Двойной сюрприз от Джулии

— Ты уверена, что с тобой все хорошо?

— Да. Нам нужно обсудить эту проблему. — Она неловко оперлась на столик, чтобы устоять на ногах, выпрямилась, стараясь собраться с мыслями. — Во-первых, я хочу сохранить этого ребенка. Этот вопрос даже не обсуждается. Это основополагающее положение, от которого мы будем отталкиваться, принимая любые решения!

Джулия гордо вскинула голову, и глаза у нее сверкнули. Том ответил ей таким же взглядом. Сейчас им обоим было очень важно показать друг другу собственную значимость.

— Что же будет с твоей жизнью, когда в ней появится малыш? — спросил он.

— Полагаю, моя жизнь станет такой же, как и у других одиноких матерей, — ответила Джулия без тени смущения или беспокойства. — Ребенок изменит мои планы, мои приоритеты, мое финансовое положение. Изменится абсолютно все.

Эти слова могли бы показаться Тому слишком резкими и официально-холодными, если бы он не заметил, как она, совершенно не осознавая этого, нежно поглаживает живот. Этот жест рассказал ему о многом: он понял, что Джулия уже успела привязаться к этому ребенку и поэтому оберегает его и заботится о его хорошем самочувствии.

— Отлично, — сказал он несколько мягче, не желая зря тратить время. — У тебя в запасе есть еще какие-нибудь основополагающие принципы?

— Не знаю, Том. Расскажи мне лучше о своих принципах. Суррогатный контракт — вот главная причина, почему я пришла сюда сегодня: я хотела убедить тебя разорвать его. Но ты рассказал мне, что Лоретта подделала твою подпись, что ты ничего не знал о ее планах… Полагаю, теперь не существует никакой проблемы?

Никакой проблемы?! — возмутился про себя Том, но вслух ничего не сказал. А Джулия продолжала говорить:

— Лоретта убедила меня, что ты будешь в восторге оттого, что станешь отцом. Я думала, мне придется бороться за этого ребенка. Но в нашем случае, очевидно, этого не случится. И я рада этому, — призналась она, и выражение ее лица слегка изменилось. — Потому что мне меньше всего хотелось, чтобы наш спор закончился сеансом бокса.

И Том снова взбунтовался. Джулия говорила так, словно он уже сыграл свою роль в этом спектакле и теперь все решения принимает только она одна. Это не так, и он не собирается больше молчать, даже если бы она наставила на него пистолет! Сознание того, что он знает, что ему нужно от жизни, стало выкристаллизовываться у него в мозгу. Да, возможно, он не имел об этом ни малейшего понятия, но этот ребенок и его ребенок тоже!

— Нет! — воскликнул он. — Нет, окончательно и бесповоротно!

Джулия открыла рот от изумления, а Том продолжал все так же решительно и грубо:

— Не думай, Джулия, что все уже решено. Ты много берешь на себя, полагая, что если я ничего не знал об этом раньше, то и сейчас не буду ничего предпринимать. Это не так! Я очень хочу, чтобы этот ребенок появился в моей жизни. Я действительно хочу этого малыша!

Том сидел на балконе и наблюдал, как удлиняются тени и солнце по-другому освещает озеро. В левой руке он держал стакан с виски. Он поднес стакан к губам и сделал маленький глоток — он хотел растянуть виски на максимально долгое время. Ему было просто необходимо все обдумать как следует. Так он и сказал Джулии.

Она согласилась, что им обоим нужна свобода, чтобы поразмыслить над тем впечатлением, которое они произвели друг на друга, и новостью — для каждого неожиданной. Том предложил ей отдохнуть в одной из свободных спален, которые экономка держала на случай приезда родных Тома. Если бы Джулия чувствовала себя менее измученной, она бы поспорила с ним, но она была совершенно выбита из колеи и не смогла ничего возразить, пока он нес ее наверх.

Прошло уже около часа, а наверху, в спальне, было по-прежнему тихо. Том надеялся, что она уснула. Беременным женщинам нужен отдых. А беременным женщинам, которые, как она, целую неделю были лишены полноценного сна, он необходим особенно.

Тома раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, известие о том, что он все-таки станет отцом, пусть без его на то согласия и путем медицинского вмешательства, затронуло его первобытные мужские струны: он чувствовал себя зрелым, сильным, крепко стоящим на ногах мужчиной и испытывал острую потребность воспитывать, защищать и обеспечивать своего ребенка.

