Мир неги и страстей

— Здравствуйте, мистер Трелин.

Голос звучал равнодушно и ровно. Она повернулась спиной к отцу, явно раздраженная тем, что они не одни.

— Я не знала, что ты занят, папа. Пойду приму душ. Мы можем поговорить позднее, когда ты закончишь дела.

Если бы она влепила ему оплеуху, то и тогда не смогла бы красноречивее выразить свои чувства. Сейчас, если все обмозговать, он отлично понимал, что у него так и чесались руки от желания хорошо вмазать ей пониже спины. Однако он сохранил хладнокровие, зато разгневанный Давенпорт вынужден был извиниться перед Роком:

— Недавно погибла в автомобильной катастрофе моя бывшая жена, ее мать. Конечно, это не оправдывает поведения дочери... — Он пожал плечами. — В последние годы Мелинда проводила со мной много времени. Ты сам увидишь, какой она феноменальный ныряльщик. Она только что окончила колледж и будет теперь работать со мной. Я очень рад этому.

Ладно. Лучше всего с самого начала держаться в стороне от этой морской сирены. Для него она — просто самка. Это будет легко: она едва снисходит до разговора с ним. Так он думал до того дня, пока они не встали на якорь на Ямайке. Рок сошел на берег в элегантном костюме, при галстуке. Он встретил на пляже старого университетского друга, и они договорились о холостяцкой вылазке... Так что до утра Рок не появился на корабле. Когда он вернулся, Мелинда помогала Джинксу подавать завтрак. Предназначенные Року вареные яйца аккуратно приземлились ему на колени.

— Мне очень жаль! — извинилась она.

Бессовестная ложь.

Он вскочил — сваренные вкрутую горячие яйца обожгли кожу.

— Позвольте вам помочь.

И она обдала Рока ледяной водой из кувшина.

Тут обычное хладнокровие изменило ему. Рок схватил Мелинду за плечи и совершенно откровенно высказал все, что о ней думает: она избалованная маленькая негодяйка, и, если ей взбредет в голову хоть раз вытворить нечто подобное, он лично позаботится о ее воспитании.

Лицо молодой женщины стало пунцовым, она вырвалась из его цепких рук и исчезла.

Джинкс все это видел, но, вероятно, так и не доложил об инциденте Давенпорту. Не пожаловалась отцу и Мелинда.

А двумя днями позже они снова сцепились. Мелинда пошла на глубоководное погружение. Приплыв к затонувшему кораблю, она пробыла под водой слишком долго. Члены команды были заняты тем, что сосредоточенно изучали морскую карту, но Рок, помимо своей воли, думал о ныряльщице, высчитав, что в ее баллонах сжатого воздуха осталось минут на тридцать, не больше.

И он не выдержал — быстро спустился под воду и обнаружил, что она пытается высвободить золотую цепочку из-под искореженного куска металла. Он поймал ее руку, и она повернулась к нему, изумленная и рассерженная. Рок ткнул пальцем в наручные часы, но она в ярости ускользнула от него.

Тут-то запас сжатого воздуха в ее баллонах и закончился. Она начала делать судорожные телодвижения, пока он насильно не заставил ее взять часть воздуха из своих баллонов. Когда она успокоилась, он вывел ее на поверхность.

Да... Она даже не соизволила поблагодарить его, не скрывала своей досады, говоря, что, если бы ее оставили в покое, она сумела бы вынырнуть самостоятельно.

Ему хотелось придушить ее прямо в океане. Но он заставил себя отплыть прочь, снова промолчал и продолжал работать на ее отца...

Через день они вошли в порт Бинини и поселились в отеле при казино. Рок взял ключ у стойки и отправился в свой номер, чтобы распаковать вещи и освежиться. Но едва он стал раскладывать бритвенные принадлежности в ванной комнате, как обнаружил, что душевая кабина занята. Неожиданно из нее вышла Мелинда. Влажные волосы слегка вились вокруг ее красивого нахального личика. Его глаза задержались не только на лице, взгляд скользнул вниз... И он ощутил натяжение в паху, которое всегда вызывала в нем красивая женщина. Черт бы ее побрал! Она — ведьма! Он не мог понять, в чем ее притягательная сила. И заставил себя в упор смотреть на нее.

Она схватила полотенце.

— Как вы смеете?!

— В чем дело, дорогая? Я, кажется, нахожусь в своем номере!

— Номер этот мой. Убирайтесь! Я вам не верю! Почему вы тут торчите? Боже мой, вы это подстроили нарочно!

