С видом  на счастье

— Тогда деньги до подписания договора в юстиции остаются в агентстве. Таково желание покупателя.

— Да плевать мне на его желания! С моими желаниями тут кто-нибудь считается?!

— Значит, вы продолжаете настаивать на своем, — подвела я итог. — Отлично. Тогда мы расторгаем сделку. А поскольку виновной в этом являетесь вы, Мила Альбертовна, согласно договору задатка обязаны выплатить сумму неустойки. То есть двойной размер задатка. Это покупателю. И три процента от стоимости квартиры — агентству.

— Какие еще три процента?!

— Штрафные санкции по эксклюзивному договору, — терпеливо пояснила я. — За невыполнение обязательств.

— То есть я же еще чем-то вам обязана?!

Я была беспощадна.

— Да. Обязаны. Мы выполнили по вашей просьбе колоссальную работу, которая должна быть оплачена.

— То, что вы требуете, — незаконно! Володя, ну скажи ты ей!

— Мил, ну хватит уже, — тихонько вздохнул ее муж, глядя в сторону.

— Так… мы идем в юстицию, или вы намерены дальше рассуждать, что законно, а что нет? — поинтересовалась я.

Самарина молча встала, выхватила у меня расписку и вышла из кабинета. Володя с видом обреченного поплелся за ней. Я убрала деньги в сейф и снова посмотрела на часы. Было без десяти одиннадцать. Господи, мне показалось, будто прошла вечность, а на самом деле — каких-то десять минут. Меня трясло от напряжения. Чертова работа!

В учреждении юстиции все завершилось быстро и гладко. Пройдет месяц, и Станислав Михайлович Бородин станет полновластным хозяином собственной однокомнатной квартиры по улице Крылова. И никто ему слова против не скажет. Мила Самарина вела себя чинно. У нее не было причин кочевряжиться перед сотрудницей юстиции, которая принимала у нас документы.

Наблюдая за процессом, я подумала: вот ведь не пыльная работенка! Опись… протокол… сдал… принял… отпечатки пальцев… Впрочем, так порой кажется, когда смотришь, как работает другой человек. Такова уж наша загадочная природа: в чужих руках ломоть хлеба всегда толще.

По возвращении в офис я выдала супругам Самариным их кровные. Но Мила почему-то оставалась недовольной. Закусив губу и сдвинув брови, пунцовая от гнева, она нервно кидала пачки денег в большую спортивную сумку. Володя вышел покурить, и в кабинете мы остались вдвоем с Милой. Я решила заговорить с ней. Она должна объяснить мне, чем я ей не угодила.

— Мила, ответьте, пожалуйста, почему вы так себя вели? Чем я могла вас обидеть?

Она перестала запихивать деньги в свой баул, обернулась ко мне и с нескрываемым презрением сказала:

— А вы не догадываетесь?! У меня с вашим агентством старые счеты!

Мне стало интересно. Я присела за стол и попросила:

— Расскажите подробнее.

— Ну вы же знаете, что я покупала эту квартиру в вашем агентстве. Вы, наверное, не в курсе, мы с Володей сами нашли ее. Потом пришли сюда, чтобы оформить сделку. Мы бы тогда здорово сэкономили, заплатив какую-то там символическую сумму. «Самострой» — кажется, это так у вас называется…

— Да… верно…

— Так ваше агентство перекупило эту квартиру прямо у нас из-под носа! Нам пришлось переплачивать, чтобы получить этот вариант! Это как, по-вашему, нормально, справедливо?!

— Это бизнес, Мила. Жесткий бизнес. И потом, агентство — такой же покупатель, как и частное лицо…

— Да уж… вряд ли вы сказали бы мне что-то другое!

— Мила, тогда меня здесь еще не было. Я пришла в агентство позднее. Почему же вы решили отыграться именно на мне?

— Да какая разница?! Вы ведь работаете в этом агентстве! Все вы тут рвачи, все из одного теста! Разве нормальный, порядочный человек будет здесь работать?!

— Значит, вы хотели увести покупателя, оформить сделку на стороне и оставить нас без комиссионных, — задумчиво произнесла я.

— Всего доброго, — сказала Мила, подняла сумку и направилась к выходу.

— Угу… до свидания, — рассеянно ответила я.

