Вредная Лиз

— Единственная проблема, Котенок, состоит в том, что заяц-то на самом деле был один. Представляю, как ты потешалась над моими потугами убедить тебя в необходимости показать семье, что ты излечилась от своей болезни, в то время как ты сама это планировала! — сказал Крис с горькой усмешкой.

— Да нет же, Крис! Просто действовать так диктовала ситуация. Ты ведь тоже воспользовался создавшимся положением, и вообще это была твоя затея! — В голосе девушки звучала досада.

— Я по крайней мере не скрывал своих намерений, — подчеркнул Крис.

Лиз только покачала головой:

— Тебе, значит, можно было соблазнять меня, а мне спать с твоим братом нельзя? — удивилась она двойной морали собеседника.

— Разница в том, что я ничего ни от кого не скрывал. А вы с Марком действовали исподтишка. Вы всех держали за дураков. Такое трудно забыть и простить.

Этого-то она и боялась больше всего. Крис ее не простит. Еще было неясно, как отреагирует мать.

— По-твоему, я не имею права на одну глупую ошибку?

— Имеешь, но, по правде говоря, ты совершила две. Во-первых, связалась с Марком, а во-вторых, врала нам всем. — Крис выразительно загнул пальцы.

— Ты можешь простить, что я была любовницей Марка, но не можешь простить мне второго? — Лиз удивленно пожала плечами. — Я думала, ты великодушнее.

— Тебе не повезло, Котенок, у меня сейчас нет к тебе добрых чувств. — Крис метнул на нее сердитый взгляд.

— А то, что я тебе сказала, ничего не значит? — спросила она, рассчитывая неизвестно на что.

— Ты много чего сказала. Напомни, о чем речь, — сказал Крис устало, глядя ей прямо в глаза.

У Лиз перехватило дыхание.

— Я сказала, что люблю тебя, — хрипло произнесла девушка.

— Ах, это, — бросил он небрежно. — С чего ты взяла, что это важно? Или у тебя есть надежда на взаимность? Неужели ты думаешь, что если я переспал с тобой, то прямо уж так и люблю? Брось, дорогая, ты из собственного опыта знаешь, что можно спать с человеком и не испытывать к нему каких-то серьезных чувств.

Крис действительно был страшно зол на нее, и это было видно невооруженным глазом. Лиз не могла сказать, что знает о его тайной любви к ней. Это только усугубило бы ситуацию. Оставалось надеяться, что через какое-то время он успокоится и они помирятся. Без этой надежды будущее представлялось Лиз безрадостным.

— Понятно. В таком случае я тебя больше не потревожу. — С этими словами девушка неуверенно двинулась к выходу.

У двери она остановилась и, не оборачиваясь, чтобы он не увидел в ее глазах слезы, спросила:

— Можешь кое-что для меня сделать?

— Посмотрим, — отозвался он коротко.

— Просто помни, что я люблю тебя. И спокойной ночи.

Не дожидаясь ответа, Лиз вышла и зажала ладонью рот, чтобы не разрыдаться в голос. Боже, за что такая несправедливость! Как же злость ожесточает сердце. Неужели его оскорбленное самолюбие оказалось сильнее любви? Неужели в том, что случилось, только ее вина? Получается, она собственноручно разрушила то, что ей было дорого. Или нет? Зачем ей судьба посылает такое испытание? Смертельный холод страха сковал ее сердце.

О том, чтобы вернуться на вечеринку, не могло быть и речи, и Лиз направилась к себе.

Не включая электричества, она сбросила туфли и без сил рухнула на кровать.

Как это могло случиться? Девушка искала ответ и не находила. Негодование Криса было понятным. Ей не следовало лгать. Но что сделано, то сделано. Оставалось ждать и надеяться. Это было трудно, но ничего другого не оставалось. Ночь ей предстояла мучительно долгая.

Утром следующего дня Лиз проснулась совершенно разбитой. Первым делом она хотела броситься к любимому, но это было бы ошибкой. Нужно дать ему время. Приготовившись к встрече с семьей, девушка приняла душ, оделась и спустилась вниз, отчетливо понимая, что все уже в курсе событий и что вопросов ей не избежать.

На кухне, кроме Оскара, рывшегося в холодильнике, никого не оказалось. При виде Лиз он улыбнулся.

