Оглянись, я рядом.

Но как раз в тот момент Айрис заговорила об их совместной жизни и будущем ребенке! Дэниел, проклиная себя за мягкотелость, стал как можно деликатнее объяснять ей, что не собирается жениться и уж тем более — заводить детей. В ответ Айрис заявила, что он поступает не по-джентльменски: лишил ее невинности, а теперь подло бросает.

— Пойми, нельзя требовать от кого бы то ни было любви. Любовь либо есть, либо ее нет. Я помог тебе обрести уверенность, и ты еще встретишь человека, с которым у тебя будут и семья, и дети… — увещевал ее Дэниел, надеясь кончить дело миром.

— Я хочу ребенка только от тебя! — воскликнула Айрис. — Можешь даже на мне не жениться, я и так забеременею!

— Спасибо, что предупредила, — совершенно искренне поблагодарил ее Дэниел, и с той поры Айрис его не видела.

Разумеется, она продолжала ему звонить, не понимая, что их отношениям пришел конец, и донимая своими истериками.

Дэниел твердо решил никогда с нею не встречаться и сейчас согласился приехать лишь потому, что его насторожила многозначительная фраза: «Это касается не только меня, но и тебя!» Он не представлял, что будет делать, если Айрис и вправду забеременела.

В свое время он сам уговаривал жену родить ребенка, но та всячески отказывалась, говоря, что они еще очень молоды и должны «пожить для себя». Позже, когда их семья распалась, Дэниел возблагодарил судьбу за то, что эта взбалмошная, вздорная женщина не родила ему дочь или сына. И еще он понял тогда, как прав был его отец, не раз повторявший, что надо выбирать не столько жену, сколько мать своих будущих детей.

Айрис же Дэниел не мог представить ни в одном из этих качеств. Он вообще хотел забыть ее как дурной сон.

К сестре Дэниел приехал с опозданием, но на душе у него полегчало: Айрис, к счастью, не оказалась беременной, а многозначительная фраза была лишь способом заманить его к себе. Он вынужден был поговорить с нею предельно жестко и заявить, что их отношения окончены раз и навсегда.

— Дэнни! Наконец-то! — радостно встретила его Эмили. — А я уже думала, что ты и сегодня не приедешь.

— Прости, задержался, — повинно склонил он голову перед сестрой, как делал это в детстве, когда случалось искать примирения с нею после ссоры.

Эмили, добродушно улыбнувшись, ласково потрепала его по макушке.

— Ой, у тебя появились седые волоски!

Дэниел развел руками:

— Ничего не поделаешь. Тридцать два года как-никак!

Эмили вздохнула, и Дэниел прочитал в ее глазах то, о чем она подумала, но вслух не сказала: «Да, уже не мальчик, а все один — ни семьи, ни детей».

— Не волнуйся за меня, — отвечая на ее грустные мысли, произнес Дэниел. — Когда-нибудь и моя жизнь устроится.

— Неужели ты все-таки женишься на этой Айрис? — встревожилась Эмили, неверно поняв брата.

— Нет, с Айрис покончено.

— Это хорошая новость, — одобрительно промолвила Эмили. — Расскажешь мне потом подробнее. А пока — идем в столовую. У нас гостья.

Дэниел поморщился, давая понять сестре, что не хотел бы сейчас видеть никого из посторонних людей.

— Но это всего лишь Марина, — пояснила Эмили. — Вы же с нею всегда хорошо ладили и, по-моему, даже влюблены друг в друга.

— Так ты специально ее пригласила? — с наигранной строгостью произнес Дэниел. — Сводничаешь?

Эмили улыбнулась его шутке, но ответила вполне серьезно:

— Нет, Марина оказалась здесь случайно. У нее семейные неприятности. Так что не огорчай ее дополнительно своим недовольным видом.

— Ну вот, я же говорю: сводничаешь! — заупрямился Дэниел. — А мне сейчас не хочется видеть никого, кроме тебя, Лиз и Фрэнка.

— Его-то как раз и нет дома. Он такой же, как ты — весь в делах.

— Ладно, не обижу я твою Марину, — примирительно проговорил Дэниел, направляясь в столовую.

Пятилетняя Лиз, увидев дядю, тотчас же бросилась к нему. Дэниел подхватил ее на руки, крепко прижал к себе. А племянница прошептала ему на ухо:

— Что ты мне принес?

