Развеянные чары

— Хорошо, я еду с тобой.

— Отлично. Собери, что сочтешь необходимым. Я позвоню, с твоего разрешения…

Она почти бегом ворвалась в спальню, побросала в спортивную сумку самое необходимое, сгребла с туалетного столика косметику, стремительно переоделась в черные джинсы и черную футболку. Подумав, прихватила тонкий свитер.

Энергия иссякла так же быстро, как и возникла. Линда Чериш села и обвела свою спальню тоскливым взглядом. С туалетного столика ей улыбался Ник. Она очень осторожно взяла фотографию в серебряной рамочке и положила лицом вниз. Главное удержаться и не грохнуть ее об пол со всей силы, подумала Линда, чувствуя, как сердце заполняет черная, мстительная радость: Пенни он тоже не достался, он и ее предал…

— Линда, ты готова?

— Да!

Дверь в прошлое захлопнулась с грохотом. Линда сбежала по ступенькам вниз и замерла на мгновение при виде Коннора. Полуденное солнце вызолотило классические черты его лица, ореолом окутало темные волосы…

Он притягивал Линду с силой, против которой невозможно было бороться.

— Тебе помочь нести сумку?

— Нет, спасибо.

Краска бросилась ей в лицо. Именно сейчас Линда Чериш осознала, что пускается в путешествие без карты и компаса, без сколько-нибудь четкого плана, с очень опасным, хотя и безмерно притягательным проводником.

Смятение, отразившееся на ее лице, Коннор Брендон истолковал по-своему. Он решительно забрал у нее сумку и деловито осведомился:

— У тебя есть черный ход?

— Да. Вот дверь. Это в гараж, а он выходит на соседнюю улицу.

— Отлично. Кстати, знаешь ли, у тебя отличный вкус. Вряд ли можно представить лучшую одежду для таинственного побега. Ты сможешь быстрым шагом пройти пару километров?

— Могу… А зачем?

— Затем, что мой вертолет стоит на поле для гольфа, а до него как раз пара километров.

— Вертолет?!

— На нем я должен был лететь в Сидней, но теперь он доставит нас на место. Мою машину «арестовали» репортеры.

— Но можно взять мою. В гараже…

Коннор отрицательно покачал головой. Линда покорно последовала за ним, в душе удивляясь своей готовности подчиняться этому человеку. Все дело, вероятно, было в том, что Коннор Брендон был мужчиной до мозга костей и не привык растолковывать женщинам то, что, по его мнению, в объяснениях не нуждалось.

Они шли стремительно, почти бежали, и это почему-то приносило ей облегчение. Бегство? Ну и пусть. В конце концов, не так уж и важно, сочтут ли это трусостью окружающие. Ник ее предал.

На вертолет никто не обратил внимания — в этом районе жили достаточно богатые люди. Линда и Коннор быстро пересекли поле и подошли к ослепительно белой, легкой машине. Пилот помахал им в знак приветствия. Поток воздуха от лопастей подхватил прямые черные волосы Линды, запутал их и бросил ей в лицо. Коннор, не тратя времени и слов, подхватил ее на руки и подсадил внутрь.

Прикосновение его рук обожгло. Словно горячая лава заполнила тело Линды. Дрожащими пальцами она распутывала волосы, боясь поднять на Коннора глаза, в которых, как она подозревала, слишком ярко горело возбуждение. Что он делает с ней? И что она сама делает с собой?

Закусив губу, она тщетно пыталась скрыть дрожь, когда Коннор собственноручно застегнул на ее талии ремень безопасности и проверил, не туго ли он затянут.

Вертолет медленно оторвался от земли, и Линда мрачно улыбнулась. Куда она летит… Ник, ты это сделал!

Сказать по правде, она всегда подозревала, что была Нику плохой женой. Вернее, плохой женщиной. Ник был горяч, легок, весел, словно птица, любил жизнь. Линда для него была слишком холодна, неудивительно, что он увлекся Пенни.

Линда очнулась и бросила взгляд на Коннора. Жесткое лицо воина, темные волосы над высоким лбом, чуть прищуренные золотые глаза… Под ними расстилался океан, закатное солнце красило его в кровавый цвет. Неожиданно в мозгу вспыхнула паника. Как она могла позволить похитить себя? Потому что больше всего это смахивает на похищение, а Коннора Брендона очень легко представить на коне, размахивающим мечом среди кровавой битвы. И она — черноволосая пленница, беспомощно повисшая поперек седла, законная добыча лихого кондотьера…

Виной всему ее трусость и решительность Коннора. Что касается последнего, у Линды была масса возможностей убедиться в беспощадной стремительности этого человека, когда дело касалось его интересов. Именно так Коннор Брендон проводил все финансовые операции, именно так заключал сделки и выигрывал дела. Под внешностью цивилизованного бизнесмена скрывался завоеватель, привыкший брать свое, чего бы ему это ни стоило.

