Семья для Бобби

Сегодня он находился в доме, необычно обставленном и заполненном странными поделками и декоративными украшениями. Это выглядело бы вызывающе странно и безвкусно, если бы было сделано менее талантливым художником. У Чессы явный дар создавать нечто выразительное из хаоса.

Огромная глиняная катушка была превращена в телефонный столик, а в отверстие вставлен странный, но удивительно привлекательный букет из сухих цветов. Пальто около входа висели на рогах мультипликационного персонажа Бульвинкля, пяти футов ростом и так ярко раскрашенного, что болели глаза.

Оливково-зеленые полки в скандинавском стиле возвышались над диваном, покрытым пушистым ковриком с мультяшными рисунками и с разбросанными по нему вышитыми подушками. Каждый клочок стены был заполнен композициями из сухих цветов, смешных миниатюр и забавных картинок с изображениями салатных листьев, спален восемнадцатого века и железнодорожных колес.

И, разумеется, десятки фотографий. Они гордо красовались на телефонном столике, на полках, металлической доске, приколотые к обоям — все любовно заключенные в лакированные рамки или красиво отделанные кружевными фестонами. На каждой из них был Бобби. Еще совсем малыш, и изготовившийся к удару бейсболист, и первоклассник с улыбкой, открывающей отсутствие одного зуба. Бобби в футбольной форме, Бобби на пляже, Бобби, играющий в снежки, Бобби в школе. Снимки рассказывали о жизни мальчика год за годом.

Эти годы были потеряны для Ника. Больше он не хотел быть лишенным участия в жизни сына.

Закрыв деловой календарь. Ник спрятал его в карман и прервал заунывные протесты Роджера тоном, не терпящим возражений:

— Я согласился быть у сына помощником на футболе. Тренировки проходят по вторникам и четвергам, так что я буду весь сезон в эти дни занят. А что касается встречи с Национальными технологиями, раз ты не можешь перенести ее, то отмени или проведи сам. Решать тебе.

— Но…

— Я буду в офисе завтра утром, тогда и поговорим.

Казалось, несчастного хватит удар.

— А как же рыбка?

— Рыбка?

— У тебя там золотая рыбка.

— А, эта рыбка. — Ник хмыкнул. — Разве она причиняет беспокойство? Да, коробка с кормом стоит на моем столе.

— С кормом?

— Давай понемногу, не перекармливай. — С этими словами Ник выключил телефон, сунул его в карман и прислушался к мягким шагам на лестнице. Судя по характерной походке, это была Чесса.

За прошедшие несколько часов он многое запомнил в ней, от смущенной улыбки, которая так редко появлялась на лице, до манеры широко раскрывать глаза, как бы в удивлении. Это удивление появилось, когда Бобби стал настаивать, чтобы Ник остался на ужин. Ник понимал ее замешательство и чувствовал свою вину, но не знал, как безболезненно выкрутиться из щекотливой ситуации.

Дело было в том, что ему очень хотелось остаться и получше присмотреться к этой загадочной женщине с огромными глазами. Все в ней привлекало его и очаровывало. Даже жест, которым она брала вилку, казался полным королевского достоинства. Ник всматривался в каждое ее движение, пытаясь отыскать что-нибудь, что напомнит ему о прошлом, когда они были вместе. Но прошлое оставалось неясным, и не было никаких, пусть даже мимолетных, воспоминаний о том тяжелом времени перед его отъездом.

На полпути вниз Чесса остановилась и, когда увидела его, сжала перила так сильно, что даже издалека Ник видел ее побелевшие пальцы.

Она облизала губы, глядя на него явно расстроенно.

— Бобби хотел бы пожелать тебе спокойной ночи. — Не поднимая глаз, она спустилась и прошла через комнату. — Пожалуйста, включи свет в коридоре и оставь дверь в его комнату открытой. Он боится темноты.

Когда она исчезла на кухне. Ник поднялся к сыну

Через полчаса Ник спустился, и Чесса тут же возникла на пороге кухни с подносом изукрашенных яблок. Глаза у нее на мгновение округлились, но она быстро пришла в себя и спряталась обратно в свою раковину.

— Я начала уже думать, что ты забыл, где находится лестница.

