Звуки флейты

— Похоже, ты не очень-то хочешь останавливаться, — робко сказала она.

Пол снова поцеловал ее в губы, страстно протолкнув язык внутрь, и почувствовал: она томится от желания, тает как восковая свеча.

Тогда он отклонился, открыл ящичек у кровати, достал пакетик и, разорвав его зубами, вынул содержимое. Они посмотрели друг на друга.

— У тебя остался последний шанс сказать «нет», моя дорогая, — прошептал Пол, одарив легким поцелуем ее чувственные, слегка припухшие губы.

— А ты хочешь, чтобы я сказала «нет»?

— Что ты!

— Тогда я говорю «да»…

Он снова нашел ее губы, глаза его блестели решимостью. Кэрол застонала, едва он коснулся ее нежного, влажного лона. Пол чувствовал, как растет в ней напряжение, и ласкал ее, желая еще больше усилить желание. Она так отзывчива и доверчива, какой только может быть женщина! Как бы сильно ни хотел Пол погрузиться в ее теплые глубины, он заставлял себя не спешить. Он хотел быть для нее желанным, хотел, чтобы она почувствовала, как ему хорошо с ней.

— Ты моя, — пробормотал он и начал медленно входить в нее.

Давление становилось все сильнее, он проникал глубже. Внезапно Кэрол почувствовала резкую боль.

— Дорогая моя, — прошептал он с сожалением.

Но Кэрол уперлась пятками в спинку кровати и инстинктивно подняла бедра, помогая ему войти в нее. Так и должно быть, думала она. «Двое да будут едина плоть». Только теперь Кэрол до конца поняла значение этих слов.

Боль прошла, осталось лишь жгучее наслаждение. Пол бормотал ласковые, нежные слова, подбадривая ее. Он двигался медленно, входил глубоко. Губы их слились воедино, а тела двигались в едином ритме.

Пол не спешил. Они повернулись на бок, он поднял ее ноги и положил к себе на бедра. С каждым движением чувствительная плоть Кэрол все больше таяла от удовольствия, она сжимала Пола в объятиях, царапала ногтями его спину, желая длить сладкую муку.

Наконец наступила кульминация: как будто из самых глубин вырвалась мощная волна и захлестнула их, затопила… Кэрол вскрикнула, а Пол уткнулся лицом в ее шею; его движения стали быстрыми и яростными.

С последней судорогой его лицо преобразилось от удовольствия, он откинул назад голову и глухо застонал.

Они посмотрели друг на друга; глаза обоих казались глубокими и загадочными.

— Я люблю тебя, — прошептала Кэрол, гладя его по голове с бесконечной нежностью.

Некоторое время они молча лежали рядом, затем Пол встал с кровати, а вернувшись, присел на краешек. Он глядел на Кэрол с новым, незнакомым ей выражением. Казалось, лед в его глазах растаял без следа, осталась только теплота и нежность.

Если бы он мог навсегда удержать ее подле себя! Как он хотел, чтобы она была в его постели каждую ночь! Но не только секс с ней был привлекателен. Эта женщина могла утолить его печаль, развеять тоску, поддержать в беде.

— Ты ни о чем не жалеешь? — спросила она неловко.

Пол улыбнулся.

— Нет. — Лицо стало серьезным; он лег, натянул на себя покрывало и, заметив неуверенность в ее глазах, спросил: — А ты не жалеешь?

Он не представлял, что сделает, если она ответит утвердительно. Черт побери, ему надо было обо всем подумать заранее! Больше всего на свете он не хотел, чтобы Кэрол чувствовала раскаяние или вину оттого, что они стали любовниками.

Но она уверенно посмотрела на него ясными глазами.

— Нет. Я не жалею. Я очень рада.

Лицо Пола осветилось счастьем.

— Я поняла, что не могу без твоей любви, Пол. Я рада, что так случилось. Понимаешь, я только теперь поняла, как была несчастна и одинока. Когда ты меня целуешь, когда мы любим друг друга с такой отчаянной страстью, появляется ощущение, что мы — единое целое. О, Пол, теперь я знаю, что такое счастье!

Она потянулась к нему и благодарно поцеловала в губы.

— Спасибо тебе за этот дар, — сказала Кэрол.

— И тебе спасибо, — ответил Пол. — Ты даже не представляешь, что ты для меня значишь!

