Маньяк (СИ)

   Впрочем, однажды, в 24-x часовом круглосуточном ночном магазине на Портовой он видел такую девочку! - О, Боже! Она даже сказала ему что ее зовут Люда. Как она заворачивала женственно за прилавком какие-то продукты, упаковывая их, пользуясь отсутствием наплыва покупателей. Как она все делала, даже за кассой сидела, как бы ни от мира сего. Как она краснела, когда разговаривала с ним в первый раз! И она не отказала ему в общении, правда, не сразу, но не отказала. Как она разговаривала с ним, когда вечером Коля решил ее проводить!.. " А зачем?.. А зачем?.. И зачем это нужно?.." И какой надеждой светились ее глаза! И досталась же такая девочка какому-то двадцатилетнему дураку, который даже не хотел иметь от нее ребенка, а хотел еще "погулять немножко", считая, что ему еще рано! О, дурак. Не знает дурак, что птичка уже улетела. Впрочем, это значит что он ее не любит. Да, на такой Люде можно только жениться, но к этому Коля был не готов. Ему при такой его жизни это было, конечно, не нужно.

   8

   Наташа становилась уже таким подростком, который вызывает живой интерес у мальчиков. Маньяк видел это. Его напряженный взгляд вырывал ее фигурку из окружающего мира. Наташа не могла избежать интереса этого человека. Среди десятков окружающих девочек он выбрал ее одну. Только она одна пробуждала тайные глубины его мозга. Поэтому он, даже не отдавая себе в этом отчета, преследовал ее с тайной настойчивостью.

   Среди окружающих Наташу девочек проявилась одна симпатичная девчонка, которой было десять с половиной лет. Узнав об Свекольникове, она не только не испугалась его, но напротив, сама стала заигрывать с ним. Она сама весело с ним заговорила, а после этого случая замахала ему издалека рукой, как только его увидела; а когда девочки играли в мяч на стоянке машин, и Свекольников проходил рядом, она стала прихорашиваться, глядясь в зеркало и в стекла автомобиля, стремясь ему понравиться. Но Свекольников не заинтересовался ею. Только одна Наташа занимала его мозг.

   Он вел тайную, неизвестную другим людям жизнь, оставаясь внешне обычным, даже более чем обыкновенным человеком. Он старался не привлекать к себе ничьего внимания.

   При этом он иногда совершал длительные прогулки через весь город, например ходил в столовую на улице Космонавта Леонова 73, сохранившуюся с советских времен, которая привлекала его невысокими ценами и хорошей кухней. При этом он чувствовал себя цивилизованным человеком, сидя в приличном месте среди хорошо одетых людей, за столиком с скатертями и с салфетками. Если бы только знали эти люди, кто обедал вместе с ними! Но уже недалек был день, когда весь город вздрогнул от ужаса.

   9

   Маньяк все так же вечерами гулял по Балтрайону, спускался в старые бомбоубежища и в подвалы, и все так же он проводил время с бичами и с девками.

   Не было ни одной недели, чтобы он хоть раз не совершил такой выход. Спускаясь с пятого этажа, он шел в неизвестный путь. Часто его можно было увидеть где-нибудь на краю Октябрьской площади, около третьей школы, разговаривающим с одной десятиклассницей. Где теперь эта десятиклассница, не знает уже никто.

   Этот Свекольников не видел разницы между тринадцатилетней или двадцатитрехлетней, или пятнадцатилетней девкой, не замечал между ними абсолютно никакой разницы, и искренне не понимал, почему их мамаш волнует, кто дрючит их дочек. Какая разница, кто дрючит эту девушку, девятнадцатилетний, пятнадцатилетний, тридцатипятилетний или пятидесятилетний мужик? Какая, к черту, разница?.. Да, глубоко его психология отличалась от психики других людей.

   Так он сидел поздним вечером ночью у окна и думал как бы получить в свои руки Наташу. Отсюда, с пятиэтажной высоты здания, ему открывались широкие виды Тихорецкой и Вселенной.

   Широкий, огромный мир, сияющий огнями раскинулся над его головой. С товарной станции неслись непередаваемые звуки трудящегося мира, светились зеленые и красные огни, и каждый удар, и каждый слабый звук отражал какофонию мирового пространства. Каждый звук был к месту и рождал неожиданные ассоциации. Вдруг издали завизжали на резком повороте шины и тормоза залетевшей машины, зашумел нарастающий мотор, и шипящая вода запенилась и поднялась брызгами. Куда водитель спешит?.. Наверное, хочет застать любовника со своей женой. Не успеет.

   Да, этот Свекольников был развитым человеком. Он считал, что ни одно произведение искусства не может отразить красоту окружающего мира. И сегодня он лишний раз в этом убедился . Прозрачность чистого после дождя воздуха была такая, что, казалось, протяни руку и коснешься и соседней крыши и края звезд.

   Как он любил эти мокрые чистые весенние ночи после дождя!

   Весь мир, вся Вселенная полны запахами пробуждающейся жизни. Осенью, в мокрые ночи, еще лучше. Каждый красный лист окружающих дубов и каштанов отражает оранжевую толику света, и весь мир вокруг, особенно в предвечерние часы, в вечерние закаты, наполнен красным светом.

   И хоть есть люди, которые проклинают нашу прибалтийскую осень, это лучшее время в жизни. Когда в предвечерних сумерках замирает на повороте на Судостроительную старый автобус, сам изнутри наполненный красным светом слабых мерцающих лампочек, и всегда на последней площадке стоит там какая-нибудь девушка, или пара подростков, о, какая же это красота. Весь мир заполнен красным светом! И каким же надо быть бандитом, каким не человеком, чтобы лишать людей этой красоты! этого мира!

   10

   Маньяк сидел на окне и вспоминал свои гнусности. Особенное удовольствие ему доставляли воспоминания о психиатрической больнице. Ему приятно было вспоминать, как он делал придуркам уколы в жопу аминазином.

   Он знал, что это за лекарство. Это мышьяк. Он разрушает в человеке все. Врачи всегда старались назначить многодневные курсы этого "лекарства", так что у многим дуракам жопу уже некуда было колоть, они возмущались, и им назначали еще несколько дополнительных курсов подряд как возбудившимся. У некоторых больных в этих местах уже была мертвая зона, зияли страшные раны провалившейся и отсутствующей плоти, они были худы как заключенные из концлагеря, потому что их умертвленные внутренние органы уже не могли воспринимать и переваривать пищу, и они быстро умирали. Несмотря на это "врачи" продолжали такую-же терапию. Мельком взглянув на такого больного, с которым уже никто не разговаривал, врач бросал:

   - Вычистите рану и продолжайте.

   - Смотри-ка, - удивлялся какой-нибудь прибывший с воли придурок, - а еще год назад этот мужик был нормальным человеком.

   Других больных закалывали галоперидолом. Некоторые из этих больных были психически абсолютно здоровые люди. Галоперидол, - страшное оружие советских психиатров и кремлевских деятелей. Изобретенный в гитлеровской Германии и позднее позаимствованное бельгийскими психиатрами и запрещенный во многих странах мира, он до сих пор является краеугольным камнем российской психиатрии и применяется в том числе и против подростков, попавших в палаческие руки. Трудно передать нечеловеческие мучения людей, прошедших эту адову терапию. Это "лекарство" наносит непоправимый ущерб человеческому организму. Страшны прежде всего моральные страдания здоровых людей, попавших в страшный застенок, знающих что их непоправимо превращают в живых трупов, разлагая и печень, и мозг, и всю имунную систему. Но прежде всего убивая мозг.