Крещение огнем

Рафаэль возвышался над ней, словно статуя, отбрасывающая длинную темную тень. Вдруг с грацией атлета он склонился прямо к ней и оказался так неожиданно близко, что Саре пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не отшатнуться. Откуда-то издалека до нее доносился голос Карен, представлявшей их друг другу.

— Мы уже знакомы.

Это было сказано специально для Сары, только для Сары, и в его золотистых тигриных глазах, разглядывавших ее бледное, окаменевшее лицо, засверкала угроза.

— Как знакомы? — пронзительно переспросила Карен, хватаясь за спинку софы. — Откуда?

На выразительных губах Рафаэля заиграла улыбка. Длинный смуглый палец заскользил по до боли сжатому кулаку Сары — так горная кошка, играючи, подбирается к приросшей от страха к земле добыче.

— Откуда? — переспросил он бархатистым голосом. — Ты уже не помнишь, Сара? Неужели меня так легко и просто забыть?

Ее спасло только отчаяние.

— Если не ошибаюсь, мы познакомились в Париже… — едва выдавила она из себя.

— Я тогда еще умирал с голоду в своей мансарде, правда не один, произнес он с мягкой, как шелк, насмешкой, и она убрала от него подальше дрожащие пальцы. — По всему видно, что мне выпала честь быть одной из достопримечательностей, с которыми Сара должна была познакомиться в своем путешествии по франкоязычному миру. — Он медленно выпрямился, все еще не обращая никакого внимания на Гордона. — Es verdad? — И пошел прочь"

— Ну дела! — протянула Карен где-то так близко от нее, что у Сары зазвенело в ушах. — Голову даю на отсечение, Гордон, что здесь что-то не так. Все, что она тут лепечет, и яйца выеденного не стоит. Сара, как ты могла его забыть?!

— Надо же, а я думал, что испанцы — чрезвычайно учтивая нация, — медленно проговорил Гордон. — Посмотрим, что у нас на ужин?

Карен, не обращая на него никакого внимания, настаивала:

— Сара…

— Надеюсь, вы не ждете от нее публичного выступления? — Гордон освободил онемевшую руку Сары от вовсе не мягкой хватки Карен.

Еще немного, и они вцепятся друг другу в горло, сообразила вдруг Сара на грани истерики. Ну почему не смогла она через себя переступить и просто поболтать с ним о том о сем?

— Париж, — пробормотала Карен и вдруг рассмеялась. — Ну конечно! Он один из ухажеров Марго! А ведь ты у нас не имеешь привычки разбалтывать чужие тайны.

Карен, довольная собой, — надо же, как легко она разгадала такую загадку! — препроводила их в столовую, не умолкая ни на секунду.

— Мы просто покатились со смеху, когда узнали, что родители Сары отпустили ее в Париж с Марго. Это было на Пасху, в последнем классе, так ведь?

Гордон передал им тарелки.

— Марго? — послушно переспросил он.

Сара с трудом разлепила ссохшиеся губы:

— Марго Кэрратерз. Усе отца было какое-то дело по инженерной части в Париже.

— Сара обычно отсыпалась на уроках французского, — нетерпеливо продолжала за нее Карен. — А для ее родителей знание французского было не менее важно, чем икебана и хороший экипаж.

— Я поехала в Париж, чтобы попрактиковаться во французском.

Это простое и ненужное объяснение, произнесенное ровным голосом, стоило Саре огромных трудов. Карен беспрестанно хихикала.

— Не вижу ничего смешного, — заметил Гордон.

Карен посмотрела на него с сожалением.

— Марго была помешана на сексе. Ей было все равно кто, лишь бы в брюках, — с многозначительным видом подчеркнула она. — Но перед родителями она вела себя как молоденькая монашка, готовящаяся к принятию послушничества. А Сауткоттов надо знать. Если бы до них дошел хоть один из слухов о похождениях Марго, они бы тотчас же запретили Саре подходить к ней ближе, чем на пушечный выстрел!

— Подростки очень ранимы, — холодно заметил Гордон.

— Вы еще плохо знаете Сауткоттов. Как-то в школе началась эпидемия гриппа, так они заперли Сару дома на целых полтора месяца. — Карен виновато взглянула на замкнутое лицо Сары. — Извини, я забыла, что ты здесь. Кстати, а что ты все молчишь?

