Солнце взойдет

Пятнадцатью минутами позже он обнаружил ее на кухне. При виде ее, одетой в одну из его рубашек, он сглотнул. Ее чисто умытое лицо порозовело, а влажные после душа волосы закручивались в колечки.

— Привет. Надеюсь, ты не будешь возражать? Я приготовила кофе.

— Ничуть. Рад, что ты чувствуешь себя как дома.

— Было бы странно, если бы это было не так, — делая глоток, сказала она. — После школы я иногда пропадала здесь с фотоаппаратом.

Холт пытался не смотреть на ее ноги, но этого не смог бы даже святой, а святостью он не отличался. Его рубашка доставала ей до колен, оставляя неприкрытыми гладкие стройные лодыжки, плавно переходящие в округлые икры.

Холт сделал глоток, когда она пошевелилась на стуле. Рубашка задралась еще выше. Горячий кофе обжег горло. Он открыл холодильник, молясь, чтобы холодный воздух хоть немного остудил его разгоряченную кровь.

— Будешь обедать?

Она остановилось рядом, и он почувствовал запах ее мыла.

— Если только готовить буду я.

— Прошу, — он отступил в сторону. — А я пока нарежу хлеб.

— Пожалуйста, сядь и ничего не делай. — Ли ухватилась за его рукав. — Позволь мне сделать что-нибудь для тебя.

Холт кивнул и сел за большой овальный стол. Глядя, как она готовит бутерброды, он порадовался своему самоконтролю, но о нем было забыто, когда она потянулась за тарелками. Рубашка задралась, открывая его взору стройные бедра. Он заставил себя отвернуться, убеждая себя, что в ее полуобнаженных ногах нет ничего интересного.

Вдруг хлопнула задняя дверь, и на кухне их стало трое.

— Черт возьми, как же здесь уютно, — произнес Зак, и в его карих глазах заплясали веселые чертики.

Глава третья

В эту секунду Ли осознала, что из всей одежды на ней только рубашка Холта, а сама она находится в доме наедине с мужчиной. Однако она быстро справилась со своим смущением и с улыбкой обернулась к Заку.

— Ты вовремя. Мы как раз собирались обедать. Какой сэндвич ты предпочитаешь?

— Не хочу вам мешать, — бросив взгляд на Холта, сказал Зак.

— Раньше тебя это не останавливало, — пробормотал Холт и кивнул на стул. — Садись. Подождешь с нами, пока ее одежда не высохнет.

— Вы попали под дождь?

— Именно, — чувствуя себя немного виноватой, ответила Ли. — Ты точно уверен, что не хочешь сэндвича?

— Только если это тебя не затруднит. — Зак опустился на стул.

— Только не для тебя, — улыбнулась Ли.

— Мальчика не нашли?

— Нет, но поиски я не брошу. — Она стала делать новый сэндвич.

— Думаю, он уже давно в другом месте, — заметил Холт.

Ли положила сэндвичи на тарелку и поставила ее на стол.

— Ты не можешь знать об этом наверняка, — возразила она, наливая в стакан молоко. — Есть еще пара мест, где он может скрываться. — Она села рядом с Заком и постаралась незаметно натянуть рубашку пониже. — Думаю, завтра я поеду к южной гряде и проведаю старый рудник Хатчинсона.

— Это мысль, — кивнул Зак и откусил кусок сэндвича. — Вода там поблизости, а в полуразвалившейся хижине можно жить.

— Может, для начала вы спросите меня? — подал голос Холт. — У меня нет времени прочесывать ранчо в поисках пацана, который совершенно очевидно не хочет, чтобы его нашли.

Ли внезапно напряглась, но сказала ровным тоном:

— Я вполне могу поехать туда одна.

— Если я дам на это свое согласие, — вставил Холт.

Она прямо встретила его решительный взгляд.

— Уверена, что недостатка в добровольцах у шерифа не будет. Они смогут продолжить поиски до глубокой ночи.

В глубине его глаз вспыхнул темный огонь.

— Это угроза?

— С чего ты взял? Просто я беспокоюсь о мальчике.

С этими словами она вышла из кухни, хлопнув дверью.

— Ну, ты своего добился, — произнес Зак, до этого момента хранивший молчание. — Возможно, там, откуда ты приехал, безразличие к людям в порядке вещей, но у нас все иначе. Если ты не поедешь с Ли, я сам с ней поеду.