Самарина ушла, оставив меня в одиночестве. Несмотря на то что причина конфликта выяснилась, я чувствовала себя униженной. Как если бы об меня вытерли ноги. Как если бы Мила внезапно, вместо того чтобы высказывать все эти оскорбительные обвинения, достала из сумки револьвер и выстрелила в меня. Или кинула гранату. Нет, наверное, тогда я вряд ли чувствовала бы себя лучше.

Интересно, куда определяют риелторов там, в ином мире? Для них предусмотрено индивидуальное пекло, или они варятся в общем котле с другими грешниками — убийцами и негодяями? Или все-таки в рай, как мучеников? Надо будет на собеседование к Богу или его заместителям захватить хотя бы флешку с резюме — мало ли что… А впрочем, Высокое Руководство Вселенной и так все знает о каждом из нас.

Может быть, заняться поисками новой работы? Сколько еще терпеть все эти выкрутасы? Ах, здравствуйте, мы тут к вам такие разобиженные пришли, сейчас глумиться будем. Пропади оно все пропадом!

В «задаточную» заглянул Никитин.

— Слава богу, живая! — радостно воскликнул он.

Я не могла разделить его радости. У меня разболелась голова, я была в таком состоянии, что дальнейшее пребывание на работе казалось бессмысленным. Наверное, мне следовало отпроситься у Ольги Романовны и ехать домой. А там, в уединении, спокойно подумать, как жить дальше. Но у моего напарника была идея получше.

— Знаешь что… время обеденное… пойдем в парк, пивка выпьем.

Он почти насильно поднял меня на ноги и потащил из душной «задаточной» на улицу.

5

В парке было хорошо: полуденное солнце припекало по-летнему, зеленела молодая нежная листва, прохожие шли без верхней одежды, несли в руках плащи и пальто, подростки в экипировке гоняли на роликах. Лепота…

Оказалось, в парках теперь пива не наливают, мол, нельзя употреблять в общественном месте. Вася купил две бутылки «Солодова» в ближайшем магазинчике, и мы уселись в каком-то тихом дворе, на лавочке, как алкаши.

— И чего я вешаться собралась? Жизнь-то налаживается, — сказала я, сделав несколько глотков, и небрежно сдвинула на макушку солнцезащитные очки. — Представляешь, Вась, а я ведь увольняться собралась.

— Это новость. Если учесть, что ты постоянно собираешься увольняться после очередной такой Милы.

— Я серьезно!

— Перестань…

Вася отпил из своей бутылки и закурил.

— Чем она тебя допекла? — поинтересовался он.

Я рассказала.

— Хорошая девушка Мила в дурдоме напротив живет… — выслушав меня, задумчиво продекламировал Никитин. — Во-первых, я тебе сразу сказал, куда ее следует послать. Помнишь?

— Вась, если так посылать каждого клиента…

— Каждого посылать не надо. Тем более, Алюсь, что они все такие. Ну, по крайней мере, через одного. Что делать-то? Это наша работа.

— Значит, надо менять работу, — уныло произнесла я.

— Нет. Ты пойми, для каждого человека квартирный вопрос — самый главный после здоровья. Когда на карту поставлены недвижимое имущество или деньги, у редкого человека крышу не сорвет.

— А я тут при чем?

— Ты в этой теме центральная фигура.

— То есть между молотом и наковальней?

— Угу… Знаешь, мы тут, по сути дела, занимаемся родовспоможением.

Я рассмеялась. Откровенно говоря, не представляю Никитина в роли бабушки-повитухи. Но с ним трудно спорить. Как-никак, «жираф большой, ему видней»…

— Вась, почему ты пошел в риелторы?

— Семью надо было кормить. Да и потом, где еще наемный сотрудник заработает нормальные деньги?

Что правда, то правда: ведущий риелтор преуспевающего агентства зарабатывает ничуть не меньше, чем высокооплачиваемый топ-менеджер. Но это притом, что он пашет, как лошадь. Я-то знаю, что далеко не каждый риелтор имеет такие заработки. Мне, например, было еще очень и очень далеко до уровня, которого на сегодняшний день достиг Никитин. И я не чувствовала уверенности, что когда-нибудь этого уровня достигну. Многих, кто приходит на стажировку в агентства недвижимости с мыслью, что здесь можно, не утруждаясь, грести деньги лопатой, как навоз, подстерегает опасность быстрого перегорания. Как если лампочку небольшой мощности включить в высоковольтную сеть.