К Карен подошла ее сестра и что-то прошептала ей на ухо.

— Не может быть! — с досадой воскликнула Карен. — Извините. Кто-то похозяйничал в моей темной комнате.

— Надеюсь, можно считать, что допрос окончен, — мрачно заметил Гордон. — Какая наглость навязывать себя так, как этот Алехандро! Впрочем, чего можно ждать от цыгана?

Сара вдруг почувствовала непреодолимое желание дать Гордону пощечину и сбить с его упитанного лица выражение самодовольного превосходства. Предположение Карен о том что Рафаэль был одним из ухажеров Марго, показалось ей черным юмором. Ее ближайшая подруга даже не подозревала, какие между ними отношения. Только черту могло прийти в голову сыграть с ней такую злую шутку, соединив ее с совершенно противоположным ей по характеру человеком. И незачем было спускаться в ад и вновь из него выбираться только для того, чтобы понять простую истину: северный полюс и экватор никогда не сойдутся.

Гордон помахал какому-то знакомому. Еще один смокинг и еще одна бабочка в сопровождении худенькой блондинки, ей пожимали руку, о чем-то говорили, и она, видимо, что-то отвечала. Разговор вертелся вокруг бюджетных сокращений, предусмотренных правительством, о бухгалтерии, о Уолл-стрит. Гордон был в своей стихии. Вчетвером они медленно кружили по холлу, но Сара все еще никак не могла сбросить с себя нервное напряжение.

Рафаэль стоял, прислонившись к стене с прирожденной грацией. Он никогда не замирал ни на секунду, даже когда работал. О Боже… о… Она предприняла отчаянную попытку прогнать от себя эти воспоминания, окончательно выбивавшие у нее почву из-под ног. Мимо них протискивались люди, подталкивая ее все ближе и ближе к Рафаэлю… И вдруг она почувствовала на своих плечах руку Гордона. Подружка Рафаэля дергала его одной рукой за рукав, прижимая другую к его груди. Сара вдруг представила себе рыжего сеттера с поводком в зубах, прыгающего вокруг хозяина в предвкушении прогулки. Отвратительно. Жестокой судьбе было угодно еще раз наказать ее.

— Пойдем-ка домой, — протянул Гордон.

— Да, уже поздно, — согласилась она, хотя не имела ни малейшего представления о времени.

Гордон проворно провел ее в прихожую.

— Я принесу твой плащ.

Ей стало зябко. Она позвонит Карен завтра. Скорее всего, Карен и не вспомнит, что Сара ушла, не простившись. Но стоило только ей об этом подумать, как из холла выплыла Карен собственной персоной и направилась прямо к ней.

— Может, кто-нибудь объяснит мне, что там происходит? — прошипела она.

— Извини, я не…

— Между Гордоном и Рафаэлем Алехандро, — я имею в виду. Они едва не подрались, но в последний момент Гордон, как того и следовало ожидать, предпочел дипломатично отступить. Они что-то говорили о взаимной антипатии с первого взгляда, хотя до этого не обменялись ни словом! — хихикала Карен. — Неужели ты не заметила эту молчаливую борьбу двух мужских "я"? Да ты просто ослепла, Сара.

Этот конфиденциальный разговор был ей очень неприятен, и она обрадовалась появлению Гордона. Прервав Карен, он, не заботясь о приличиях, пробормотал что-то о деловой встрече, якобы назначенной на следующее утро.

— Позвони мне из дома, — попросила Карен, делая вид, что не замечает Гордона.

В лифте они ехали молча. Ее высокие каблучки звонко застучали по мостовой. Гордон открыл свой «порше», и она задалась внутрь. Руки у нее дрожали, и она сцепила их на коленях. Перед ними вдруг вырулило такси, и Гордон выругался, что для него было вовсе нехарактерно.

— В Париже с Алехандро была ты, — набравшись решимости, пробормотал он.

Сара закрыла глаза.

— Да.

Установилось молчание, но она понимала, что это «да» грохотало у него в ушах — ведь для него это означало падение леди с пьедестала. Они остановились перед светофором.

— «Да» — и все? — поинтересовался Гордон с настойчивостью, о которой она раньше и не подозревала. — Меня это не касается, конечно, но какое он имеет право доводить тебя?