Когда сбываются мечты

Красавица? Конечно, она была красавицей. Человек вроде Алессандро Бонетти не удостоил бы ее и взглядом, не будь она столь потрясающе красива, что все головы невольно поворачивались ей вслед.

Алессандро Бонетти, стоя возле лифтов в дальнем конце зала, воочию наблюдал, как вся мужская половина его персонала застыла в восхищении, глазея на нее. Сама же Джоанна нервничает – это видно невооруженным глазом.

Его губы сжались – единственное, что выдало сдерживаемый гнев. Раньше она никогда не дергалась, ни по какому поводу. Может быть, ей чуточку не хватало самоуверенности, но Джоанна всегда была достаточно сильна духом, чтобы спокойно встретить любое затруднение. А теперь она выглядит как настороженная экзотическая птичка, готовая вспорхнуть и улететь при первом же намеке на угрозу.

Как угрозу, конечно же, она воспринимает его.

И тут Джоанна заметила Сандро. Глаза их встретились, впервые за два долгих года…

Казалось, между ними рождается электрический заряд, все было в точности как тогда, когда их взгляды в первый раз пересеклись в ресторанчике его друга Вито. Джоанна ощутила этот взгляд как вспышку, которая ослепила ее. У нее перехватило дыхание, и ей вдруг показалось, что в груди ее словно распускается нежный цветок, раскрывая свои лепестки навстречу солнечному лучу. И… это было так тяжело вынести.

Почему? Потому, что она любит Сандро, всегда любила.

Как он высок, широкоплеч и гибок, как строен, и смугл, и хорош собой! И еще немного надменен – это она всегда в нем подмечала.

На нем был шикарный дымчато-серый костюм с бледно-голубой рубашкой. Темный шелковый галстук безупречно повязан. Черные, как южная ночь, волосы, коротко подстриженные сзади, небрежно падали на высокий смуглый лоб.

Джоанна почувствовала, как по коже побежали предательские мурашки, и под ленивым взглядом его темно-карих глаз она невольно потупила взор. Он неотрывно смотрел на нее из-под неправдоподобно длинных и пушистых ресниц, каким позавидовала бы любая женщина. Великолепный римский нос с изысканной горбинкой, надменный подбородок, оливковый цвет лица и прекрасной лепки скулы.

И его губы… Джоанна почувствовала, что мысли ее пришли в полный хаос. Это были губы прирожденного ценителя чувственных наслаждений. Они сулили блаженство и словно призывали к поцелуям.

Губы любовника. Губы римского завоевателя. Губы, прикосновения которых когда-то были так хорошо знакомы ей. Ее рот непроизвольно приоткрылся, словно ей хотелось вновь ощутить вкус этих знакомых губ…

Что она себе позволяет! Неожиданная холодная волна паники обрушилась на нее. Разве может она находиться так близко к нему и притворяться равнодушной, сосредоточенной! Разве может она сопротивляться этому магнетическому притяжению!

Нужно бежать. Исчезнуть.

Она сейчас сбежит. Сандро словно почувствовал это по внезапному холодку, пробежавшему по его напряженному позвоночнику. Усилием воли он заставил ее остаться на месте – такие штучки и раньше ему удавались. Он словно сковал ее взглядом и решительно пересек фойе с грозной грацией крадущегося тигра, нацелившегося на свою добычу.

Это произвело ошеломляющее впечатление на любопытных зрителей. Служащие замерли, в полном молчании наблюдая, как их босс совершает стремительный бросок по направлению к очаровательной незнакомке, замершей на пороге.

Он подошел к ней почти вплотную.

– Джоанна?

Голос был спокоен и холоден.

– Привет, Сандро, – она вдруг охрипла. Ей пришлось откинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

Они стояли, глядя друг на друга, не в силах сопротивляться нахлынувшим воспоминаниям, многие из которых вовсе не были тяжелыми. Нет, некоторые воспоминания были даже слишком хороши, и теперь это разрывало им сердца.

Джоанна судорожно вдохнула ставший вдруг густым воздух, чувствуя растущее внутри напряжение. Сандро мог прочесть на ее выразительном лице все ее чувства. Любовь и боль все еще пылают в душе, желание стесняет грудь. Его глаза потемнели, в них отразилась ответная боль. Его взор говорил о том, что желание до сих пор тлеет под спудом непрощенной обиды и все еще не забытой, хоть и давно прошедшей, любви.

