Почти свадебное путешествие

Трой поставил тарелки в мойку.

— Просто я беспокоюсь о деле, — сказал он.

— Беспокоишься о деле? — с изумлением переспросил Зак. — Послушай, последнее время у нас все так хорошо, что грех жаловаться. Но никакой успех не стоит стольких усилий. А когда ты не работаешь, то сидишь как сыч один дома. Тебе необходимо наладить личную жизнь. И не говори мне, что у тебя есть Пес. Собака не может заменить семью.

Трой не желал говорить о своей личной жизни. Он сосредоточился на мытье посуды. Вообще, все это время он пытался отогнать мысли об Энди, нагружая себя всякой дополнительной работой. Но ничего не помогало. Правда, его усердие было вознаграждено, и их компания получила несколько новых контрактов на грузоперевозки, так что не все его усилия пропали даром.

— Что-нибудь слышно об Энди? — спросила Шерри. Она налила воду в кофеварку.

— Нет. — Трой знал, что невестка желает ему добра, но он уже жалел, что рассказал ей и брату об Энди. Хотя он не так много им рассказал, когда вернулся из поездки домой, однако об остальном они догадались сами.

— Мне бы очень хотелось с ней познакомиться, — сказал Зак. — Может, стоит позвонить ей и назначить встречу?

Старая песня. Последние несколько недель Зак только об этом и говорит при каждом удобном случае.

Трой принялся было мыть тарелки, но Шерри быстренько прогнала его обратно в комнату.

— Я не собираюсь ей звонить, — резко сказал он брату.

— Почему нет? — Зак доел торт. Ребенок по-прежнему сосал бутылочку. — Ты же не можешь ее забыть!

Трой сердито насупился.

— Ты сам не знаешь, что говоришь.

— Прекрасно знаю, — возразил Зак. — И тебе тоже хорошо известно, о чем речь. Ты работаешь на износ в офисе, потом отправляешься домой и начинаешь перекрывать крышу, красить и Бог знает что еще делать. И все потому, что ты с ума сходишь по этой девчонке.

— Прекрати, Зак. — Трой с громким стуком отодвинул стул и встал. Услышав его резкий тон, Шерри с удивлением посмотрела на него, и Трой сразу же устыдился своей несдержанности. — Простите, — сказал он и снова сел на место. — Я немного нервничаю. — Пожалуй, это слишком мягко сказано, подумал он про себя. — Ну хорошо, признаю. Я все время думаю об Энди. И что с того?

Словно защищаясь, он скрестил на груди руки. Тут подоспел кофе, и Шерри, налив три чашки, поставила их на стол.

— Что с того? — переспросила она, сев напротив. — Трой, ты любишь ее. — Заметив, как тот мгновенно нахмурился, она поспешно продолжила, пока он не прервал ее: — Может, ты до сих пор не решился себе в этом признаться, но ты ее любишь.

— Ну, теперь мне совершенно ясно, что вы оба сошли с ума. — Трой почувствовал, как у него участился пульс, задрожали руки, а ноги сделались ватными. Неужели она права и он действительно влюбился в Энди? Погрузившись в сомнения, он сделал слишком большой глоток, обжег себе язык и чуть не выронил из рук чашку. Когда он ставил ее обратно на стол, то расплескал кофе и сразу потянулся за салфеткой, чтобы промокнуть пятно. — Этого не может быть, — сказал он, пытаясь навести хотя бы относительный порядок на столе. Ему вдруг понадобилось убедить в этом не только свою невестку, но и самого себя. — Неужели вы считаете, что я ничему не научился после истории с Джиллиан?

— Джиллиан Шмиллиан, — не удержался Зак.

— Энди не Джиллиан, — возразила Шерри.

Трой ничего не ответил.

Зак подхватил слова жены:

— Когда ты прекратишь винить Джиллиан за то, что не можешь наладить нормальные отношения ни с одной женщиной? Если проведешь весь остаток жизни в одиночестве, дуясь на весь мир, то виноват в этом будешь только ты сам, и никто другой. Перестань все валить на Джиллиан.

Трой смотрел на брата, и ему внезапно отчетливо вспомнились слова Энди в момент их расставания: «Очевидно, ты слишком много времени провел в компании собаки. Все, что ты умеешь, — так это рычать».