Дэниел осторожно опустил ее на пол и, заговорщически подмигнув девочке, стал подражать цирковому иллюзионисту, извлекая из карманов и рукавов игрушки, сладости, детские книжки, свернутые в рулончики.

— И когда ты успел все это запрятать? — смеялась Эмили.

— Еще в машине, перед тем как войти в дом, — шепотом пояснил он сестре.

Марина, издали наблюдавшая за трогательной сценой, тоже улыбалась. Познакомились они примерно год назад здесь же. Эмили тогда рассказала брату, что Марина и ее муж Влад приехали в Лондон по контракту из России, оба преподают русский язык в колледжах.

Марина являла собой выраженный славянский тип: светлые густые волосы, голубые глаза, мягкость в движениях. Когда же она улыбалась, то ее несколько простоватое лицо становилось невероятно красивым и очаровательным.

Дэниелу Марина и в самом деле нравилась, он охотно говорил с нею о поэзии, о театре, вообще об искусстве. Но Эмили допускала большое преувеличение, усматривая тут влюбленность.

Однажды Дэниел в шутку укорил сестру:

— Ты пытаешься женить меня на каждой своей новой подруге. А ведь Марина, насколько мне известно, замужем.

— Ну, во-первых, не на каждой, — возразила Эмили. — А во-вторых, у Марины не все так просто в семье, как кажется со стороны.

Дэниел тогда пропустил мимо ушей замечание сестры, но сегодня, внимательно присмотревшись к Марине, нашел ее и вправду печальной. В гостях она пробыла недолго. Ушла, сославшись на занятость.

— Какая тактичная у тебя подруга, — удовлетворенно заметил Дэниел. — Словно услышала мои пожелания оставить нас с тобой наедине.

— От Марины ушел муж, — несколько невпопад сообщила Эмили. — Сейчас они оформляют развод в посольстве, потом Влад женится на англичанке и останется в Лондоне. А Марина через год уедет — у нее кончается контракт.

— За год еще всякое может произойти, — философски заметил Дэниел.

Эмили тотчас же подхватила его мысль, направив в нужное ей русло:

— Да, сейчас русские женщины высоко котируются на рынке невест: считается, что из них выходят заботливые и ласковые жены. Так что не упусти свой шанс! Марине ты нравишься, она сама мне это говорила.

Дэниел не поддержал ее шутливого тона. Устало откинувшись на спинку кресла и вытянув затекшие ноги, он посмотрел на сестру с такой грустью, от которой у Эмили сжалось сердце.

— У меня есть некоторый опыт, Птенчик, — назвал он ее полузабытым детским прозвищем. — Если несколько женщин одновременно начинают проявлять ко мне повышенный интерес и требуют ответного внимания, — это опасный симптом! Значит, я где-то ошибся, дал слабину, и дамы, с их невероятным чутьем, незамедлительно решили мной воспользоваться.

— Но Марина ничего от тебя не требует! — обиделась Эмили.

— Да, она не так глупа, как некоторые, и действует с помощью доверенного лица, — парировал Дэниел. — А уж ты изо всех сил стараешься устроить мою личную жизнь.

— Я вовсе не заставляю тебя жениться на Марине, — стала оправдываться Эмили. — Но твоя Айрис просто повергла меня в шок! Ты, правда, с нею расстался?

— Да. Связь с Айрис была ошибкой. Наверное, я устал, Эмили. От женщин, от работы, от себя самого. Сегодня вот ни с того ни с сего сорвался на Джудит Ланг. А она, пожалуй, была права: я слишком распыляюсь, устраивая судьбы других людей, а своей жизни у меня нет.

— Она прямо так и сказала?!

— Ну, примерно так.

— Что ж, молодец Джудит, смогла зацепить тебя за живое! — заключила Эмили. — А ты говоришь «опасный симптом»! Нет, мне видится добрый знак в том, что хотя бы Джудит Ланг заставила тебя критически взглянуть на твою безалаберную жизнь. Может, наконец образумишься.

Глава третья

Явление Сузан

Майклу почему-то сразу не понравилась эта Сузан, хотя он ее никогда не видел и ничего о ней не знал. Подруга жены? Но что это за подруга, если не давала о себе знать более десяти лет, а теперь звонит как ни в чем не бывало и просит подыскать для нее хорошую работу в Лондоне! Будто это так просто — поручиться за человека, о котором не имеешь ни малейшего представления.