Молчаливая роза

Помощь была ей нужна, и даже очень, тем не менее Девон сумела собрать достаточно сил, чтобы побороть приступ отчаяния.

— Нет-нет, у меня все в порядке.

Студент пошел своей дорогой, а она, взяв себя в руки, добралась-таки до остановки такси и махнула рукой, подзывая машину.

— Парк-авеню, три — восемьдесят пять, — скороговоркой сказала Девон, обращаясь к водителю, и залезла на заднее сиденье. — Рядом с «Сигрэмз» на Пятьдесят третьей улице.

Шофер утвердительно мотнул копной черных, закручивавшихся в тугие спиральки волос. Девон почувствовала, как машина рванулась с места, и бездумно уставилась в окно. Так она просидела до того момента, когда такси остановилось и водитель в ожидании обернулся к ней.

Достав кошелек, Девон расплатилась и, выбравшись из автомобиля, двинулась к гигантскому зданию корпорации «Стаффорд энтерпрайзес».

Войдя внутрь, она оказалась в огромном вестибюле Над ее головой возвышались какие-то металлические конструкции, а на стенах висели громадного размера живописные панно в стиле Бентона, изображавшие рабочих, занятых на строительстве кораблей. Девон несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь снова обрести контроль над собой, после чего разгладила ладонью юбку и принялась изучать заключенное в медную рамку объявление, висевшее сбоку от лифта. Потом она вошла в кабину. Путешествие на сорок пятый этаж предоставило в ее распоряжение еще немного времени, чтобы привести себя в порядок, не ослабив, однако, бури, бушевавшей в ее душе. Она была почти уверена в том, что ей предстоит последний раз в жизни лицезреть Джонатана Стаффорда, и готова была сделать все, чтобы он до конца своих дней не забыл этой встречи.

Двери лифта распахнулись, и Девон вышла из лифта. Сорок пятый этаж, казалось, был специально предназначен для того, чтобы с гордостью поведать каждому посетителю о богатстве и власти, скрытых в его стенах. Об этом упрямо твердили толстые серые ковры, покрывавшие пол, стоявшие по углам диваны, затянутые чехлами из щелка, картины в восточном стиле, украшавшие интерьер. Везде, даже в самом ничтожном элементе обстановки, чувствовалась рука Джонатана Стаффорда, его неумолимая воля. У Девон что-то больно сжалось внутри.

— Я хотела бы повидаться с мистером Стаффордом, — сказала она секретарше и улыбнулась, втайне надеясь, что улыбка у нее получилась не слишком вымученная, — Мое имя Девон Джеймс.

— Здравствуйте, миссис Джеймс. Я Делия Уиллис. Джонатан довольно часто упоминает вас.

— Неужели? — В вопросе Девон невольно прозвучало раздражение.

— Да, это в самом деле так. — Делия внимательно смотрела на посетительницу. От ее проницательного взгляда не укрылись сжатые в нитку губы и побелевшие костяшки пальцев — настолько сильно посетительница сжимала сумку. — Сейчас у мистера Стаффорда переговоры, но если речь идет о чем-то срочном, я позову его.

— В этом нет необходимости. — Девон снова изобразила на губах подобие улыбки. — Я побеспокою его сама.

Глаза Делии расширились от удивления, когда гостья, смело пройдя мимо нее, скрылась в кабинете Джонатана.

Оказавшись внутри, Девон плотно притворила за собой двери. Этот звук привлек внимание Стаффорда, который, возвышаясь над внушительных размеров столом из тикового дерева, вел в этот момент оживленную беседу по телефону. Одного-единственного взгляда, брошенного в сторону нежданной гостьи, оказалось достаточно, чтобы он изменил свои планы.

— Извините, Гастингс, у меня возникли непредвиденные обстоятельства Я свяжусь с вами позже.

В то самое мгновение, как он повесил трубку, зажужжал интерком.

— Джонатан, это Делия. Миссис Джеймс оказалась такой настойчивой, что я…

— Все в порядке, Ди. Я обо всем позабочусь сам.

Джонатан встал из-за стола и, обойдя вокруг него, направился навстречу Девон.

— Что случилось? Ты бледна, словно привидение.