Он обнял ее, они лежали рядом; казалось, широкие мощные волны спокойной реки увлекают их и ничто в мире не может нарушить этого блаженного состояния.

13

Трудно сказать, сколько времени Пол и Кэрол лежали так, — две половинки одного целого, два сердца, бьющихся, как одно. Проснулись они одновременно. Пол потянулся к ней, все еще полусонный. Губы Кэрол показались ему теперь более упругими и твердыми, чем раньше. Что-то в ней неуловимо изменилось. Она стала спокойнее, увереннее; Пол почувствовал, что волна желания опять поднимается в нем.

Он что-то пробормотал, она не поняла.

— Что? — сонно переспросила Кэрол, прижавшись к нему бедрами и выгнувшись так, что тело Пола мгновенно откликнулось на это движение.

— Я сказал: у тебя шелковая кожа…

— М-м-м, — пробормотала она ему в плечо с закрытыми глазами, сонно улыбаясь.

Сильные руки Пола обхватили гладкое тело Кэрол; в их разгоряченных телах вновь вспыхнуло пламя. Пол притянул ее к себе, и они снова соединились — извечным для всех мужчин и женщин, древним как мир способом.

Их губы жадно открылись навстречу друг другу, пальцы сплелись, бедра соединились. Оба прерывисто дышали, как будто нагнетая кислород в разжигаемую печь, подкармливая белое пламя, уже сжирающее их.

Кэрол вскрикнула, ее крик соединился с его криком. Последние содрогания — и они замерли в объятиях друг друга.

Пламя медленно стихало, но память об экстазе, потрясшем каждую клеточку тела, осталась. Он гладил ее обнаженную спину; она тихо повторяла его имя.

Свет слабо проникал сквозь оконные шторы. Наконец Пол поднял голову, потянулся за часами, посмотрел на циферблат и положил их обратно. Медленно, с наслаждением он поцеловал Кэрол. В этом поцелуе была и страсть, и нежность, и благодарность.

— Твои глаза как зимнее небо, — тихо прошептал он. — Такой же мягкий цвет… Серый туман, заманивающий мужчину…

Кэрол положила голову ему на плечо и крепко обвила руками. Прижавшись к Полу, она вновь ощутила волнение его плоти. Это смутило и почему-то рассмешило Кэрол. В любом случае, ей было приятно, что ее близость так неотразимо действует на него.

— Ну же, — пробормотал он, — если ты еще вот так полежишь… может быть, мы опять найдем чем заняться?

Пол нежно прикоснулся к ее самому чувствительному месту. Кэрол застонала от невыразимого удовольствия. Она никак не ожидала, что снова так быстро захочет его.

— Ну, давай же… — бормотал Пол. — Сейчас!

И он опять вошел в нее, и она с радостью отвечала на каждое движение его тела.

Теперь они оба чувствовали, что все происходящее в высшей степени естественно. Каждый знал, чего хочет другой, и старался удовлетворить это желание. Пол на этот раз был сильным, быстрым, безжалостным. Он уже не сдерживал напора своей страсти, подобной морской буре.

Когда шторм стих и они снова, отдыхая, лежали рядом, Пол пробормотал:

— По дороге в Сан-Франциско мне надо заехать в Гонконг. Ты поедешь со мной?

— Но я думала, у тебя там личное дело, — удивилась Кэрол.

— Так оно и есть.

Совершенно неожиданно для себя она почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Внезапно всплыли все ее прежние опасения, рассказы Патрика… Усилием воли Кэрол попыталась отогнать их прочь.

Пол поднял голову и удивленно посмотрел на нее.

— А я думал, ты никогда не плачешь, — сказал он.

— Я и не плачу, — ответила Кэрол, пытаясь улыбнуться.

Он наклонился и поцелуем высушил слезы на ее щеках.

— Я бы хотела поехать с тобой, — хрипло прошептала Кэрол.

Пусть будет что будет. Она любит его и хочет ему верить. Пол держал Кэрол в своих объятиях и от этой близости испытывал безмерную радость. Он чувствовал ее живое тепло, наслаждался нежностью любящего существа, своей обретенной половинки.

Ему было хорошо как никогда.

Их багаж уже погрузили в машину, Кадзуо был давно готов и ждал; Пол зашел в комнату отца, опустился на колени и протянул старику меч.