— Бросьте, принцесса! Точно так же я мог бы ворваться сюда на встречу с барракудой!

Рок повернулся и направился в спальню, чувствуя, как каждый мускул его тела дрожит от напряжения и... неудовлетворенности.

И вдруг он услышал свое имя, произнесенное нежным голосом.

— Рок!

Он обернулся. Завернутая в огромное белое махровое полотенце, она пристально смотрела на него своими прекрасными глазами.

— Я... Мне очень жаль. Я всегда была врединой по отношению к тебе, с самого начала, как ты появился у нас. Но я исправлюсь. Приношу тебе свои извинения. Это все из-за папы. Ты так сблизился с ним, а мне он нужен сейчас, и я... — Последовала долгая пауза, с минуту она молча чему-то улыбалась. — Я ревновала папу к тебе.

Внутри — он чувствовал это — снова все стянулось тугим узлом. Она была такая прекрасная, беззащитная... и гладкая, как шелк. И тут он неожиданно понял, что попал в беду. Надо бы ему оставаться там, где стоял, сказать, что принимает ее извинения, сожалеет о несчастье с ее мамой, и побыстрее убраться.

А он, заметив вдруг слезы у нее на глазах, решил, что просто обязан ее утешить. И заключил ее в свои объятия. И услышал свой мягкий голос:

— Мне жаль, что так произошло с твоей мамой. Конечно, ты вела себя со мной ужасно. Но и я не нахожу достаточно извинений за свое поведение.

Она улыбнулась. Его рука сама собой оказалась на ее талии, и как-то случилось, что он привлек Мелинду к себе, посадил на колени, а она уткнулась лицом ему в плечо.

— Твой отец рассказал все о твоей потере.

— Так уж и все? — шепотом спросила она. — Рассказал, что мама была пьяна и что авария случилась по ее вине?

— Нет, — пробормотал он.

Ее боль, казалось, проходила через него.

— Я пыталась помочь ей, — горестно прошептала она, — много лет пыталась. Но она все пила и пила. Должно быть, я все-таки мало времени проводила с ней. Я — плохая дочь...

— Эй, эй! Прекрати, Мелинда, твоей вины здесь нет. Естественно, тебя печалит ее смерть, но ты должна помнить, что алкоголизм — болезнь...

Ее глаза, беззащитные и доверчивые, встретились с его глазами. Она снова негромко всхлипнула, и он обнаружил, что целует слезы, текущие по ее щекам.

— Все в порядке! Ну что ты! Успокойся!

Ее руки крепко обняли его за шею, и полотенце медленно поползло вниз. А он был только в плавках и сандалиях, ее горячее тело прижалось к нему. Обнаженная грудь словно орудие пытки прикоснулось к его груди, и соски, такие твердые и такие искусительные, оказались совсем рядом. Его губы нашли ее губы, и она страстно вернула ему поцелуй.

Он потерял контроль над собой. Полотенце упало на пол, и они, вытянувшись, уже лежали поверх роскошного стеганого покрывала на широкой кровати.

Казалось, она понимает, что он делает, отвечая поцелуем на поцелуй, проводя дрожащими пальцами по его плечам и спине. Его поцелуи становились все жарче, находя то нежную шелковистую кожу шеи, то груди, такие раздражающе манящие. Она, выгибаясь, прижалась к нему, мягкая, податливая, сладостная, желанная!

Он был зачарован женщиной, которую держал в объятиях. Тубы и язык снова и снова блуждали по ее телу, и он все больше жаждал интимной близости, прикосновения ее пальцев становились все более эротичными, вскрики — влекущими, а теплота желанного тела — нестерпимой. Она стонала, с ее губ слетало его имя... Он мог бы утонуть в ней гораздо быстрее, чем в океане. Запах ее душистых волос приводил его в неистовство. Но он не торопился, хотел, чтобы и она желала его с той же яростной силой, как и он. И ему чудилось, что так оно и есть.

Он не брал ее, пока мог устоять перед этим вихрем вскриков и стонов. И когда взял, то был потрясен остротой наслаждения, которое она подарила ему. Конечно, она догадывалась, что будет ощущать и нечто невероятно сладкое, и очень болезненное. Но она тянулась к нему, стиснув зубы, и он шептал ей что-то, нежно целуя и лаская ее. Через мгновение она снова была с ним, боль утихла, и опять вспыхнул огонь страсти, такой яростный...