Кроме того, испуганную, раздавленную и униженную женщину, чья жизнь внезапно оказалась совершенно разбитой, просто не мог не сломить натиск этого сгустка мужественности и сексуальности.

Он вопросительно взглянул на ее нахмуренное лицо, беззвучно спросил, все ли в порядке, а Линда только сердито тряхнула головой. Почему она должна разрываться между тоской и неутолимой тягой к этому великолепному самцу?

Раньше ее удерживала память о Нике, уважение к нему, горечь утраты, но теперь между ними не осталось ни единой преграды.

Все еще злясь — не то на себя, не то на Ника, не то на Коннора, — Линда закрыла глаза и попыталась расслабиться. Не получалось. От этого мужчины исходила почти осязаемая волна чувственности, и молодая женщина стала смотреть в окно, надеясь хоть немного отвлечься.

Она узнавала очертания бухт и заливов, мелкие островки, с восхищением разглядывала густые заросли леса, начинавшиеся почти сразу от прибрежной песчаной полосы. Все, что угодно, лишь бы не думать о Конноре Брендоне.

Они приземлились, когда вокруг уже стояла ночь, пурпурно-фиолетовая, звенящая голосами цикад, благоухающая тысячами цветов, сверкающая мириадами звезд.

Линда расстегнула ремень и потянулась, пытаясь выпрямить затекшие ноги. Коннор обернулся к ней и неожиданно улыбнулся так дружелюбно и тепло, что она удивилась, немного смутилась, а в результате, конечно же, врезалась лбом в слишком низкую дверцу. Вскрикнув, Линда потерла ушибленное место, а Коннор уже подхватил ее на руки и осторожно опустил на мягкую лужайку.

— Что случилось?

Он, нахмурясь, осторожно трогал пальцами стремительно наливающийся синяк, а она замерла от его прикосновения, с новой силой ощутив, как сгущается вокруг атмосфера, как кровь в жилах превращается в шампанское и начинает серебряными молоточками вызванивать в ушах.

— Посиди, пока я отнесу сумки в дом.

Она благодарно кивнула и повернулась в сторону темной громады, возвышавшейся позади них. Вертолет прощально взревел и почти сразу растворился в темноте. Линда рассеянно переводила взгляд с одной сумки на другую, с пакета на пакет.

Ну разумеется. Нужно же что-то есть до отъезда в Канаду, вот Коннор и запасся продуктами еще до визита к Каю и Джой.

Сильная рука ласково тронула ее плечо.

— Как голова? Не болит?

— Нет, все нормально. Я не сильно ударилась.

— Что ж, тогда добро пожаловать в мою лачугу.

— Я могу понести пакеты…

— Иди в дом, ты замерзнешь. Я сам все принесу.

— Я вовсе не замерзла!

Вместо ответа он прижал ее руку к своей щеке, и Линда на мгновение лишилась дара речи. Коннор совершенно спокойно кивнул:

— Я так и думал. Ледяные.

Она не отняла руки, потому что чувствовала себя удивительно хорошо, ощущая это тепло и эту силу возле себя. Рука об руку они вошли в дом.

Австралийская ночь бушевала вокруг них, дурманя головы ароматами неведомых цветов, и звезды мерцали загадочно и волшебно. Коннор распахнул широкие двери, и Линда застыла на пороге.

— Я бы не назвала это лачугой! Шикарный дом. Сколько здесь спален?

— Четыре. Хороший дом. Крепко построен, за ним легко ухаживать, и он прекрасно подходит для того, чтобы время от времени скрываться в нем ото всех на свете.

Все время их разговора Коннор не спускал с Линды глаз, она это чувствовала и нервничала. Сегодня она слишком слаба и измучена, чтобы дать бой такому противнику, как Коннор Брендон, так что придется отбиваться банальными фразами, что заденет его самолюбие, но тут уж ничего не поделать. Хороший дом. Действительно хороший дом, вот только жаль, что она здесь с Коннором. Потому что из всех мужчин мира этот — самый опасный и непредсказуемый, и, как назло, именно он сегодня помог ей бежать!