Дерзкая красота

С бьющимся сердцем Сильви поднялась на площадку седьмого этажа и позвонила в квартиру Патриса.

Патрис открыл дверь и растерянно смотрел на стоявшую в дверях женщину.

— Что вам угодно, мадам?

— Мне угодно тебя, Патрис!

Единственное, что в Сильви не изменилось, — ее голос, теплый, волнующий, который часто заставлял клиенток «Мари-Каролин» забывать о ее безобразной внешности.

Патрис стоял, словно окаменев, и оторопело смотрел на Сильви. Нет, он не верил своим глазам. Невероятно, перед ним стояла утонченная молодая женщина с ослепительной улыбкой. Она смотрела на него одновременно с вызовом и торжеством. Не может быть, что это та же дурнушка, которую однажды ночью на дискотеке он вырвал из объятий негра. Но никакого сомнения: это ее голос, который он не мог забыть, несмотря на множество других, которые слышал с тех пор, как они расстались, потому что она была единственная, кто осмелился сказать ему: «Я думаю, мой уход многое упростит, — ты сможешь после меня найти девушку, которая будет по-настоящему красива!»

— Ты! — Патрис наконец пришел в себя.

— Да, я, — негромко произнесла Сильви.

— Невероятно! Что произошло? — спросил он.

— Тебе никто не говорил, что любовь делает людей красивыми? Я никогда не переставала любить тебя, и вот результат, — улыбнулась она.

— Входи, прошу, — смущенно пробормотал он.

— А я уже засомневалась, предложишь ли ты мне войти. — Сильви казалось, что победа уже почти одержана.

В квартире ничего не изменилось. Сильви прошла через гостиную, вышла на террасу и с наслаждением вдохнула свежий воздух.

— Эти изумительные запахи Булонского леса! Знаешь, прошло столько времени, а я их постоянно ощущала.

Патрис не сводил глаз с Сильви, не решаясь подойти к ней.

— В тебе все изменилось, Сильви, — сказал он.

— Все! Даже грудь, которую ты не любил. — Девушка не могла скрыть гордости, ее переполнявшей.

— Где это все тебе сделали, в Штатах? — поинтересовался Патрис.

— На каждой остановке долгого путешествия… А ты, наоборот, нисколько не изменился… Ты стал, мне кажется, еще прекраснее!

Они вернулись в гостиную, Сильви села на диван.

— Видишь, я села на свое прежнее место.

— Что тебе предложить? Виски? — вежливо спросил он.

— Ты прекрасно знаешь, что здесь мы с тобой пили только шампанское, — улыбнулась Сильви.

— Правда! Не беспокойся, шампанское есть всегда…

Патрис поспешил за шампанским. Когда он вернулся с бутылкой, Сильви курила сигарету, может быть, чтобы успокоиться и придать себе уверенности, точь-в-точь как тогда, в первую ночь, когда оказалась в этой комнате. Сегодня вечером Сильви испытывала какое-то неприятное чувство беспокойства, неловкости… Уже в тот момент, когда она оказалась лицом к лицу с Патрисом на пороге его квартиры, Сильви вдруг потеряла уверенность, а ей казалось, что ее накопилось достаточно за долгие месяцы размышлений в полном одиночестве.

Они молча выпили шампанское, продолжая рассматривать друг друга, словно виделись впервые. Патрис первый нарушил молчание:

— У тебя забавный нос.

— Он тебе нравится? — спросила Сильви.

— Смешной, — сказал он.

Жестом, который мог показаться непреднамеренным, но который она тщательно отрабатывала в течение месяцев перед зеркалом, Сильви откинула назад волосы, открыв уши.

— Твои уши тоже стали меньше! — воскликнул он. — Рот остался прежним… впрочем, я не совсем уверен! Я любил твой рот… Он умел целовать… Но все же, что изменилось?

Сильви широко улыбнулась (она тоже отрабатывала перед зеркалом эту улыбку), продемонстрировала свои сверкающие белизной зубы.

— Невероятно! А волосы! — Патрис покачал головой.

— Да, у них было время отрасти. — Сильви пригубила шампанского.

— Они даже слишком красивые… И взгляд у тебя не тот. Я вспоминаю: порой у тебя был несколько жесткий взгляд… Но нельзя сказать, что неприятный!

— Наверное, с годами он стал мягче, — улыбнулась Сильви.

