Любовь на краю света

— Лодка! — крикнула она сдавленным голосом и что есть сил побежала к краю пристани.

Сквозь черноту непогоды пробивались дрожащие огоньки, свидетельствующие о том, что спасательный бот входил в бухту. Бросив брезент на опрокинутые стулья, молодая женщина с замершим от ужаса и надежды сердцем поспешила за подругой.

Дождь беспощадно поливал толпу, собравшуюся на пристани в ожидании, пока бот пришвартуется, хотя экипажу это далось с немалым трудом. Еще крепили канаты, а с борта на берег выпрыгнули несколько подростков и мужчин постарше; одним из первых Элма увидела Крейтона. Он же, разыскав Люси, лишь молча крепко обнял ее. Элма оказалась поблизости, и ее ужаснул вид мужчины: промокший до нитки, со спутанными волосами, закрывшими пол-лица, и глубокой царапиной во всю щеку. Люси не произнесла ни слова, а Крейтон, прижимая ее к себе и не скрывая усталости и злости, произнес только:

— Мы все еще не теряем надежды. И не прекратим поисков. Обещаю. Мы вернулись, чтобы пополнить запасы топлива, — объяснил он, как будто оправдываясь, — и сменить часть команды. Кое-кто из парней совсем замерз. — Еще раз мягко похлопав Люси по спине, он произнес тоном, не терпящим возражений: — Тебе нужно немного отдохнуть.

Соседка Люси тут же выступила из толпы и взяла безутешную женщину под руку.

— Пойдем к нам. Ты сможешь наблюдать за пристанью из окна моей кухни. — С этими словами она увела Люси к себе домой.

Элма почувствовала, что настал момент рассказать Крейтону о Бене. Испытывая ужас от того, что ей предстояло, она нашла в себе силы произнести только одно слово:

— Бен…

Он оторвал взгляд от уходящей Люси и с удивлением воззрился на Элму. Видимо, выражение ее лица сказало ему все остальное.

— Что с ним? — спросил Крейтон. И голос его, даже несмотря на бушевавший вокруг шторм, показался Элме тихим как никогда.

— Он… он жаждал помочь вам, — проговорила она, понимая нутром, как Крейтон ждет продолжения.

Лицо его потемнело, и, чтобы заставить женщину продолжать, он переспросил почти с угрозой:

— Что он сделал?

— Взял гребную шлюпку. Около часу назад…

Мужчина вздрогнул всем телом и с шумом выдохнул:

— О Боже, нет! — Не произнося больше ни слова, он со стоном повернулся, чтобы бежать к спасательному боту.

Элме удалось схватить его за руку.

— Вам нельзя опять идти в море. Вы промокли насквозь, и у вас кровь на щеке.

— Черта с два я не пойду, — раздалось в ответ. — Я не могу не идти. Он мой… — Тут его голос прервался, как будто гигант получил сильный удар под дых. Плечи его поникли, словно силы вот-вот должны были покинуть его. Элма взяла его ладонь в свою, продолжая убеждать:

— Вам нельзя сейчас выходить в море. Вы замерзли и ранены. Пойдемте в дом и хотя бы переоденьтесь в сухое. Я обработаю вам рану. А к тому времени, когда мы закончим, не сомневаюсь, они уже разыщут и Рона и Бена. Если же нет… — Элма отвернулась, увидев боль в глазах Крейтона. — Тогда вы будете в лучшей форме, чтобы отправиться на поиски самому.

Оба прекрасно понимали ничтожность шансов на успех: найти при такой погоде двух человек, потерявшихся в просторах океана… Продолжение поисков в шторм превращалось в дело не только почти безнадежное, но и чрезвычайно рискованное для самих спасателей.

Крейтон бросил быстрый взгляд на ходивший ходуном бот у пристани, на который как раз грузилась новая команда. Что-то дрогнуло в его лице, и с видимым усилием он согласился:

— Хорошо, я сменю одежду. Не будем терять время.

С этими словами он направился к своему дому, а Элма успела еще заскочить к приютившим Адел соседям. Сестра спала, укрытая теплым одеялом. Глядя на нее, Элма поняла, что будить ее сейчас было бы преступлением.

Когда она добралась до дома Крейтона, ей с трудом удалось выровнять дыхание. Сдернув с себя набухшую от воды парку, она вошла внутрь и тут же наткнулась на хозяина, успевшего облачиться в сухие джинсы и просторный свитер грубой вязки.

Элма нашла полотенце и обмотала им мокрую голову.

— Я буду готова сию секунду и обработаю вам рану, — бросила она Крейтону. — Садитесь на диван.

