Солнце для любимой

— А почему ты не попрощалась со мной?

Стефи опять пришлось бороться с желанием сказать ему правду в лицо, поэтому она не сразу смогла ответить. Однако она знала, что ради своего же блага не должна поддаваться эмоциям, поэтому произнесла:

— Насколько помню, я послала тебе письмо, где прощалась с тобой. Разве ты его не получил?

— Да, коротенькую невразумительную записку, в которой ты благодарила меня за мою доброту. Могу я узнать, что это значило?

Стефани закусила губы, потом ответила холодно:

— У меня не было времени писать длинные письма.

— Хорошо, может быть, ты хоть сейчас мне что-нибудь объяснишь?

Наконец появился официант с напитками. Стефи воспользовалась этим, чтобы собраться с мыслями. Она не могла решить, как ей дальше себя вести.

— Как я понимаю, мысль уехать появилась у тебя спонтанно, ведь иначе ты бы мне об этом сказала, — продолжил Клайв свой допрос, когда официант ушел. — Что же тебя к ней привело?

— Я уже сказала, у меня появилась возможность поехать в Австралию, причем неожиданно. Я решила этим воспользоваться. Вот и все, — упрямо, но совершенно спокойно проговорила девушка.

Она окончательно решила, что ничего ему не скажет. Этот человек был недостоин ее откровенности. Больше он никогда не увидит искреннего проявления ее чувств.

Клайв взял свой стакан с пивом, подержал его в руке, потом поднес ко рту и медленно отпил. Стефани невольно залюбовалась этим грациозным движением и тут же с тоской поймала себя на этом. Сколько раз она видела, как мужчина пьет пиво? Да, наверное, сотни раз — ей приходилось работать и официанткой и барменшей. Но разве когда-нибудь она любовалась тем, как кто-то подносит ко рту стакан? Разве чье-то еще движение, просто естественное красивое движение, могло вызвать у нее приступ желания? Нет, это было невозможно!

Ее отношения с мужчинами всегда основывались на том, что эти мужчины ей нравились. Все они были ей симпатичны, они прекрасно к ней относились, они были милыми, хорошими и добрыми. Они могли быть какими угодно, кроме одного — они не были для нее сексуально привлекательными. Все, кроме одного.

Неужели ей действительно придется провести остаток жизни, сходя с ума по человеку, который так безжалостно растоптал ее любовь?

Нет, в который раз ответила она себе, я обязана бороться с этим. Ей вдруг показалось символичным то, что их встреча произошла в ее день рождения. Она обязана порвать с этим раз и навсегда, должна начать новую, совсем новую жизнь. Родиться заново. Нет, она больше не будет убегать и прятаться от него. Если то, что между ними не произошло сексуального контакта, привело к тому, что она не может владеть своими чувствами, это значит, что надо наконец удовлетворить свое желание. Она должна перестать испытывать эту унизительную зависимость, ей нужно любыми средствами избавиться от влечения к нему. Если единственное, что она может для этого сделать, это переспать с ним, значит, придется это сделать!

Все, что крутилось у нее в голове весь этот сумасшедший день, вдруг превратилось в одну ясную и четкую мысль. Она приняла решение и теперь была готова заняться его выполнением. Итак, она должна сама соблазнить Клайва Стэнворда, именно соблазнить, потому что теперь главное — чтобы он больше не получил над ней никакой власти. Пришло ее время разрабатывать планы и претворять их в жизнь.

Стефани почувствовала, как загорелись ее шеки, но успокоила себя мыслью, что Клайв примет ее румянец за признак возбуждения. Поэтому она собралась с духом и проговорила, как ей показалось, достаточно игриво:

— Не могу сказать, что за последнее время в моей жизни происходили какие-нибудь значительные события, так что я с большим удовольствием послушаю тебя. Уверена, что для тебя эти пять лет прошли гораздо интереснее. Расскажи мне о себе. Кстати, вы с отцом договорились по поводу его фирмы?

Вокруг раздавался шумный смех, рядом постоянно проходили люди, но Стефани вся превратилась в слух и не видела сейчас ничего, кроме глаз Клайва. Она напряженно всматривалась в них, ожидая, что там промелькнет смущение. Но ей удалось увидеть только легкое удивление.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросил он, помолчав.

— Слышала от отца, — не моргнув глазом, ответила она.

