Подарок

Телефонный звонок заставил его вздрогнуть.

— Хэй, так вы уже вернулись, босс?

— Да, Кей, только что. Но в ближайшее время меня не ждите.

Последовало короткое молчание.

— Саймон, ни о чем не беспокойтесь, у меня все под контролем. Я слышала о несчастном случае с Ярдли. Как она себя чувствует?

— С ней все хорошо.

Нет, с ней не все хорошо.

Долгое молчание.

— Алло, Саймон, вы меня слышите? Если я чем-то могу помочь вам или ей, просто позвоните.

Он запустил пальцы в свою шевелюру. Проклятье, уже весь город знает, что Ярдли больна.

— Спасибо, Кей.

Чувствуя необходимость отвлечься на что-то другое, он включил компьютер, но, сам того не сознавая, пустился в Интернет на поиски информации об опухоли головного мозга. Обилие сведений потрясло его. Он исследовал их несколько часов. Да, кому-то выпадает этот ужасный жребий. Даже детям. Множество детей заболевают этим, и нет средств спасти их. Даже доброкачественная опухоль в головном мозгу способна угрожать жизни.

Он искал хоть что-то, что могло обнадежить, и не находил.

Наконец, когда глаза его покраснели от переутомления, Саймон выключил компьютер. Оставалось ждать результата анализов. И еще одного он не знал и мог никогда не узнать: что она испытывает в душе? Он пробовал вообразить себе это, представив, что болезнь настигла его самого. Но воображение отказывалось служить ему.

Обойдя весь дом, он решил, прежде чем ехать в офис, хоть немного отдохнуть. Он вошел в свою спальню, и первое, что бросилось ему в глаза, была статуэтка сельской девушки, следящая за ним своими крошечными темными глазками и будто укоряющая его.

Ярдли просила его лишь об одной-единственной вещи. И эта единственная вещь была слишком дорога ему, чтобы он отдал ее любимой. Теперь он видел, как ничтожно мало значит для него эта неживая куколка. Все деньги, вся власть в мире не могли спасти его возлюбленную. А ты, сказал он себе, теперь хоть подавись своей гордостью, которая помешала тебе дать ей то, чего она хотела.

Саймон подошел к комоду, схватил скользкий холодный фарфор и бросил на статуэтку долгий прощальный взгляд. Темные глазки, в которых столько лет отражались все удары судьбы, ранившие его сердце, следили за ним на всем его жизненном пути. И лишали его способности любить. Любить так же бесстрашно, как бесстрашно он жил. Любить так же открыто, как жила Ярдли.

Подняв статуэтку над головой, он швырнул ее в стену и видел, как она разлетается мелкими осколками. Не задержавшись, чтобы убрать эти осколки, он схватил свой бессменный кожаный пиджак и направился к выходу, решив ехать в больницу, туда, где он и должен сейчас находиться.

Ярдли медленно ехала по одной из окраинных улиц города и наконец припарковалась возле тротуара. Она чувствовала себя изможденной, но, несмотря на протесты Мими и Селины, сразу возвращаться домой не захотела. Они хлопотали вокруг нее весь день, будто могли защитить от того, что затаилось внутри ее тела. Будто вообще кто-то это может…

Ей столько еще всего нужно сделать. Раньше, когда дедушка болел, в офисе со всем справлялся Дастин Холдэн. Хотя тот за что-то обижен на нее и они не особенно много общались, но компании он предан. Более того, это один из тех немногих административных работников, не принадлежащих семье, кто хорошо относится к Мими. Так что на него вполне можно положиться.

Открыв дверцу машины, она прошла к дверям ярко освещенного кафетерия. Рот у нее пересох, и хотелось чего-нибудь выпить.

У стойки никого не было, и она, заказав колу со льдом, заметила за угловым столиком Джека, пьющего кофе. Он читал газету и не видел ее.

Студенческого вида молодой человек за стойкой подал ей пластиковый стаканчик с соломинкой.

— Спасибо, — сказала она.

Над дверью звякнул колокольчик, Ярдли обернулась и увидела застывшего в дверном проеме Грейда Каннинхэма, дружка Софи.

— Привет, Грейд.

— Ярдли. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть… Ну, то есть я думал, ты в больнице.