— Ну как ты? — спросил он обыденно, останавливая выбор на куриных окорочках и бутербродах, оставшихся после вчерашнего торжества.

— Предпочитаю не думать об этом. — Лиз пожала плечами и налила себе кофе.

— Что бы там ни было, я — на твоей стороне. Марку давно следовало поставить фонарь под глазом.

— У него синяк? — удивилась девушка.

— Потрясающий! Жаль, что я не видел всего своими глазами.

— Свалился как сноп, — улыбнулась Лиз, заражаясь весельем Оскара. — Но тогда это было совсем не смешно.

— Надо думать. Марк и Николь уехали сразу после вечеринки, но я по этому поводу не переживаю. Он — заноза, а она — зануда. Они поладят между собой, не сомневайся, — добавил Оскар, закатывая глаза. — Родители на террасе.

— Пойду повинюсь. Я чувствую себя десятилетней девочкой.

— Угрызения совести замучили? В таком случае нет ничего лучше чистосердечного раскаяния, — посоветовал Оскар, и Лиз, поблагодарив его, вышла.

Родители отдыхали в шезлонгах.

— Доброе утро, — поздоровалась она, целуя мать и отчима.

Взяв стул, Лиз присела напротив:

— Я слышала, что Марк и Николь уехали. Простите, если создала вам лишние проблемы.

— О чем ты говоришь? — удивился Джон. — Для наших гостей неожиданное происшествие стало настоящим событием. Так сказать, незапланированное развлечение. Теперь разговоров хватит на полгода.

Лиз улыбнулась, хотя на душе у нее было неспокойно, и взглянула на мать в поисках поддержки:

— Крис, наверное, все тебе рассказал? — спросила девушка, но та покачала головой.

— Ни слова, за исключением того, что ты все объяснишь

Этого Лиз не ожидала, хотя могла бы. Крис и раньше разговорчивостью не отличался.

— Тогда я начну с начала. Ваша дочь — дура. И знает об этом.

Лиз поведала все о своем увлечении Марком и об их романе. Признание было не из легких, но принесло ее душе очищение. Закончив, она испытала облегчение, хотя чувство вины не исчезло.

— Конечно, теперь я выгляжу в ваших глазах не лучшим образом, — вздохнула она горестно.

— Марк выглядит хуже. Я не догадывался, что мой сын такой подонок, — произнес Джон мрачно. — Неудивительно, что он смотался так быстро. Испугался расхлебывать последствия. Ничего, мы с ним еще встретимся, и я научу его уму-разуму.

— Дело не только в нем. Я тоже виновата. Простите меня. — Лиз коснулась руки отчима.

— Немудрено, что Крис пришел в ярость, — промолвила София, хмурясь. — Признание Марка его оскорбило.

— Я бы хотела кое о чем спросить, — вспомнила Лиз. — Марк сказал одну вещь, — начала она, тщательно подбирая слова, — и мне необходимо знать, правда ли это. Он сказал, что Крис любит меня. Он случайно подслушал ваш разговор, из которого следовало, что таинственная женщина, в которую влюблен Крис, — это я. Это правда? Пожалуйста, ответьте. Я должна это знать!

— Я же говорила тебе, что на террасе кто-то есть! — София бросила на мужа укоризненный взгляд. — Думаю, смысла отпираться нет, — обратилась она к дочери. — Крис любит тебя. Он ждал тебя все это время. Да, этот инцидент с Марком, вероятно, оказался для него тяжелым ударом. Я всегда считала Криса идеальной для тебя парой. Видишь, как все выходит. Теперь, когда ты поняла, что любишь его, все с треском лопнуло. Как ты думаешь это исправить, дорогая?

— Я сказала, что люблю его, и надеюсь, что рано или поздно он перестанет злиться и простит меня. Может, тогда он смягчится и сам скажет о своих чувствах. Мне так нужно его признание. — Лиз грустно улыбнулась.

— Так он не в курсе, что тебе все известно? — София вскинула брови.

Лиз покачала головой:

— Он должен сам сказать об этом. И скажет, если захочет. Если же нет… — Она не договорила.

Если он не сможет простить ее ложь, то все остальное не будет иметь значения. Любовь не терпит условий. Ее дарят бескорыстно и бескорыстно на нее отвечают. В противном случае она ничего не значит.