Дикий мед

— Мистер Камерон? Это вы? — Голос миссис Уатт был уж больно сладок.

— Джошуа Камерон, — холодно произнес Джошуа, не удосужившись поприветствовать ее. Официальное представление не оставляло места для фамильярного тона. Свободной рукой он взял ластик и начал мять его.

— Спасибо, что поговорили со мной, Джошуа.

Звучание собственного имени пронзило его, как электрошоком.

— Что вам угодно?

— Мы встретились вчера в больнице, в комнате для ожидающих, — сказала она. — Вы, может быть, меня не помните…

Все, что он помнил, — это ее нежное прикосновение, от которого мурашки пробежали по телу.

Джошуа не нравилось впадать в воспоминания, особенно такого рода.

— Такая полноватая. Помятый белый костюм.

Без косметики. Ну как я мог забыть? — Это звучало цинично. Ластик внезапно распрямился и полетел в сторону Миднайта.

— Ой! — вскрикнул тот от неожиданности, подпрыгнув и потирая загорелую шею.

— Прошу прощения. — Джошуа махнул Миднайту, чтобы тот сел.

— Все прощено, — ответила она.

— Я не у вас просил прощения, — поспешил вставить он.

Миднайт хихикнул, продолжая просматривать документацию.

— О, — она произнесла это одновременно игриво и вызывающе, — я в общем-то и не ожидала извинения от такого человека, как вы.

Вызов. Опять. И на кой черт это ему нужно?

— Вчера я понятия не имела, кто вы такой.

— Я и сам не имел, — хмуро подхватил он.

— Я не собираюсь дознаваться, зачем вы приходили. Хотела бы знать лишь одно — почему вы пытаетесь нанести вред моему отцу…

— Спросите его.

— Он не в состоянии говорить.

— Миссис Уатт, я занятой человек.

— Тогда я буду говорить кратко и быстро.

— Кратко — это хорошо.

— Я хочу, чтобы вы отступились.

— Нет.

— Пожалуйста.

— «Пожалуйста» ко мне неприменимо.

— Тогда что?

— Неужто вы решитесь продать душу дьяволу?

— Ах, в этом роде. — Она понизила голос. — Я пойду на все, чтобы спасти моего отца.

— Катитесь вы! Я не на рынке, где продают души.., если вы собрались торговать именно таким товаром. Что касается вашего тела…

Последнее слово как бы повисло в воздухе.

— Вы меня неверно поняли, — произнесла она упавшим, несколько взволнованным голосом.

— Миссис Уатт, меня уже ангажировали женщины гораздо привлекательнее вас.

Миднайт, не отрываясь, дочитывал последнюю страницу злополучного проекта.

— Разве можно в этом сомневаться… — ее голос звучал слабее.

— Это понимать как оскорбление.., или как комплимент?

— Это просто факт.

— Я привык делать дела быстро.

— Почему вы совсем отвергаете возможность отложить покупку наших акций хотя бы на квартал?

— Почему? Потому, что они как раз сейчас сильно упали в цене.

— Потому и упали, что злой язык вашего адвоката, мистера Миднайта, потрудился на славу.

— Здесь вы не правы, миссис Уатт.

— Мой отец болен.

— Это его проблема. Вы пойдете с молотка. Я же получу прибыль.

— Мой отец умрет, если вы не прекратите преследование.

Где-то внутри Джошуа слегка колебался. Почему от нее исходит эта слабость? Он придал своему голосу больше сдержанности.

— Так что я быстро возьму под свой контроль ваши отели.

— И в этом суть вашего бизнеса? Не проморгать прибыль?

— По отношению к вашему отцу я останусь непреклонным.

— Вы так ненавидите его?

Джошуа ничего не ответил.

— Вчера.., мне показалось, что вы добрый.

— Первое впечатление обманчиво… — Но Джошуа почувствовал, как его бровь легонько дрогнула. Ему не хотелось припоминать вчерашний день и то, как он вел себя. Пальцы невольно теребили край галстука.

— Мистер Камерон, пожалуйста…

— Миссис Уатт, у вас ничего.., не выйдет. Если вы решили меня обольстить, то напрасно теряете время. От вас мне ничего не нужно.

