Сокровище по имени няня

— Простите, мисс Беннет, я не имел в виду, что это легкая утрата.

— Сейчас мои чувства слишком обострены. — В глазах снова засверкали слезы.

Ї Я это прекрасно понимаю. — Без приглашения он вошел в комнату и прислонился к подоконнику. — Что я могу сделать, чтобы облегчить ваше положение?

Ї Ничего. — Она покачала головой, и слезы покатились по щекам.

Надо ли подставить ей плечо, чтобы она выплакалась? Погладить ее волосы и прошептать слова утешения?

Эта мысль взволновала его больше, чем встреча в спальне с Луизой. Он поспешно вручил ей новый бумажный платок. Лучше бы ему отложить до утра этот разговор.

— Что вы пьете?

— Травяной чай. Я думала, он поможет мне уснуть. Надеюсь, вы не возражаете, что я хозяйничала в кухне?

— Нет. А может быть, лучше глоток бренди?

— Нет, спасибо. Я редко пью.

— Но иногда совсем не плохо сделать исключение. Я бы и сам с удовольствием выпил.

И прежде чем она успела возразить, он сунул ей в руку еще один бумажный платок и исчез. По дороге к лестнице он заглянул в комнату Тома. Мальчик крепко спал. За дверью своей комнаты ритмично похрапывала Жанет. Так, на этом фланге все в порядке.

Когда Пирс вернулся в комнату няни, она уже взяла себя в руки. И даже ухитрилась состроить улыбку, хотя глаза оставались заплаканными.

— Вот, — он протянул ей бокал, — сделайте глоток, и вы будете спать, как ребенок. Обещаю.

Она глотнула и поморщилась.

— Простите, командор Уорнер, обычно я более сдержанна.

— Почему вы не сказали об этом днем? По-вашему, я бы отказал вам из-за того, что у вас в семье утрата?

Он заметил ее нерешительность, и вроде бы мелькнуло выражение, близкое к виноватому. Но такое мимолетное, что он не рискнул бы утверждать.

— Подробности частной жизни не входят в собеседование, — наконец проговорила она.

— Иногда входят. Особенно если влияют на способность человека выполнять свои обязанности.

— Ох, этого я не допущу! — воскликнула она.

Тревога вызвала румянец на бледных щеках. — Я никогда не сделаю ничего, что может угрожать самочувствию Томми.

Она выглядела такой возбужденной и такой чертовски привлекательной, что ему опять захотелось обнять ее и утешить. Он допил бренди и направился к двери.

— Я верю вам, мисс Беннет.

— Верите? Правда?

— Каждому слову.

Почему у нес такой вид, будто она сомневается в этом? Почему она так закусила губу, будто он сделал ей подарок, которого она не заслужила?

— Послушайте, — начал он, — я очень хорошо понимаю, какая остается пустота, когда кто-то умирает. Есть только один способ справиться с прошлым: идти вперед. Стоять на месте и оглядываться назад на то, что мы потеряли, слишком болезненно.

Она встала с кресла и сжала руки. Он отмстил их красоту и мягкость.

— Вы правы. Спасибо, командор. Клянусь, вы никогда не пожалеете, что доверили мне Томми.

— Не сомневаюсь. Спокойной ночи, мисс Беннет.

Он уже подходил к двери, когда она задержала его последней просьбой:

— Не будете ли вы добры называть меня Николь?

В ее голосе прозвучало такое одиночество, которое сказало больше, чем любые слова.

— Николь, — повторил он, с удовольствием слушая звучание имени. — И раз уж мы решили отбросить формальности, — прокашлявшись, отрывисто проговорил он, — и учитывая, что вы сейчас более-менее член семьи, мы можем согласиться, что я Пирс.

— Да, — она чуть улыбнулась, — вам подходит это имя.

— Почему? — спросил он, хотя инстинкт подсказывал — лучше не уточнять.

— Вы очень прямой человек. Рядом с вами женщина чувствует себя в безопасности. Меня восхищает в мужчинах это качество.

Он тоже кое-чем восхищался в ней. К примеру, волосами, классическим овалом лица. Длинными темными ресницами.

Честно говоря, у Николь привлекательно не только лицо. Взгляд Пирса исследовал ее всю. Ему пришлось позволить себе такую вольность. Потому что у нее было такое утонченное сложение, которое пробуждало в мужчине желание взять ее под свою защиту. Талия тонкая, как у ребенка, бедра едва намечались под голубым халатом, и груди.., это не его дело.

