Аромат роз (Роза Дамаска)

Когда и до Викки дошла очередь быть «отбитой» массажем, когда на нее вылили ушаты воды, вымыли ей голову с той же энергией, что и все прочие части тела, она совсем изнемогла. Но когда ей поднесли свежие сухие полотенца и халат, она почувствовала необыкновенную легкость и свежесть.

— Теперь пойдем немного проветримся, — позвала Умм-Яхья. Викки послушно всунула ноги в деревянные шлепанцы и осторожно двинулась по мокрому, местами мыльному полу. Наконец она уселась на один из диванов в прохладной комнате, с удовольствием потягивая лимонад, который ей здесь предложили.

— Еще пойдете? — спросила Мириам; ее глаза радостно поблескивали.

— Почему бы и нет? — улыбнулась Викки. Мириам поморщилась:

— Я подумала, может, вам не понравилось?

Викки засмеялась, откидывая волосы с лица:

— Напротив. Мне очень понравилось. Но для первого раза, я думаю, достаточно.

Умм-Яхья посмеялась вместе с ней, затем резко посерьезнела и порывисто повернулась к Мириам.

— Ну, — начала она обеспокоенно, — а теперь, надо думать, ты мне все расскажешь!

— Да рассказывать особо нечего, — стала защищаться Мириам. Теперь, когда главная новость была высказана, напряжение стало спадать и прежнее угрюмое выражение лица возвращалось к ней. — Криспин собирается жениться на мне, вот и все.

Умм-Яхья совсем помрачнела.

— Хотелось бы верить, что это все. Никогда не слышала ничего подобного! Что же этот молодой человек вытворяет! Предлагает тебе выйти за него замуж, а сам даже толком не видел твою семью!..

— Он знает нашего отца, — негодующе возразила Мириам.

— А с каких это пор ты слушаешься отца? — парировала Умм-Яхья.

Викки легла на диван и молча смотрела на резной потолок, сырой от чрезмерной влажности и готовый, кажется, рухнуть от малейшего толчка.

— Я думала, вы хотели выйти замуж за Адама, — ровным голосом проговорила она, стараясь скрыть, насколько глубоко затронуты ее чувства.

— Ну и что с того? — выговорила Мириам.

— А то, что Адам именно так это и воспринял, — твердо гнула свое Викки. — Вы ему давали для этого достаточно оснований.

Мириам вспыхнула:

— Чепуха! Адам все прекрасно понимает.

Викки одарила ее полупрезрительным-полужалостливым взглядом:

— Вот как? Это, однако, выше моего понимания.

— Это позор! — Умм-Яхья поникла. — Ты позоришь всех нас. Разве не так?

Мириам подлила себе лимонада.

— Может быть, когда-то, но не теперь. — Она импульсивно положила руку сестре на плечо. — Ты должна поверить мне. Я хочу что-то сделать, чтобы вырваться из этого тесного мира, убивающего меня… Да, я честно признаю это! И я думала, Адам поможет мне. Разве я могла знать, что с Криспином все будет совсем по-другому? Ты тоже полюбишь его, когда получше с ним познакомишься. Обязательно полюбишь!

— Надеюсь, — сдержанно ответила Умм-Яхья. — Но ведь он англичанин и совершенно не знает наши обычаи! — опять распалилась она.

— Ты не права. Он вполне подготовлен к жизни здесь, — возразила сестре Мириам.

— Криспин? — Викки не верила своим ушам. — Ну, на несколько лет, может быть…

— Навсегда! Так он мне сказал, когда я решила уехать с ним в Англию. Он же думает, что я никогда не смогу привыкнуть к жизни там. Криспин говорит, что легче перемениться ему. Вот видите, как он меня любит, — заключила Мириам с торжеством.

Вот тебе на! Было время, когда Викки сомневалась, сможет ли Криспин выдержать в Дамаске хотя бы год, а теперь все это… Невероятно!

— А что же с Адамом? — опять спросила она, уже с вызовом.

Мириам проигнорировала вопрос. Вместо этого она занялась своей сестрой. Обвив Умм-Яхью руками и поглаживая ее мокрые волосы, она говорила:

— Это же большая удача! Все уладится, увидишь. Только подумай, главное отец не будет против. Ведь он к Криспину очень хорошо относится.