Когда она начала просить мягким, вкрадчивым голосом, это стало нестерпимо. Он оторвал трубку от уха, затем решительно вложил ее в гнездо аппарата.

Почти тотчас раздался новый звонок.

— Тогда не ждите', что я буду послушной девочкой, — твердо продолжил вкрадчивый голос. — Если мой отец умрет, вы никогда не получите его отели.

Уж я постараюсь.

— Вы действительно думаете, что можете меня остановить?

— Ну разумеется. Уж что-нибудь да придумаю, чтобы с вами потягаться.

Он грубовато рассмеялся.

— Месть? Я планировал эту игру, когда вы были в пеленках.

— Вы всегда такой желчный?

— Если я вам скажу, какой я всегда, то совсем собью вас с толку.

— Вы просто эгоистичный, самовлюбленный, испорченный негодяй.

— Какой есть.

На этот раз оборвала разговор она.

Джошуа нажал кнопку на аппарате.

— Тиция, не отвечайте больше ни на какие звонки миссис Уатт.

— Что, приставучая штучка? — вкрадчиво спросил Миднайт.

Или пан, или пропал. Или тебя раздавят, или ты раздавишь.

Джошуа зло посмотрел в сторону. Благодаря его непреклонности с ним рядом такой замечательный адвокат. Но как друг он бывает занудлив.

— И все же мы осилим операцию по скупке бумаг. А сейчас можешь выметаться.

Миднайт не тронулся с места и едва сдерживал смех.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Приподнявшись в кровати, Хантер настойчиво повторял:

— Марио — не наша родня. Ты должна отослать мальчика к его родной бабушке. Не создавай себе проблем и возвращайся домой. И еще одно — держись подальше от Камерона, или я за тебя не несу ответственности.

Те же эмоции. Тот же гонор. Хани негодующе постукивала по жалюзи и поглядывала на бассейн, в который упал ее отец всего три недели назад.

— Ты уже грозился подобным образом. Тогда это не сработало.

Он схватился за грудь, будто испытывая боль.

— Так, значит, ты продолжаешь делать вид, будто ты сама по себе, и отказываешься подчиниться моим требованиям?

Хани напряженно сжала губы. Почему отношения между дочерью и отцом всегда доходят до точки кипения?

Огромная комната как-то сразу стала тесной и неуютной. Хани отошла от окна и принялась мерить шагами свободное пространство.

Хантер наблюдал за ней с неодобрением.

— Почему ты никогда не носишь то, что тебе идет? И где ты только отхватила эту ужасную зеленую шляпу?

— На блошином рынке, — ответила она с фальшивым задором. — Я решила, что она будет бросаться в глаза.

— Зачем ты по примеру матери все время скрываешь свои волосы?

— Потому и скрываю, что так делала мать.

— Она делала так, чтобы уберечь волосы от краски, — заметил он.

— Ну ладно, может, я и сменю стиль, но не воспринимай это как обещание.

— Ты упрямая, несговорчивая и скандальная.

— Надо же. И в кого такая уродилась, папочка?

Кажется, они оба не были в восторге от последней реплики.

К счастью, до того как могла исподволь начаться новая ссора, в комнату вплыла Эстелла. Хани показалось, что она подслушивала.

Как всегда обворожительная, она на этот раз скрепила свои золотистые волосы на макушке позолоченным гребнем. Белый шелковый костюм деловой женщины очень шел ей.

— Ты вся побагровела, Сесилия, — холодно проговорила Эстелла, подходя к своему мужу и целуя его в лоб. — Почему ты не откроешь окно? Здесь душновато. — Чтобы как-то рассеять гнев, Эстелла начала наставлять Хантера относительно приема лекарств и диеты, повторяя недавние жалобы его сиделки.

— Миссис Комптон поспешила доложить, — хмуро пробурчал Хантер.

— Она обо всем докладывает без утайки.

— Я уволю ее, как только вернусь к делам.

— О нет.

Неожиданно разговор переключился на бизнес.

— Ты уж, пожалуйста, Стелл, держись подальше от моих дел, иначе разрушишь то, что я выстраивал всю жизнь.

Эстелла нервно взглянула на Хани.

Хани ответила обеспокоенным взглядом, а потом бросилась к ней на помощь.

— Эстелла не может заниматься делами без моей помощи, так же как мне одной не справиться с мистером Камероном.