Шторм (СИ)

Когда Саманту вытолкнули за дверь, ей потребовалось несколько секунд, дабы понять, какую прекрасную новость сообщила медсестра. Рауль будет жить! Господь внял ее мольбам, и...Рауль услышал ее! Услышал все — таки, не дав смерти победить любовь.

Саманта на негнущихся ногах направилась в сторону палаты, чтобы поделиться нахлынувшим счастьем с Кристиной и Адрианом, опираясь на стену, как вдруг она затормозила, тяжело задышав. Стены внезапно стали давить на нее, а потолок, будто вот — вот рухнет на нее, и Саманта почувствовала, как падает. К ее неимоверному удивлению, столкновения с полом удалось избежать благодаря двум сильным мужским рукам, подхватившим ее, не давая упасть. Она перевела постепенно проясняющийся взгляд на своего спасителя. Мужчина с черными волосами, пронзительными голубыми глазами, чем — то очень похожими на Рауля, сурово поджатыми губами, внимательно изучал ее до того, как резко поставить ее в вертикальное положение. Не чем — то, а он очень был похож на Рауля, и Саманта открыла рот для озвучивания пришедшей догадки, но незнакомец поспешно ретировался, оставляя ее в недоумении.

Саманта пообещала себе, что подумает над тем, кто он такой позже, а сейчас — необходимо всем сказать, что ее Рауль жив! Он успешно справился с последним испытанием, сразившись со смертью! Теперь все будет по — другому!

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ.

НАВСЕГДА.

Семь месяцев спустя.

Париж, Франция.

Картинная галерея Лувра.

Рауль Дюмон согласно кивнул молодой рыжеволосой журналистке, пробившейся к нему через толпу собравшихся в картинной галереи Лувра туристов и местных жителей, а также ценителей и критиков, прилетевших со всех стран мира с одной лишь целью.

Оценить и увидеть собственными глазами устроенную младшим братом князя Монако — Адриана Николя Дюмона, выставку. Жаль, что сам Адриан не смог присутствовать, так как все свободное время посвящал маленькому сыну и горячо любимой жене, зато главное, что рядом с Раулем была женщина, которую он любил больше всего на свете. Ради которой победил даже смерть, вернувшись, чтобы исполнить каждое данное обещание.

И эта очаровательная женщина в красном вечернем шифоновом платье, облегающим ее стройную и соблазнительную фигуру, стояла рядом с ним, крепко держа руку законного супруга. Она больше не Саманта Джеймс, когда — то знаменитая супер — модель и покорительница мужских сердец. Отныне ее все знали, как Саманту Дюмон, жену известного художника из Монте — Карло, слава о котором распространилась по всему миру. Картины Рауля Дюмона поражали не только красотой и разнообразием красок, но и глубиной чувств, отражающихся на полотне, будто он вкладывал не только труд, но и душу. Хотя, возможно, так и было, потому что его последняя картина светловолосой девушки завоевала лишь положительные отзывы. Ни одной критики. Впрочем, чего таить, но даже предвзятые критики восторгались талантом молодого художника.

- Мсье Дюмон, скажите, ваша жена служит источником вашего вдохновения? - поинтересовалась журналистка, приблизив к тонким изогнувшимся в лукавой улыбке губам мужчины микрофон, при этом заметив, как в голубых глазах заиграли веселые чертики, стоило ему посмотреть на слегка покрасневшую жену.

- Она не только источник моего вдохновения, но и смысл моей жизни, - сказал Рауль, обхватив рукой тонкую талию Саманты, притянув ближе и поморщившись от вспышек фотоаппаратов.

Кто бы мог подумать, что полгода назад, полностью оправившись и выписавшись из больницы, он сразу же потащил Саманту в церковь, словно боялся, что она вновь убежит от него? Они поженились без свадебного платья, гостей и всего того, что бывает на обычных церемониях, зато главным свидетелем их благословленного союза стали Бог и их любовь. И Рауль поклялся, что сделает эту женщина самой счастливой женой, а себя — лучшим мужем!

- До нас дошла информация, что, несмотря на выгодные предложения, вы отказываетесь продавать свою последнюю картину, да? -задала очередной вопрос журналистка, мысленно позавидовав белой завистью Саманте за то, что ей достался такой любящий и заботливый супруг, так как сама она до сих пор не была замужем.