С другой стороны, он не совсем доверял Джулии — она же все-таки двоюродная сестра Лоретты. А он-то думал, что Джулия захотела увидеть его, потому что нуждалась в поддержке и участии, и оказал ей радушный прием именно по этой причине: ему самому нужна была чья-то поддержка в связи со смертью бывшей жены. Все-таки они были женаты целых девять лет. Но сближение с Джулией теперь будет отнюдь не простым делом. Лоретта оставила после себя вполне типичное наследство: человеческую драму, беспорядок и хаос, а также огромные возможности для продолжения конфликта.

Однако Лоретта Нэш-Каллахан не была такой уж дьяволицей, как это могло показаться. Отец бросил их с матерью как раз тогда, когда у Лоретты начались гормональные проблемы. И это не могло не оставить следа в ее душе, как и финансовые неурядицы, что последовали сразу после его бегства.

Когда ей исполнился двадцать один год, Лоретта, красивая и амбициозная, сумела обеспечить себя работой на местном телеканале средней руки, но получить более привлекательную работу во всей глобальной телесети ей не удалось, хотя она (как Том выяснил позже) переспала со всеми нужными людьми. Если бы она стала матерью, карьера значила бы для нее не так много и ее жизнь была бы более упорядоченной, хотя Том не был в этом уверен: Лоретта никогда не обременяла себя особыми размышлениями при выборе приоритетов и моральных принципов.

Ему было очень интересно узнать: из того же теста сделана Джулия или нет? Как она отнеслась к его заявлению, что он миллионер? Аферистка не будет затягивать со своими требованиями. Том знал это и был готов заплатить за своего ребенка, за возможность обрести смысл существования, дать ребенку имя и, конечно, подарить ему искреннюю, преданную, крепкую любовь. Он подумал о своем брате Адаме, который в прошлом спутался с какой-то непорядочной женщиной, подарившей ему очаровательную малышку, что было счастьем для семьи Каллахан, где всегда рождались одни мальчишки. Но бедняга Адам не знает, где сейчас малышка и ее мать: они уехали, никому ничего не сказав. Это был тяжелый удар и для него, и для дедушки с бабушкой, которые очень страдали, лишившись первой внучки.

Том был готов заплатить Джулии любую сумму, готов обеспечить ей роскошную жизнь, лишь бы такое не повторилось снова. «Нет, она не такая! — подумал он. — Не может женщина с такой непосредственной, детской улыбкой, женщина, которая гладит живот с моим ребенком, поступить так…»

Том бродил по балкону и думал о женщине, носящей его ребенка, о женщине, с которой он познакомился всего несколько часов назад. Что-то необыкновенное было в ней. Может, глаза? Она привлекательна, даже красива, но и у Лоретты глаза были красивые. Что за характер у этой девушки-женщины? Что заставляет его доверять ей, несмотря на продуманный цинизм мира бизнеса, где он вращался все эти годы? «А ведь ты доверяешь ей, Том, — сказал он себе. — Вопреки здравому смыслу ты веришь ей, потому что в ней есть какая-то загадка. Посему прими это как свершившийся факт и живи с этим. Это будет не так уж трудно, потому что ты хочешь этого малыша, хочешь, чтобы он вошел в твою жизнь с рождения, хочешь быть уверенным, что никогда не потеряешь его».

Однако и ее он тоже не хотел терять. Да, он нашел приемлемый выход из положения; это отчаянно смелое решение, балансирующее на грани победы или поражения: он будет выглядеть сумасшедшим, если предложит его, она — если согласится.

Его виски давно закончилось, а Том все обдумывал свое решение и наконец пришел к выводу, что ему в любом случае придется так поступить.

Кто-то осторожно тряс Джулию за плечо. Находясь еще во власти глубокого сна, она не понимала, что с ней, где находится. Когда она, наконец, разомкнула тяжелые веки, то обнаружила, что находится в незнакомой, почти неосвещенной комнате, а также мужчину в нескольких дюймах от себя. Его влажные черные глаза улыбались. Том Каллахан! Поняв это, Джулия сразу же проснулась, начала шарить по кровати в поисках блузки.