Холт почувствовал раздражение. Он бы мог на примере своего отца доказать, что Зак ошибается и одному конкретному жителю этого города как раз было свойственно безразличие. Вместо этого он глухо произнес:

— И что вы на меня накинулись? Я ведь прямо не сказал, что не поеду.

Он поднялся и вышел из кухни. Дойдя до сушилки, он толкнул дверь, да так и остался стоять на пороге.

Ли кое-как натянула джинсы и прикрыла не застегнутую молнию рубашкой.

— Ты не возражаешь?..

— Совсем нет, — усмехнулся он, делая вид, что не понял, что его только что попросили выйти.

Ли метнула на него свирепый взгляд и отвернулась, чтобы застегнуть молнию.

— Я возвращаюсь в город. Верну рубашку, как только смогу.

— Можешь не торопиться. Кстати, на тебе она смотрится гораздо лучше.

Проигнорировав его заявление, она открыла сушилку, вытащила блузку и бюстгальтер, затем повернулась к нему.

— Вернусь завтра.

— Хорошо. — Холт кивнул. — Лошадей я оседлаю.

— Но я думала…

— Я имел в виду, что мне не хотелось бы терять время на поиски каждый день, — спокойно сказал он. — У меня есть чем заняться.

— Понятно. — Голос ее смягчился. — Спасибо тебе, Холт. И за то, что помог мне сегодня в руднике.

Она смотрела на него невинными глазами, и это его странным образом взволновало. Приходилось признать, что она вызывает в нем желание не только заботиться о ней…

— Поэтому я с тобой и еду, — кивнул он. — Тогда до завтра. — Она в нерешительности покусала губы, не зная, что еще добавить, и улыбнулась.

Холт просто кивнул, не доверяя своему голосу.

— Пока. — Она проскочила мимо него.

Хлопнула входная дверь, но еще несколько секунд он не мог сдвинуть себя с места.

Дождь почти кончился, но Ли этого не заметила. Сев в машину, она облегченно выдохнула.

Холт смотрел в окно, пока ее машина не скрылась из виду. Был ли он когда-нибудь таким отчаянным и беспечным? Ответ ему был давно и слишком хорошо известен.

Никогда.

Всю свою жизнь он был обязан делать то-то или то-то. Его мать Элизабет Першинг происходила из аристократической бостонской семьи и ожидала, что единственный сын и наследник не уронит честь старинной фамилии. Она горько сожалела об ошибке, совершенной ею в молодости. Ее родители были с ней согласны. Отец их внука был простой ранчер из Колорадо, и для них это было словно бельмо на глазу. Холт знал, что был «ошибкой», когда однажды случайно подслушал разговор своего деда с бабушкой.

Как ни пытался, он никогда не чувствовал себя Першингом. Когда он это осознал, то перестал убеждать всех, что заслуживает права носить эту фамилию. В отличие от своей матери.

Узнав, что его отец умер, и невзирая на угрозы матери Элизабет, что она откажется от него, если он не передумает, Холт бросил работу и приехал на юг Колорадо. Больше его ничего не держало. В Мелани было все, что мужчина может желать в женщине. Они разошлись, когда она намекнула, что ей хотелось бы иметь настоящую семью.

Холт не был уверен, что он любит ее настолько сильно, чтобы жениться. Он вообще не был уверен в том, что способен любить.

— Ты слышишь, что я говорю, или нет?

— Что? — услышав вопрос, Ли очнулась и поняла, что замечталась.

— Я спросила, как ты считаешь, церковный холл вместит всех гостей, приглашенных на родительскую годовщину свадьбы? — повторила Морган.

— Ну, тебе об этом лучше знать. Сколько гостей вы планируете пригласить?

— Точно не знаю. — Голос ее всегда уверенной сестры звучал нетвердо, — Просто почти в то же самое время будет отмечаться праздник города, поэтому… — Морган пожала плечами.

Морган была единственной из трех сестер, кто никуда не уезжал из города, не считая соседнего Дюранго, с того самого дня, как они стали здесь жить. Ли путешествовала по всему миру с фотоаппаратом в руках. Пейдж, закончив юридический факультет, работала окружным прокурором в Денвере. Морган мечтала стать школьной учительницей и даже работала в городской школе, но через некоторое время вернулась домой и в школу больше не возвращалась. Вместо этого она держала магазин сувениров в гостинице родителей и решала не только свои проблемы, но и проблемы своих сестер. Правда, с тех пор как она стала мэром, в магазине ее можно было видеть не часто.