Он еще немного помедлил и сказал:

— Нет, мы не договорились. Я не согласился на его условия.

Что ни говори, а собой он владеет блестяще, подумала Стефи. Она опять вспомнила подробности их разговора с Роджером Уильямсом и, опустив глаза, почти машинально произнесла:

— Наверное, ему это не понравилось.

— Да, — сказал Клайв, — ему это не понравилось.

Стефани чувствовала, что он очень внимательно смотрит на нее, но не поднимала голову. Она долго рассматривала свой стакан, а потом, выдержав паузу, проговорила как можно более равнодушно:

— Ладно, это скучная тема. Дела давно минувших дней. Расскажи мне лучше о своей личной жизни. Ты женат?

Теперь она заставила себя многозначительно посмотреть на него. На его лице появилась ироническая улыбка.

— Нет, не женат. Невесты и подруги у меня тоже нет. Что еще тебя интересует?

Тут Стефи не смогла сдержаться. Она широко раскрыла глаза в притворном удивлении и произнесла сладким голоском:

— Господи, Клайв, что это с тобой? Кажется, по этой части у тебя никогда не было проблем. Помнится, у тебя были блистательные романы, сначала с манекенщицей, потом с оперной певицей, испанкой, если не ошибаюсь. Куда же подевались все твои любовницы?

Зря я это сказала, тут же пронеслось у нее в голове. Мне нужно быть предельно осторожной. Он слишком опытен, чтобы не заподозрить фальшивку. Если играешь, играй искренне. А может быть, лучше всего расслабиться и предоставить телу делать, что оно пожелает? Ведь это мое тело хочет его, а не я.

Решение о том, что она должна соблазнить Клайва, далось ей нелегко, а выполнить его было еще сложнее. Теперь она чувствовала, что в ее душе происходит совсем не то, чего ей хотелось: ее начинали мучить сомнения.

От ее последней реплики его брови слегка приподнялись, но ответил он мягко, словно не заметил ее сарказма:

— В данный момент я в этом не нуждаюсь. Теперь давай разберемся с тобой. Ты замужем?

— Нет.

— Но, может быть, у тебя есть возлюбленный… — продолжал он.

— Я уже говорила тебе, что у меня никого нет, — перебила она его.

— Почему ты вела себя так враждебно, когда мы встретились? — спросил он вдруг.

Хорошо, что она успела продумать ответ на этот вопрос.

— Я думаю, это от неожиданности, — сказала Стефани, помолчав для виду. — Извини, но я как-то не ожидала тебя встретить. — Выдержав небольшую паузу, она добавила: — А еще, мне кажется, это из-за прошлой обиды. Я все-таки надеялась, что ты будешь меня искать.

— Я долго размышлял на эту тему и решил этого не делать, — ответил он. — Тебе тогда было всего восемнадцать лет…

— Ах, ну конечно, — прервала Стефи насмешливо. Она снова вспомнила разговор в саду, и его слова больно уязвили ее. — Иначе говоря, я была для тебя сопливой девчонкой. Мне нужно было немного подрасти. Что ж, как видишь, я подросла.

— Я заметил, — отозвался он. И задал вопрос, которого она совершенно не ждала: — А почему ты не приехала на похороны матери?

На эту тему ей совершенно не хотелось говорить, но, поскольку что-то надо было ответить, она сказала:

— Я тогда работала официанткой на теплоходе и узнала о ее смерти только через месяц.

Стефани вздохнула и надолго замолчала. Она вспомнила свой шок от этого известия, свое горе, ужасное чувство вины перед мамой и ощущение, что теперь она осталась совсем одна на этом свете.

Сквозь пелену воспоминаний она услышала, как Клайв что-то тихо сказал. Она не разобрала слов, но тон его голоса насторожил ее. Девушка подняла голову и поняла, что последние несколько минут нервно водит мизинцем по краю стакана. Клайв смотрел на движение ее пальца молча и неподвижно, но взгляд его был так красноречив, что Стефани содрогнулась всем телом. Первым импульсом было отдернуть руку, но она тут же вспомнила, что должна соблазнять его, и заставила себя продолжить это движение, смотря ему прямо в глаза. Клайв опять что-то пробормотал и вдруг резко вытянул руку и сжал ее кисть. Кровь бросилась девушке в лицо, и с минуту она молча вырывалась, но он, легко преодолев ее сопротивление, притянул ее руку к себе и спросил сдавленным голосом: