Твой звездный час

Пат лишь досадливо пожал плечами. В противоположность ее ближайшим родственникам дядюшка располнел с годами. От злости кровь приливала к его щекам, делая эту толстую физиономию еще более отталкивающей.

Отец говорил, что у Патрика очень тяжелый характер. В те несколько раз, что Энни приходилось сталкиваться со своим дядей, она могла судить о его грубости и заносчивости только по нескрываемой напряженности, исходившей от его жены. Но теперь она впервые убедилась в этом лично.

— Пока, может, и нет, но скоро будет, — свирепо отозвался он. — И ни ты, ни кто-то другой ни черта с этим не поделают. Наконец-то раз в жизни, старик разумно распорядился своим добром. Как ты считаешь, Клем, сколько может стоить эта лестница? — обратился он к своему компаньону, при этом нагло ухмыляясь в лицо девушки.

Пока они обсуждали эту тему, Энн поняла, что бессмысленно надеяться на благоразумие этого человека и взывать к его лучшим чувствам. Их у него просто нет. Он получит удовольствие, стерев дом с лица земли.

Она услышала скрип тяжелой парадной двери и осторожно обернулась. Кто бы еще мог пожаловать? Очередной деловой партнер Патрика? Но, к изумлению Энн, это оказался Рейт. Он двинулся прямо к расположенному напротив двери камину, с легким удивлением оглядывая место действия и действующих лиц.

Энн заметила враждебность, а вслед за ней — и подозрительность, сверкнувшие в глазах Патрика при виде вошедшего. Но Рейт уже отвернулся от Патрика и смотрел на Энн. И девушка вдруг в ошеломлении заметила, что делал он это с таким выражением, с каким сроду не глядел ни на одну женщину. Тем более на нее. От неожиданности она даже на миг зажмурилась. Но этот взор уже не отпускал ее, источая столько чувств, что Энн стало не по себе.

Откуда у Рея такая способность — превращать свой взгляд из холодного, тусклого, чуть золотистого в горячий и чувственный, янтарно-мягкий? Где он научился так смотреть на женщину, что все в комнате, включая ее саму, готовы были уверовать, как страстно он влюблен. Но ведь этот человек никогда не испытывал к ней симпатии и даже напротив…

— Рей! — слабо воскликнула Энн, бессознательно схватившись за горло, где бешено билась какая-то жилка, повторяя удары сердца. — Я думала, ты приедешь позже.

— Я и собирался, — ответил он, — но не смог вынести разлуки.

Энни поперхнулась воздухом. Щеки ее пылали. Что еще он задумал?

Она застыла, завороженно наблюдая за ним. Рейт устремился, протянув руки к Энн, бросив кейс, и тот с глухим стуком ударился об пол. Рейт привлек ее к себе и с такой страстью сжат в объятиях, что пальцы впились в тело.

Лицо ее было так плотно прижато к его груди, что вместо слов, которые она пыталась произнести, вышло лишь что-то нечленораздельное. Раздавалось лишь его нежное бормотание:

— Господи, как я по тебе соскучился.

Энн возбужденно и порывисто дышала.

— Ты уже сообщила Пату нашу приятную новость, любовь моя?

Приятную новость? Какую? Энни отчаянно дернулась, пытаясь освободиться из его объятий, и с ее губ уже почти сорвались недоуменные возгласы. Но она опоздала, Рейт быстро наклонился и закрыл ей рот совершенно нежданным поцелуем.

Рейт ее обнимает! Целует! Господи, что происходит? Она недоуменно и тревожно посмотрела в его лицо. Глаза Рея все еще сохраняли тот незнакомый, захватывающий дух янтарный оттенок. Рот, плотно прижатый к ее рту, призывая к молчанию, вел себя совсем не так, как могло бы ей представиться в самых смелых фантазиях. Он совершал что-то… что-то такое…

Головокружительная волна захлестнула ее. Глаза у обоих были открыты, и он просто гипнотизировал ее взглядом, заставляя подчиняться всем безмолвным командам. Она ощущала, как под чувственным давлением его губ ее собственные распускались, словно цветок, как расслаблялось все ее тело, тая в его объятиях, а душу властно захватывало странное и незнакомое чувство. Энн с ужасом ощутила, как у нее напряглись и затвердели соски. Чуть вскрикнув, она наконец оторвалась от него.