Девон прикусила губу. Этого только ей недоставало. Еще немного — и она впадет в истерику, сделается неуправляемой. Ей то хотелось хохотать до колик в животе над абсурдом происходящего, то разом выплеснуть ему в лицо всю накопившуюся ярость и боль. В конце концов она почувствовала, что вот-вот разревется, и ей пришлось приложить титанические усилия, чтобы удержать слезы.

Джонатан схватил ее за запястья. — Девон, ты меня пугаешь. Бога ради, что произошло?

— Что произошло? — Рот Девон против ее воли оскалился хищной, зловещей улыбкой. — Я скажу тебе, что произошло. Два последних дня я провела в библиотеке.

Лицо Джонатана напряглось, а руки еще сильнее сжали ее запястья.

— Я все знаю, Джонатан. Знаю о пожаре в Стаффорде и о том, что приключилось с Алексом, знаю о призраке, который он видел Я знаю также, что ты мне врал, манипулировал мною для того, чтобы я прекратила самое важное в моей жизни расследование.

Джонатан побледнел и выглядел теперь ничуть не лучше Девон.

— Ты просто обязана меня выслушать!

Девон рассмеялась ему в лицо каким-то рыдающим смехом.

— Слушать тебя? Разве я не делала этого прежде, Джонатан? Тогда я тебе верила, но больше не поверю ни единому твоему слову!

Стаффорд слегка встряхнул ее, все еще надеясь привести в чувство и заставить выслушать его.

— В мои планы не входило причинять тебе боль, хоть в это ты можешь поверить? Я все делал ради Алекса, пытался защитить его.

— Нет, скажи, как ты мог? — продолжала Девон, не слушая его оправданий. — А ведь я верила всему, что ты говорил. Вот дура!

— Я не лгал тебе.

— Не лгал? Тогда почему не рассказал мне, что произошло? Как ты мог скрывать правду, когда знал, насколько она для меня важна?

И тут Джонатан взорвался:

— Правду? Какую правду?! Правду о том, что в доме был пожар и в результате Алекс получил травму? Что он чуть с ума не сошел от боли? Что из-за травмы он вот уже три года прикован к своему креслу? Это не имело к тебе никакого отношения тогда, не имеет и сейчас. Алекс — моя забота, а не твоя!

Так вот, значит, как! Она, оказывается, ничего для него не значит! Сердце Девон болезненно сжалось. А она-то думала, что уже сделалась нечувствительной к подобным ударам судьбы.

— Теперь ясно, почему ты не подпускал меня к сыну — боялся, что он скажет правду, и это позволит мне связать случившееся с Алексом и мои приключения в Стаффорде. Ты все время пытался меня остановить, а я была слишком занята тобой, чтобы это заметить.

— Я не хотел причинять ему боль. Я и сейчас готов на все, чтобы этого не случилось.

— Ты все делал для того, чтобы защитить свое имя, фамильную честь, и Алекс здесь ни при чем. Ты назвал свое семейство «иконой интеграции», вот как!

— Я забочусь в первую очередь об Алексе, как ты этого не понимаешь!

— Что-то не верится, Джонатан, Мое расследование не может причинить Алексу боль или как-нибудь ему навредить. Ты манипулируешь своим сыном так же, как и мной. И все для того, чтобы сохранить репутацию своей семьи незапятнанной.

— Ложь.

Теперь для Девон настала очередь действовать. Она вцепилась в запястье Джонатана и перевернула его руку так, что стал виден шрам.

— Ты ведь заполучил его во время пожара, не правда ли?

— Да, это так.

— Тогда почему, когда я спросила тебя о происхождении шрама, ты мне не ответил?

— Я уже объяснил тебе, что для меня главной задачей является защита сына. Я и впредь буду его оберегать, предупреждаю!

Девон посмотрела на Джонатана в упор.

— Значит, это ради безопасности сына ты заманил меня в свою постель…

Джонатан явно чувствовал себя неуютно под ее взглядом, но глаз не отвел.

— В каком-то смысле это правда, поскольку в результате ты прекратила вмешательство в дела моей семьи.

Слезы снова подступили к глазам Девон, и никакие усилия воли уже не могли сдержать их.

— Прощай, Джонатан.

Она сделала шаг к двери.

— Девон. — Негромко, но настойчиво произнес Стаффорд и, быстро подойдя к ней, смахнул с ее щеки слезинку. — Я никогда не верил, что наши занятия любовью смогут удержать тебя от работы над книгой. Я хотел тебя. Это ясно как дважды два Я и сейчас тебя хочу.