взял Джерри под руку и повел ее к ступенькам крыльца.

– Я сам покажу вам ранчо, – твердо сказал он, – после того, как заработаю свой гонорар в пять сотен долларов.

Тейлор круто повернулся, вздернув подбородок.

– Бывают дни, Рой, когда твои шуточки вовсе не кажутся мне такими веселыми.

– Ты хочешь пригласить другого врача, Джефф?

– Я вполне мог бы нанять еще одного костоправа; чтобы составить тебе конкуренцию.

– Сделай милость, Джефф. Нам здесь нужны, по крайней мере, еще три врача.

Они уставились друг на друга. Джерри, забавляясь оттого, что и здесь, в Богом забытых краях, богатые и влиятельные люди одинаково пыжатся и дуются, нарушила молчание, равнодушно заметив:

– Мне вовсе не так уж хочется посмотреть на ранчо, доктор Бэкли. Лошади… Жизнь на ранчо… Мне кажется, это такое грубое и неинтересное занятие.

Холодные глаза вернулись к ее лицу. Джерри спокойно выдержала этот взгляд.

– Я встречала гораздо и более важных, и богатых людей, чем вы, мистер Тейлор, – сказала она, – однако я никогда не боялась назвать грубияна грубияном в лицо.

Доктор Бэкли метнул на нее веселый взгляд и поспешил в дом. Тейлор направился было за ним, но неожиданно повернул с прямо-таки кошачьей быстротой. Он удивил Джерри.

– Ладно, – сказал он почти приятным голосом. – У вас было право так говорить, мисс Дорсетт. Я был груб. Кроме того, я подавал официальную жалобу вашему начальству. Что касается этой жалобы – я подал ее до того, как моя жена объяснила мне, что к чему. Насколько я понимаю, вам сделали выговор?

– Да, сэр.

– Можете не беспокоиться об этом. Я поговорю с миссис Барнс в следующий раз, как буду в Маргрэйве.

– Благодарю вас, сэр.

Он резко повернулся и вошел в дом. Несколько минут спустя на улицу выбежала Китти, и ее карие глаза сияли., сообщая всему миру, что новая библиотекарша ей очень нравится.

– Папа говорит, я должна вам все показать, – сказала она Джерри. – А вы умеете водить джип?

Потрясенная Джерри смотрела на тоненькую полотняную курточку и голые ноги девочки, обутые лишь в короткие красные ботинки.

– Послушай, ты ведь до смерти замерзнешь! – возмутилась она. – Ну-ка, быстро беги в дом и надень теплое пальто!

– А папа говорит, что мне надо закаляться.

– Что?

– Все равно, мисс Дорсетт, ведь когда идешь, холодно не бывает!

Джерри сделала то, что считала самым лучшим в этой ситуации. К черту все, она ни за что не простит себе, если по ее милости малышка заработает пневмонию. Она усадила Китти в кабину грузовика, завела мотор и включила обогреватель. Китти, красноречиво вздохнув, устроилась поближе к ней и протянула ноги к печке. Обогреватель вдруг сказал:

– Деревце-деревце, шелести листвой, серебро и золото сбрось ты надо мной! Китти засмеялась.

– Откуда эта цитата? – спросила Джерри.

– Из «Золушки». Золушка приходит на могилу своей матери под орешиной и говорит такие слова. И тогда птичка сбрасывает ей замечательное платье из серебра и золота и туфельки, расшитые шелком и серебром.

– Тебе ведь нравятся сказки, правда?

– Еще бы!

– Конечно, ты знаешь, что в них все – выдумки. Не могу понять, почему девочка в твоем возрасте так любит сказки!

– Мама тоже так говорит. Когда я объясняю, что сказки мне просто нравятся, она так серьезно на меня смотрит и говорит, что любить выдумки – это все равно, что прятаться. Разве не забавно? Джерри жестом показала на прекрасный снежный пейзаж, что расстилался перед ними.

– Разве это не прекраснее, чем любые выдумки?

– Так холодно! Я ненавижу лошадей! Мне тут не нравится!

– А где тебе нравится?

– На чердаке. Как-то одна женщина, которая меня очень любила, подарила мне игрушечный театр и несколько марионеток. На этой сцене я все и разыгрываю. Это так весело!

На крыльцо вышел Тейлор, огляделся и увидел их в кабине грузовика. Его голос, слишком громкий и резкий, обрушился на девочку, как кнут.

– Я приказал тебе показать ей ранчо, – сказал он. – Убирайся оттуда! Ты уже не ребенок и знаешь это.

Джерри так разозлилась, что не находила слов, однако ее яростный взгляд заставил Тейлора замолчать. После длинной паузы он проворчал:

– У меня свои понятия о том, как следует воспитывать детей, мисс Дорсетт. В нашей стране мы слишком долго держим их в младенческом состоянии. Дети в ее возрасте могут работать. В ее возрасте дети могут…

– Могут дрожать от холода, подхватить пневмонию и даже умереть, мистер Тейлор. Посмотрите на ее ноги! Господи, да они уже посинели!

– Мисс Дорсетт, вы ведь приехали в Биг Скай не для того, чтобы вмешиваться в дела Джеффа Тейлора, ведь так? Вы приехали в Биг Скай, чтобы работать в библиотеке. Вот и занимайтесь делами в библиотеке, и позвольте мне самому управлять делами в моей семье.

Слезы подступили к глазам Джерри, неожиданно поставив ее в невыгодное положение.

Джефф Тейлор с гордостью продолжал:

– Она – дочь важного человека, мисс Дорсетт, одного из важнейших бизнесменов в Монтане. Когда-нибудь придет день, и управлять – придется ей, управлять настоящей империей. Для того, чтобы чем-нибудь управлять, человек должен быть твердым и закаленным, более твердым и закаленным, чем те, кто пытается отобрать у него эту империю.

Джерри успела справиться со своим темпераментом.

– Я думаю, вы заблуждаетесь, сэр, – спокойно ответила она. – Но это и правда не мое дело. Надеюсь, не будете возражать, если я не стану смотреть ваше ранчо. Лошади вовсе не занимают меня.