— Ты права, — согласился он, как будто она что-то сказала. — Не время и не место.

Голос его звучал мягким, грудным мурлыканьем, и легкая дрожь прокатилась у нее по спине. Он приложил палец к ее губам.

— Черт возьми, что здесь происходит?

Точно в бреду оторвала она взгляд от Рейта и посмотрела встревоженно на Патрика.

— Разве Энн тебе не сказала? — вежливо поинтересовался Рейт. — Мы с ней женимся. Я уже оформил разрешение, — снова обратился он к Энн, отворачиваясь от Патрика и не обращая внимания ни на его злость, ни на расспросы — словно бы дяди тут вовсе не было.

Вот бы мне так, подумала Энн. Рейт ведет себя, как будто они наедине, совершенно одни, будто влюбленная пара.

— Свадьба будет, как ты хотела — очень скромная в нашей церкви.

В церкви? У Энн захватило дух. Но на сей раз она сумела сдержаться.

— Вы не посмеете! — раздался за спиной рев Патрика. — Не воображайте, что я не понимаю вашего замысла! Не воображайте, что…

— Пат.

Не повышая голоса, не поворачивая головы, по-прежнему глядя на нее, одним лишь словом Рейт ухитрился — ну не чудо ли? — остановить поток словесных излияний претендента на наследство и заставил себя слушать.

— Пат, я думаю, тебе уже пора. Я провожу вас.

Наконец-то Рейт оторвался от нее, и в следующий момент Энн уже почти смеялась над бессильным гневом дядюшки и смущением его приятеля, который все пытался понять, в чем дело и почему его втянули в какое-то сомнительное предприятие.

— Вы еще обо мне услышите, — угрожающе проговорил в дверях Патрик. — Вы пока что не женаты, а кроме того…

— Всего доброго, Патрик, — невозмутимо перебил его Рейт и плотно прикрыл за гостями дверь.

Воцарилось тяжелое молчание.

— Ты это всерьез? — пересохшими губами спросила наконец Энни. — Насчет нашей женитьбы?

— Да, — спокойно ответил Рей. — В чем дело, Энн? — возвращаясь к своей обычной поддразнивающей манере, спросил он. — У тебя появились какие-то задние мысли?

Энн задумчиво поглядела на лестницу, потом — на люстру и отрешенно покачала головой, боясь полагаться на собственный голос.

3

— Мы что, обязательно должны венчаться? — с нескрываемым раздражением спросила Энн, вставая с удобного кресла и подходя к окну.

Приход Уолстера застал ее врасплох. Девять часов утра в воскресенье было неподходящим временем для визитеров. Она ему так и сказала, одной рукой поспешно приглаживая спутанные волосы и стараясь незаметно слизнуть кусочек джема с другой.

— Визитеров? — искренне удивился Рейт.

Когда-то завтрак у них в доме, особенно по воскресеньям, был обставлен торжественно, подавали его в столовой. Но теперь, когда Энн жила одна, она привыкла есть в большой удобной кухне. Экономка, а попросту — домработница, миссис Диджен, прежде ежедневно приходившая стирать и готовить, теперь делала это раз в неделю. Энн было неудобно заставлять кого-то на себя работать, когда она отлично могла делать все сама.

— Дорогая, мы ведь с тобой собираемся пожениться, а следовательно, по мнению окружающих, мы отчаянно влюблены друг в друга. И странным им покажется не то, что я навещаю тебя в столь ранний час, а что я не остался у тебя на ночь.

Энн показалось, что сейчас опять начнет краснеть.

— У меня впереди очень плотный график, поэтому, пока еще все про нас не узнали, надо как можно скорее утрясти некоторые вещи.

— Какое кому до нас дело! — недовольно промолвила Энн, пока они шли в библиотеку. — Или под всеми ты подразумеваешь своих подружек?

Рейт посмотрел на нее так, что она прикусила язык.

Одет он был, собственно, как и она сама, небрежно. Но если ее брюки и болтающийся свитер только скрывали очертания фигуры, то его джинсы, хотя и сильно потертые, в картинных заплатах, аккуратно облегали тело, подчеркивая сильные, упругие мускулы и обычно скрытую под более официальной одеждой мужественность. Теперь Энн заметила, что было нечто завораживающее и в его походке. Она почему-то обрадовалась, когда они вошли в библиотеку и Рейт уселся в одно из глубоких кресел.