- Верно, все мои картины продаются, кроме этой, - ответил Рауль, и его брови сошлись на переносице, хмуро и мрачно, будто он что — то вспомнил, но спустя секунду выражение лица смягчилось, когда Саманта тронула его за рукав пиджака. Письмо, оставленное Марией, Рауль бережно хранил в кабинете своего особняка, купленного на собственные деньги не в Монако, а в Париже, как он давно и желал, заработанные от продажи новых картин и колоссального успеха, свалившегося на него нежданно. Это письмо напоминало ему о странной испанке, кардинально изменившей всю его жизнь. Именно она косвенно, но помогла им с Самантой соединиться!

- Позвольте узнать причину, - не отставала вспыхнувшая любопытством девушка. - Говорили, что за эту картину предлагала около пяти миллионов евро, но вы отказались и за такую цену продать. Может, вы ожидаете большей суммы?

- Дело вовсе не в деньгах! - отрезал Рауль. - Меня не волнует материальный вопрос. Картина не продается и не продастся, а у всех есть возможность лишь любоваться ею. На этом, надеюсь, все?

Картина светловолосой девушки с теплыми карими глазами и ласковой улыбкой в белоснежном платье привлекало внимание многих, но для Рауля она служила еще одним напоминанием о Марии Канарис, которая исчезла. Рассеялась, как утренний туман. Уплыла, как облака, ни разу за все месяцы не позвонив. А он не пытался с ней связаться, потому что прекрасно понимал, что ей, действительно, стоит начать все сначала, перестав страдать, а получить наконец — таки столько счастья, сколько он не смог бы ей дать.

- Ты еще чувствуешь вину? -тихо спросила Саманта, уведя мужа в противоположный угол галереи, вдали от шумевших посетителей, рассматривающих расставленные в выделенном специально для выставки зале картины. Зал Лувра, выложенные золотистым мрамором, роскошными люстрами Версальской эпохи, поражали великолепием и изысканностью.

- Облегчение, - поправил ее Рауль, погладив кончиком пальца ее щеку, и в глазах цвета виски, обожаемых и родных, вспыхнул огонек. -Я исполнил обещание, закончив картину Марии и представив ее, но не открыл имени натурщицы. Думаю, что на следующей выставке в Будапеште мы возьмем картину с собой. Что скажешь?

- А что мне сказать, Рауль, если ты знаешь мое мнение? - широко улыбнулась Саманта, поправляя галстук на шеи мужчины. -Но, к сожалению, я не смогу полететь с тобой на другую выставку.

- Почему? -удивился он, беспокойно оглядел сияющее от радости лицо жены. - Что — то случилось, Сэмми? Если это из — за постройки твоего нового ресторана, то…

- Нет, на это есть другая причина! - перебила его девушка, и Рауль нахмурился, всем видом выражая недоумение и волнение. Решение Саманты оставить мир гламура и заняться семейным ресторанным бизнесом, развивая сеть и во Франции было одобрено, к тому же Рауль возражал бы, если бы его жена продолжала выставлять свое тело напоказ, ведь оно принадлежит только Раулю. Только он имеет право смотреть на него, касаться и ласкать.

- Что еще за причина? - вздернул бровь Рауль. -Какие — то неприятности с твоей мамой?

- Боже мой! -тряхнула головой Саманта. -С мамой все в порядке! Лечение продвигается успешно, а ты снова не отгадал, Рауль Дюмон!

По просьбе Рауля Адриан позаботился о том, чтобы Элизабет Джеймс выпустили из тюрьмы и перевели в психиатрическую лечебницу. Он понимал, что женщина просто не выживет в суровых тюремных условиях, а она, какой бы плохой не являлась, мать его жены. Саманта не ожидала подобного поступка от Рауля, не уставая благодарить мужа за оказанное сочувствие и милосердие. Раулю ничего и не было нужно, кроме искренней и радостной улыбки Саманты.

Раулю было известно и о судьбе Энрике Вальдеса, которого лишили наследства и всех денег родители, однако, похоже, парень долго не горевал, женившись на богатой наследнице миллиардного состояния, пусть и старше его на двадцать — двадцать пять лет.