— Так, хорошо, спокойной ночи, Николь, — еще раз прокашлялся он.

— Спокойной ночи, Пирс.

— Спите спокойно.

— Постараюсь.

Закрыв за ним дверь, Николь прислонилась к ней и с облегчением перевела дыхание. Как она могла так неосторожно играть с опасностью чуть не выдать свой секрет? Беда в том, что он застал ее в момент слабости.

Но она вовремя поняла свою ошибку. Легко представить, как бы он отреагировал, если бы она открыла секрет. Сейчас она бы уже упаковывала свои сумки.

Хорошо, что она и конце концов предпочла не прислушаться к предупреждению матери, с которой утром говорила по телефону,

— Ты не все продумала, — вздохнула Ненси Беннет, когда дочь раскрыла ей свой план. Ї Ты поехала в Орегон, чтобы встретиться с сестрой, о которой много лет ничего не знала. А обнаружила, что потеряла ее снова и теперь уже навсегда. Трагедия легла на тебя тяжелым грузом. Расскажи правду, солнышко, а то как бы тебе не запутаться во лжи.

Сначала Николь хотела последовать совету матери. Но Томми все изменил. Правда уже рвалась с языка, подталкиваемая сочувствием Пирса. В тот момент она вспомнила вечер, проведенный с мальчиком, и в долю секунды сделала выбор: ради того, чтобы быть с ним, она пойдет на любой обман.

Они моментально почувствовали свое родство. Тетя и племянник. Все в нем очаровывало ее. Речь, повадки, обычные для четырехлетнего ребенка любопытство, доверчивость. Ей нравилось, что он каждую фразу начинал с ее имени.

— Николь? — сказал он, когда они если обедать.

— Да, дорогой?

— Сегодня ночью ты здесь будешь жить?

— Да, милый, — подтвердила она, вытирая маленькую лужицу молока, которое он пролил. — И завтра тоже здесь.

— Здорово. — Он рассматривал ее, переваривая информацию вместе с последней макарониной с сыром. — Николь?

— Да, солнышко?

— Ты будешь спать с дядей Пирсом?

— Нет, Томми. — Она чуть не подавилась.

— Почему?

— Потому что у меня есть своя постель в моей комнате.

— Мама спит с папой.

Ох, милый мальчик, надеюсь, ты прав! Надеюсь, где бы они ни были, они вместе и знают, что со мной ты в безопасности.

— Знаю. Они составляют друг другу компанию, — спокойно проговорила она, проглотив знакомый комок в горле.

— Николь?

— Да, Томми?

— Утром мы можем пойти плавать.

— Очень хорошо.

— Но только если ты здесь. Дядя Пирс говорит, что очень, очень опасно мне одному ходить к бассейну.

— Он прав. А сейчас, если ты закончил есть, давай уберем со стола, чтобы этого не пришлось делать Жанет.

— Хорошо. — Он слез со стула и понес свою тарелку и стакан к столу рядом с раковиной. Николь ополоснула их, а Томми показал, что умеет ставить посуду в посудомоечную машину. Ей удалось закончить обед, не сжимая его в объятьях и не целуя.

Жанет гладила в другом конце кухни и наблюдала за ними, ничего не говоря. Когда Николь спросила, почему она не села обедать с ними, домоправительница объяснила:

— Я здесь на случай, если понадоблюсь вам. Но лучше, чтобы вы проводили время вдвоем и побыстрей привыкали друг к другу. Несчастный малыш лишился матери, ему сейчас нужен человек, который посвятит ему все свое внимание. А я не могу этого сделать. Я рада, что вы пришли в дом Пирса.

У Николь потеплело на сердце от доверия, которое слышалось в словах Жанет. Она искупала Томми и читала ему сказку, пока он не заснул. Эти несколько минут были самыми счастливыми.

— Николь? — спросил он, сжимая свое ди-ди.

— Да, дорогой? — Она погладила ему щеку.

— Утром мама придет домой?

— Нет, солнышко. Но я буду здесь.

К глазам у него подступили слезы. Она взяла мальчика на руки и прижала к груди. Сердце щемило от боли. И она продолжала прижимать его к себе, надеясь, что, облегчив печаль ребенка, она найдет маленькое утешение и своей.