Викки больше не желала слушать подобное. О, она выскажет Криспину все, что думает о нем! Как он мог поступить так с Адамом? Адамом, который был так добр с ними обоими, который посвятил им так много личного времени, помогая осваивать новую продукцию?! Адамом, которого она любила безнадежно, зная, что он принадлежит другой…

Викки начала торопливо одеваться.

— Куда вы собрались? — с тревогой спросила ее Умм-Яхья. — Вы простудитесь, выйдя на улицу так быстро.

— Мне надо! — настаивала Викки. — Я должна поговорить с Криспином.

Сестры переглянулись. Потом Мириам сказала:

— Вы не уговорите его изменить свое решение.

Викки могла лишь позавидовать ее уверенности, но она знала, что Криспин никогда до конца не уверен в правильности принятого им решения. Разумеется, думала Викки, она докажет ему, что так поступать по отношению к Адаму по меньшей мере несправедливо.

Викки яростно сушила волосы, пытаясь уложить их в подобие прически, но это ей никак не удавалось.

— Что вы собираетесь делать, Викки? — спросила Умм-Яхья. Викки была поражена, заметив страх в глубине прекрасных серых глаз, но не дала отвлечь себя от поставленной цели.

— Я встречусь и поговорю с Криспином, — ответила она.

Умм-Яхья бессильно повела плечами:

— Ну, если это так необходимо…

Она сказала несколько слов по-арабски сестре. Мириам слушала ее вначале удивленно, потом с недоверием повернулась к Викки.

— Это неправда! — вскричала она. — Викки, скажите, что это неправда!

Викки решительно взяла свои вещи.

— Что неправда? — требовательно спросила она.

— Что вы сами влюблены в Криспина!

Викки едва не расхохоталась. Если б ее чувства имели хоть что-то общее с этим…

— Разумеется, нет! — заявила она с такой уверенностью, что сестры не могли не поверить ей. — С чего вы это взяли?

Умм-Яхья только покачала головой. Викки знала — говорить больше не о чем, но едва сдерживала слезы. Она не желала мешать Криспину, но в то же время не могла спокойно наблюдать за происходящим. Надо было что-то делать — ради Адама.

— Увидимся позже, — проговорила она с натугой. Обе женщины, настороженно наблюдавшие за ее сборами, по-прежнему пребывали в большом волнении. В этот момент Викки была очень близка к тому, чтобы изменить свое решение. Но она переборола себя и молча вышла.

По дороге в магазин Викки чувствовала себя просто ужасно. Уже трудно было поверить, что недавно прошел дождь, на небе ярко сияло солнце, и улицы были совершенно сухие. Просто невозможно, думала Викки, дню быть таким светлым и радостным в то время, как она откровенно напугана тем, что должна была совершить.

И Хуссейн, и Али были в магазине. Еще с улицы Викки услышала их гортанную арабскую речь. Криспин, должно быть, тоже там, подумала она. Едва Викки появилась в дверях, братья прервали разговор и с восхищением воззрились на нее.

— Вы были в банях! — воскликнули они в унисон. Викки только махнула рукой.

— Где Криспин? — спросила она.

Али указал на заднее помещение, и его брови приподнялись в молчаливом вопросе. Викки молча проскользнула мимо братьев.

Криспин приветствовал ее с самым жизнерадостным видом.

— Чего это ты опять сюда пришла? — спросил он улыбаясь.

Викки остановилась и в упор посмотрела на него.

— Мириам попросила меня сходить с ней в бани, — ответила она ровным голосом.

Глаза Криспина смеялись.

— Ну и что? Она может, — опять улыбнулся он.

— Она мне сказала, ты купил машину, — продолжала Викки.

— Драндулет, только и ездить в Малюлю и обратно.

Викки прищурилась:

— Как ты мог?

— Что мог?

— Ты прекрасно знаешь. — Она по-прежнему старалась говорить спокойно. — Знаешь, что между Мириам и Адамом…

Криспин откровенно расхохотался:

— Ну, милая моя, если ты в это веришь, то я не знаю…

И тут Викки вышла из себя.

— Да ты хоть соображаешь, чем мы обязаны Адаму? — закричала она, топнув ногой.

Криспин все еще смеялся, но его настроение стало явно портиться.

— Догадываюсь, что ты ему чем-то обязана. — Криспин старался говорить как можно спокойнее. — Но почему бы тебе самой это ему не выразить? Уверен, он будет доволен.