В его взгляде она не нашла обычного дружелюбия, которое ожидала увидеть. Темные, уклончивые, как у ярмарочной гадалки, глаза… Сердце ее замерло. Пластиковый стаканчик выскользнул из руки; темные брызги напитка и лед рассеялись по полу. Молодой бармен проворно выскочил из-за стойки и участливо спросил:

— С вами все в порядке, мисс Киттридж?

Она посмотрела вниз, на пролитый напиток.

— Ох, простите. Я помогу вам убрать это.

— Ярдли, почему бы тебе не поехать домой? — раздался у нее за спиной голос Джека.

Она обернулась и увидела, что тот стоит рядом. Но он смотрел в пол и старался не встретиться с ней взглядом. Да что в самом деле? Уже весь этот чертов город все знает?

Джек и сам чувствовал, что неловко так долго смотреть в пол, собрался с силами и поднял на нее взгляд. Но в его глазах она ничего, кроме жалости, не прочла. Ей не хотелось бы, чтобы он так смотрел на нее. Неужели это тот самый человек, о котором она всегда думала как о стойком и независимом?

Нет, она не вынесет такого же жалостливого и печального взгляда Саймона.

Бармен подал ей другой стаканчик. Ярдли достала кошелек.

— Я заплачу, — сказал Джек.

Она догадалась, что он хотел одного — чтобы она поскорее ушла и кончилось наконец это всеобщее неудобство.

— Спасибо, — сказала она и, ни на кого не глядя, вышла из кафетерия.

В дверь позвонили, и Селина пошла открывать.

— Саймон, — проговорила она, впуская его в дом.

Он сразу же понял, что новости плохи. Глаза у Селины были на мокром месте. По всему видно, что она только что плакала.

— А где Ярдли? — спросил он. — Я был в больнице, но там ее нет.

— Она решила немного прогуляться. Сказала, что хочет заехать куда-нибудь и чего-нибудь выпить.

— Стоило ли ей садиться за руль?

— Вероятно, не стоило, но мы не могли отговорить ее. Слушайте, Саймон, вы чертовски плохо выглядите.

— Спасибо за комплимент. А как вы себя чувствуете?

— Со мной все в порядке. Пройдемте в кабинет.

Он колебался.

— Там никого нет, — сказала она, поняв причину его замешательства. — Мими осталась в больнице, обсудить, где Ярдли может получить наилучшее лечение. Доктора считают, что необходимо хирургическое вмешательство, поскольку без этого нельзя определить, злокачественна опухоль или нет. Так что Мими сейчас заботит только одно — она не хочет упустить ни единой возможности помочь Ярдли.

Вдруг Селина как-то странно всхлипнула и, откинув голову назад, уставилась в потолок. Потом голова ее упала, и она прошептала:

— Боже мой, не могу поверить, что это случилось.

Саймон достал из кармана листок с распечаткой извлеченных им компьютерных данных, посмотрел на него и сжал в руке.

— Что это? — спросила Селина.

— Кое-какие сведения об этой болезни. Я нашел их в Интернете… Не знаю… Просто не знаю, что делать.

Глаза Селины затуманились.

— Молиться, — тихо проговорила она. — Если вы можете.

— Я не могу. Во всяком случае, не теперь.

Она понимающе кивнула.

— С Ярдли такое творится!.. Она прошла мимо нас, как зомби, почти ничего не сказала. Каково-то ей приходится, страшно подумать! Признаюсь, Саймон, я с сомнением относилась к тому, что между вами происходит, и прошу простить меня за это. Теперь я вижу, как сильно вы ее любите. Но постарайтесь успокоиться. Ваша тревога причинит ей только лишние страдания… — Саймон понял, что таким безумием он еще никогда в жизни не был охвачен. И это, судя по всему, написано у него на лице. — И прошу вас, — продолжала Селина, — дождитесь возвращения Мими. Понимаю, вам это нелегко. Но не сбегайте при ее появлении. Она подавлена и опустошена. Не думаю, что сегодня у нее достанет сил на выяснение с вами отношений.

Саймон улыбнулся почти растроганно.

Услышав за окном шум мотора, Селина подняла голову.

— Кажется, кто-то подъехал. Должно быть, Ярдли. Нет, надо забрать у нее ключи от машины, пока она не разбилась.