В конце концов, после всего, что она ему сделала, как он может продолжать любить ее?

На мгновение Сандро опустил свои невозможно длинные ресницы, словно отметая все невысказанные слова, и выражение его лица снова стало ледяным. Он сделал движение, словно хотел взять ее под руку, и Джоанна заметила, как напрягся его подбородок. Она поняла: Сандро ждал, что сейчас она отшатнется от него на виду у всех этих людей, так, как не раз бывало раньше.

Но только не сейчас. Откуда ему знать, что Джоанна, скорее, умрет, но не унизит Сандро на его территории, где он царь и бог.

Его пальцы сомкнулись вокруг ее локтя, и Джоанна ощутила знакомое растущее тревожное чувство, что кто-то вторгся в ее личное пространство. Но она не отвела своих синих глаз от его темных, и спустя миг напряжение оставило его. Хмурая усмешка, тронувшая его губы, подсказала ей, что ее маленький подвиг не ускользнул от его внимания.

– Пойдем. – Сандро крепче сжал ее руку и повел по направлению к лифтам, полностью игнорируя плохо скрываемое любопытство молчаливых свидетелей.

– Это ужасно, – прошептала Джоанна, – разве нельзя было провести меня через какой-нибудь боковой вход?

– Может быть, ты предпочла бы влезть в окно? – саркастически отозвался он. – Ты моя жена, а не любовница. Вот любовницу я предпочитаю не афишировать.

Мысль, что какая-то другая женщина может быть любовницей Сандро, отозвалась в сердце Джоанны такой болью, что она не сразу поняла, куда он ведет ее. И тут вдруг ревность уступила место ужасу, сковавшему ее ноги.

– Нет! Сандро, я не могу… – запротестовала она.

– Уединение, cara, [3] – пресек он ее возражения, – вот что нужно, если мы хотим поговорить.

Он заставил ее войти в лифт. Дверцы захлопнулись. Они оказались одни. Одни, запертые в восьмифутовой коробке, откуда невозможно бежать.

Джоанне казалось, что сердце ее бьется где-то в горле. Лифт начал подниматься, и что-то внутри нее словно оборвалось. Чудовищно. Джоанна зажмурилась, стиснула зубы и обхватила себя руками в попытке спрятаться от надвигающейся опасности.

– Хватит! – оскорбленно произнес он. – В конце концов, я к тебе больше не прикасаюсь!

– Прости… – прошептала она, – это не из-за тебя. Это все лифт…

– Еще и лифт? С каких это пор лифты присоединились к бесчисленному сонму твоих фобий?

Джоанна услышала издевку в его тоне и сочла, что вполне заслужила это. Она попыталась обратить все в шутку.

– Даже не спрашивай, – пробормотала она с нервным смешком.

Но Сандро не поддержал юмора и мрачно настаивал:

– Еще один вопрос, закрытый для обсуждения? С какой стати?

– Иди к черту! – выдохнула она, борясь с нахлынувшей паникой.

– Чтобы наверняка повстречаться там с тобой? – насмешливо проворчал он. – Спасибо, воздержусь!

Опять они пытаются побольнее уязвить друг друга, просто не могут по-другому.

Наконец двери лифта распахнулись, и перед ними открылся холл, выстланный серым паласом. Сандро вышел и дожидался, пока Джоанна наконец оторвется от стенки и последует за ним. Она ступила на твердую почву, ощущая, как дрожат ее ноги, словно ей приходилось тащить на себе неподъемный груз пережитого.

Сандро открыл массивную дверь, и они оказались в просторной, светлой приемной. За столом сидела очень привлекательная светловолосая девушка, которая выжидательно улыбнулась им. Однако Сандро проигнорировал ее взгляд и не стал представлять женщин друг другу. Он пересек комнату и открыл другую дверь, пропуская Джоанну вперед. Проходя вплотную к нему, она панически ощутила, как что-то внутри нее трепетно реагирует на его близость.

Его личный кабинет оказался для Джоанны сюрпризом. Она помнила его дом: антикварная мебель теплых тонов, картины в изысканных рамах. А сейчас они оказались в суперсовременном офисе, оформленном в холодных серых тонах.