Он аккуратно обошел старый паровой желоб, используемый как кофейный столик.

— Бобби очень разговорчивый мальчик, — произнес он.

Не было необходимости рассказывать, что и ему не довелось молчать. Все это время он объяснял, что отказ переехать в гостевую комнату не означает нежелания стать частью жизни Бобби. Хотя эта идея и появилась у Ника, было легко догадаться, что Чесса воспримет ее менее чем благосклонно.

Остановившись около закрытой двери, она перехватила сковородку одной рукой и, повернув ручку, исчезла в коридоре прежде, чем Ник успел помочь ей.

Приглушенный звук шагов доносился через дверь, сопровождаемый поскрипыванием слегка рассохшихся от времени половиц. Зажегся свет, и Ник понял, что это спуск в полуподвальное помещение.

Понимая, что его туда не звали, он сложил руки за спиной, нетерпеливо постукивая каблуком. Спустя пару минут он посмотрел на часы и подошел к двери, ведущей вниз. Странные звуки продолжались. Грохот, легкий гул, внезапный скрежет, как будто по металлической поверхности проволокли что-то тяжелое.

До его дома ехать часа два. Если он отправится сейчас, то доберется туда еще до полуночи.

Снова скрипы. Ник заглянул за дверь, внимательно всматриваясь в узкий проем. Низкий потолок закрывал обзор, и он спустился на несколько ступенек. Свет дневных ламп заливал помещение сиянием. Еще две ступеньки, и он замер, ошеломленный открывшейся картиной.

Большой подвал был превращен в просторный цех с запасами материалов и длинными стойками, покрытыми тканью. Пучки сухих растений и цветов свисали с балок, а одна часть подвала была превращена в упаковочный зал. Там громоздились ящики, коробки, ленты и этикетки.

— Господи Боже, — пробормотал он. — Да у тебя здесь целая лаборатория!

Чесса испуганно отскочила от большой вакуумной сушилки, куда она укладывала заготовленные яблочные фигурки, и схватилась за сердце. Увидев, кто это, она с облегчением оперлась на стол.

— Я не хотел тебя напугать. — Спустившись по лестнице. Ник с любопытством оглядел помещение, отметив старую швейную машинку, заваленную обрезками материи, и разные коробки с кукольной одеждой. — Ты действительно все это продаешь?

— Да. — На другом конце подвала Чесса заполняла поднос яблоками. Она работала весь день и не испытывала большого желания разговаривать.

Ник прошел к упаковочному столу, разглядывая приготовленные коробки с аккуратными адресами специализированных магазинов по всей стране.

— Такая обширная клиентура? Впечатляет.

Она закрыла дверь и, скрестив руки на груди, настороженно посмотрела на него.

— Что тебе нужно?

Ник глубоко вздохнул и спрятал руки в карманы.

— Ты оставила дверь в подвал открытой, и мне показалось, что ты не будешь возражать, если я присоединюсь к тебе.

— Я всегда оставляю дверь открытой, чтобы можно было услышать Бобби. — Она отвела взгляд и уставилась на стену. — Иногда он просыпается среди ночи.

— Кошмары?

— Нет. Просто он хочет быть уверен, что я рядом.

Ник видел, как уголок рта у нее нервно подергивается.

— Он когда-нибудь просыпался так, чтобы тебя не было с ним?

Лицо у нее замерло в непримиримой и жесткой гримасе.

— Я всегда рядом с моим сыном, — резко ответила она. — Как ты мог подумать иначе?

Ник услышал невысказанное обвинение в свой адрес, и ему едва удалось подавить сокрушенный стон.

— Я прошу прощения. Конечно, ты же мать. Мы хорошо знаем, что это меня не было с ним. Я не могу изменить прошлое. Но сейчас я здесь и намерен с этого дня стать частью жизни моего сына.

Она побледнела и покачнулась, и на секунду Ник испугался, что она упадет. Но, когда он подскочил к ней, Чесса выпрямилась и выставила перед собой руку как щит. Она явно хотела уйти, поэтому он опустил руки и шагнул в сторону, освобождая ей дорогу.

Чесса вздохнула и наконец подняла глаза на Ника, лицо у нее окаменело и ничего не выражало.