— Не преувеличивай! Сколько времени мы не виделись? — спросил он.

— Ровно девять месяцев, — ответила она.

— Уже девять месяцев! Время бежит как сумасшедшее. Ну, так ты путешествовала? По делам твоего Дома моды?

— Для собственного удовольствия… А ты по-прежнему занимаешься недвижимостью? — задала она встречный вопрос.

— По-прежнему, — кивнул он. — Дела идут все хуже и хуже… Если так пойдет дальше, придется заняться другой работой.

— Чем? — Сильви откинулась в кресле.

— Пока не знаю… Еще немного шампанского? — предложил он.

— С удовольствием.

Опять выпили молча. Чувство неловкости нарастало. Но сейчас Сильви поняла: дело было не только в ней; атмосфера неловкости тягостно наполняла гостиную по мере приближения ночи.

— Сильви, ты совсем другая… — негромко сказал Патрис.

— Разве? — Сильви вопросительно взглянула на него.

— Я имею в виду внешне, — уточнил он.

— А внутренне? — спросила она.

Патрис не отвечал.

— Тебе, конечно, это покажется безумием, но я не так уж изменилась внутренне… Когда я только что позвонила в твою дверь, то думала, что я очень сильная женщина… Так вот, я ошибалась! Я люблю тебя, как и прежде. Да, я никогда не переставала тебя любить! Ты не понимаешь разве, что, несмотря на разлуку, ты всегда оставался для меня богом? Что я сделала и вытерпела все это только ради тебя, чтобы покорить тебя? А ты все это время… ты хоть вспоминал обо мне? — с надеждой спросила она.

Патрис заколебался на какое-то мгновение, но тут же поспешно ответил:

— Конечно! Как я мог тебя забыть? Кстати, это же ты захотела уйти.

— А что мне оставалось? Ты дал мне понять, что я слишком некрасивая! — с горечью воскликнула Сильви.

— Я никогда не говорил этого! — запротестовал он.

— Ты сделал еще хуже! Ты объяснил мне, что занимался со мной любовью только потому, что тебя возбуждало спать с девушкой, которая не была достаточно хороша собой! — напомнила Сильви.

— О! Знаешь… иногда говоришь вещи, о которых не думаешь. — Он пожал плечами.

— Уверена, что той ночью ты сказал правду! А что ты можешь сказать мне сегодня? — с вызовом спросила Сильви.

Патрис подумал, прежде чем ответить:

— Я могу только повторить то же самое: ты больше не та, прежняя…

— Ошибаешься, я все та же! И обожаю тебя еще больше, чем прежде! — Сильви встала: — Патрис, умоляю: поцелуй меня. Обними меня крепко. Я так ждала этого долгие месяцы!

Патрис сделал то, что она просила. Отстранился и деланно веселым голосом, в котором все же слышалась фальшь, предложил:

— Еще шампанского!

— О нет, Патрис! Ты не станешь меня заменять шампанским! Я хочу быть твоей, понимаешь? Я хочу, чтобы ты принадлежал мне, только мне! Что с тобой? Ты больше не хочешь меня теперь, когда я красива? — Сильви почти кричала.

— Нет, хочу, — безразличным тоном произнес он.

— Если в твоей жизни есть другая женщина, скажи мне об этом! — Сильви была на грани истерики.

— Никакой. — Патрис отрицательно покачал головой.

— Но у тебя по крайней мере были за это время связи? — допытывалась она.

— Слишком много! Поэтому-то они и не в счет, — усмехнулся он.

— Я уверена, что у тебя не могло быть ни одной связи, такой же прекрасной, как у нас! Это невозможно! Других ты не отнимал у соперника, как это было со мной! И потом, ни одна не была похожа на меня! Ты сам мне об этом говорил; все были хорошенькие, а я… — Она была не в силах продолжать.

— Ты была некрасивой. Это правда, — задумчиво сказал Патрис.

У Сильви подкосились ноги. Патрис взял ее на руки, уложил на диван. Сильви рыдала, Патрис склонился над ней, ласково успокаивая:

— Успокойся, Сильви, дорогая. Поставь себя на мое место. Твое внезапное возвращение — все так необычно! Подумай: я тебя даже не узнал, когда открыл дверь! И это нормально: я помнил одну Сильви, ту… И вдруг передо мной совсем другая женщина: красивая, элегантная, дерзкая даже… Понимаешь, я не могу прийти в себя.