Неужели он действительно похож на одинокого ожесточившегося человека, который рычит на всякого, кто осмелится к нему приблизиться? Неужели он и впрямь винит других во всех своих несчастьях? Не он ли обвинял Энди в том, что она отказывается принять на себя ответственность за ситуацию, в которой оказалась, тогда как сам, похоже, поступает точно так же?

Ему вдруг стало трудно дышать. Господи, неужто он позволит своему прошлому отнять у него будущее?

— Все это не имеет значения, — резко заметил Трой, отвечая скорее самому себе, а не брату с невесткой. — В любом случае уже слишком поздно.

— Никогда не бывает слишком поздно, — возразил Зак.

На какую-то секунду в кухне наступило молчание. Затем снова заговорила Шерри:

— Трой, ты любишь эту женщину и если не признаешься ей, то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Энди задником своей туфли вколотила последний гвоздь в стену, около которой стояла ее тахта, а потом аккуратно повесила на него картину — акварель с изображением сада. Отойдя немного назад, она полюбовалась на творение своих рук.

На ее лице появилась довольная улыбка. Новая квартирка была очень маленькая, зато уютная, с массой безделушек, приобретенных в комиссионных магазинчиках. Эклектично, но как раз в ее вкусе.

Прошло уже больше месяца, как Трой высадил ее у родительского дома. Мама поселилась в роскошном отеле в Вашингтоне и, похоже, не собиралась оттуда съезжать. После того как она впервые нашла в себе мужество пойти против воли мужа, ей не хотелось отступать. Энди же подыскала себе жилье, записалась в колледж, чтобы с осени начать посещать занятия, а днем работала в кафе. Впервые за всю свою жизнь она чувствовала себя совершенно самостоятельной, впервые жила так, как ей хотелось.

Правда, она не ожидала, что ей будет так одиноко. Не предполагала, что ежеминутно будет тосковать по Трою. Порой ей так его недоставало, что у нее от боли все сжималось внутри.

Она постоянно о нем думала. Те десять дней, что они провели вместе в пути, перевернули всю ее жизнь. Мало что осталось от той девушки, что убежала из церкви, страшась встретиться с жизненными трудностями лицом к лицу.

Но ей по-прежнему было страшно встретиться лицом к лицу с Троем и признаться ему в любви. Страшно при мысли о том, что он может оказаться еще одним человеком, не ответившим на ее любовь.

— Сенатор в библиотеке. Он примет вас там. — Домоправительница в накрахмаленной форме жестом указала на зал в стороне от главного фойе огромного особняка. — Сюда, пожалуйста, г-н Армстронг.

Трой пошел за ней, подумав про себя, не та ли это Гретхен, с которой Энди разговаривала по телефону в тот день, когда они были на стоянке. Домоправительница подвела его к полированной дубовой двери, постучала, а затем, приоткрыв ее, просунула голову внутрь.

— Пришел г-н Армстронг, — объявила она и распахнула дверь, чтобы пропустить Троя.

Комната была очень длинная, так что громадный письменный стол в самом дальнем конце ее напоминал трон. Вдоль стен стояли книжные шкафы с расставленными строго по ранжиру книгами в тяжелых кожаных переплетах. Трой мельком подумал, что вряд ли их кто-нибудь когда-нибудь читал, на них не было заметно ни пылинки. Они являли собой пример рукотворного совершенства — впрочем, как и все остальное, что Трой успел увидеть в этом доме.

— Спасибо, Гретхен, — сказал сенатор, и дверь за Троем тихо закрылась. Они остались вдвоем.

Сенатор Уильям Конрой IV встал навстречу Трою. Он протянул ему руку, и Трой пожал ее, отметив про себя, что рукопожатие хотя и крепкое, но довольно холодное. Рукопожатие искушенного политика, внутренне усмехнулся Трой.

Сенатор снова сел, едва заметно кивнув в сторону одного из стульев напротив своего стола. Как только Трой занял указанное ему место, Уильям Конрой немедленно перешел к делу.

— Как правило, я не принимаю дома незнакомых людей,— заявил сенатор, — но Гретхен утверждает, что вы тот самый человек, который пришел на помощь моей... — тут он остановился, явно исправляя допущенную ошибку, — на помощь Андреа во время недавнего крайне прискорбного инцидента.