Спустя минуту, переодевшись и найдя кое-какие лекарства, она прошла в гостиную и нашла ее пустой. Придя в ужас при мысли, что Крейтон проигнорировал ее просьбу и отправился на пристань, она уже готова была мчаться вслед за ним, как вдруг до ее ушей донесся звук из кухни.

Она нашла Крейтона, наполняющего зернами кофемолку.

— Подумал, что неплохо бы взять с собой на пристань кофе, — произнес он усталым голосом.

— Хорошая мысль. Но, прежде чем идти, отчего бы вам самому не согреться чашечкой-другой?

Он включил кофемолку и взглянул Элме прямо в глаза. Лицо его было лицом одержимого.

— Если Бен погибнет, — проскрежетал он, почти не разжимая рта, — не думаю, что меня в оставшейся жизни хоть что-нибудь согреет.

Опустив взор и прокашлявшись, она проговорила:

— Они сказали, что позвонят в колокол, если спасатели вернутся раньше. А теперь давайте я займусь вашей раной.

Тяжелой походкой Крейтон приблизился к стулу, и, хотя в кухне было достаточно тепло, Элма не могла не почувствовать, каким смертным холодом сейчас веяло от этого человека.

Стул под Крейтоном скрипнул. Давая понять, что не нуждается в ее сочувствии, он все так же сквозь зубы процедил:

— Обработайте же эту чертову царапину, и поскорее.

Вооружившись спиртом, мазью и пластырем, Элма начала промывать рану, в который раз поразившись, как прекрасно его мужественное лицо — прекрасно даже в горе.

— Как это произошло? — спросила она, стараясь сосредоточиться на ране.

— Один из парней упал за борт — волна была сильной. Когда я нырял за ним, то задел лицом за защитный поручень.

— А как тот парень?

— Впредь будет умнее. — Слегка улыбнувшись, он добавил: — Хотел бы я сказать это же о себе.

Обмакнув ватку в спирт, Элма продезинфицировала рану, слегка повернув голову Крейтона к свету. Их взгляды встретились. Глаза его горели решимостью и даже вызовом, и женщина едва удержалась от прямого вопроса, о чем он сейчас думает.

Когда она смазывала рану мазью, на его лице не дрогнул ни один мускул, и Элма поняла, что дело совсем не в желании лишний раз продемонстрировать мужество и силу воли. Скорее, в тревоге о сыне Крейтон почти перестал замечать окружающее, в том числе и физическую боль.

Наконец Элма заклеила рану пластырем.

— Ну вот. Все отлично. Думаю, швов не понадобится.

— У вас легкая рука, Элма, — заметил он, хотя голос его звучал по-прежнему сурово.

— Я… я всегда хотела стать медсестрой.

Ноздри Крейтона раздулись.

— Черт побери. Медсестрой — однако!

Внезапно он ударил ладонями по столу и вскочил на ноги.

— К черту затворничество! Что я наделал?! — выкрикнув это, Крейтон пулей вылетел из комнаты, опрокинув злополучный стул.

Ошеломленная этой вспышкой эмоций, Элма поспешила за ним вслед, полагая, что он прямиком направится на пристань. Но, проходя гостиную, женщина застала Крейтона там, застывшего у камина, в котором тлели головешки.

Увидеть этого сильного, уверенного в себе мужчину в состоянии такой безысходности было зрелищем не для слабонервных, и Элма почувствовала, как по ее щекам потекли слезы. Совершенно не заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны, даже о том, хорошо это или дурно, она подошла к Крейтону и положила руку ему на плечо.

— В том нет вашей вины, Крейтон.

Его мышцы слегка расслабились от ее прикосновения.

— Хотел бы верить.

Желая помочь ему избавиться от невидимой пытки, очевидно, приносившей Крейтону мучительную боль, она мягко произнесла:

— Я знаю, что там, на пристани, у вас с Беном произошла какая-то стычка… И, мне кажется, вы сейчас поедом едите себя за то, что круто обошлись с ним…

Он резко схватил ее за руку.

— Нет, Элма, нет! Я думаю совсем не об этом. — Хотя он не повысил голоса, каждое слово отдавалось в голове женщины ударом молота. — Я думал о том, как все последние пять лет старался возненавидеть парня, а теперь, когда я лицом к лицу столкнулся с тем, что он… — к изумлению молодой женщины, он словно лишился голоса, — возможно, мертв, я обнаружил, что мне это так и не удалось. Я люблю его, черт возьми! Но уже слишком поздно сказать ему об этом.