Прислушайся к сердцу

Он зажал между ногами обрубок хвоста, и засеменил по сияющему полу коридора с такой скоростью, на какую только были способны его короткие ноги.

— Нет!

— Дайана!

— Гарри!

Три голоса прозвучали почти в одновременном протесте. Но, прежде чем Дайана успела продолжить свои обвинения, Брайони нырнула в открытую дверь и помчалась за любимой собакой. Гарри быстро скрылся из виду. Добежав до угла, Брайони увидела, что он влетел в открытую дверь, на которой написано «Для отдыха сестер». Потом другой маленький коридор и еще одна дверь…

Брайони, запыхавшись, ворвалась в эту дверь и обнаружила трех престарелых леди, разглядывавших ее горевшими от любопытства глазами. Две леди сидели в креслах перед телевизором. А третья — крошечная и высохшая от старости — хрупким комочком притулилась в углу кровати.

— Вы не видели собаку? — Пытаясь отдышаться, Брайони прислонилась к двери. — Маленькую серую собаку…

— Кто, мы? — спросила одна из леди перед телевизором.

Она завозилась с пультом управления, будто бы убирая звук, но на самом деле старалась придать лицу подобающее выражение. Потом взглянула на Брайони, безмятежными, невинными глазами.

И Брайони не смогла сдержать улыбку. Роль лгунишки старушка играла плохо.

— Вы не против, если я проверю? Он мог вбежать, пока вы смотрели телевизор.

— Проверьте, дорогая.

— Гарри!

Нет ответа. Краткий осмотр ящиков и шкафов не дал результата. Брайони решительно посмотрела на леди, притворявшуюся обманщицей.

— Его зовут Гарри, — сказала Брайони. — Он испугался. Гарри обидели. Это мой пес. Я люблю его.

Молчание. Все три леди приняли информацию к сведению, и оглядели девушку с ног до головы. До сих пор крошечная старушка на кровати не шевелилась. Сейчас же костлявая сухая рука поднялась над одеялом и упала. Искривленный палец показал под кровать. Брайони нагнулась и замерла. Из дальнего угла на нее с ужасом смотрели два сверкающих глаза.

Брайони забралась под кровать, подползла и обняла Гарри, крепко прижав к себе.

— Ох, Гарри, она ушибла тебя, — ласкала она своего питомца.

Пес дрожал, как осиновый лист.

Брайони зарылась лицом в его шерсть и почувствовала, как брызнули слезы. Они оба — она и Гарри — страдали от душевных травм. Из коридора донеслись тяжелые шаги, кто-то остановился у двери.

— Никто не видел пса? И его хозяйку? Девушку с ярко-рыжими волосами?..

Джек. Это был Джек!

У Брайони сердце ушло в пятки.

— Кто, мы? — повторила свой вопрос та же старая леди.

Джек обдумал ситуацию и ласково, но твердо произнес.

— Пес напуган. Его обидели. Клянусь, это не я! Я не мог бы обидеть его. И девушку, которая с ним. Мне нужно найти ее. Я люблю ее. Я люблю их обоих.

Мертвая тишина. Брайони затаила дыхание. Гарри тоже затаил дыхание. И потом снова над одеялом поднялась сухонькая рука и показала вниз. Прямо туда, где прятались беглецы.

Джек вытаращил глаза. Потом, озадаченный, подошел к кровати.

— Брайони?

Он нагнулся и заглянул под кровать. Двумя секундами позже, Джек Морган уже был там и обнимал Брайони и Гарри с такой силой, будто собирался никогда больше не выпускать их.

Когда он чуть ослабил объятия, Брайони, наконец, смогла чихнуть.

Целоваться и чихать в одно и то же время — дело трудное, но не невозможное. Когда Брайони чихнула третий раз, Джек еще чуть-чуть ослабил объятия. И сделал это очень неохотно.

— Здесь клубы пыли, — едва улучила момент Брайони, чихая прямо в грудь Джека. — Надо пожаловаться, что уборщицы плохо работают.

— Не надо, — пробормотал Джек ей в волосы, снова крепче прижимая к себе. — По-моему, клубы пыли — это великолепно.

— Не скулите, — приказал голос с кровати. Скрипучий от возраста, раздражительный, но все еще полный юмора. — Я не позволяю пылесосить у меня под кроватью чаще одного раза в неделю. Меня это нервирует.

— Мы вас тоже нервируем? — спросил Джек, улыбаясь.

Он опять крепко обнял Брайони. Места под кроватью было явно недостаточно для троих, но им хватало.

— Кого, меня? — спросил тот же голос. — Нет. Я люблю компанию. Если вы станете надоедливыми, я пропущу между пружинами вязальную спицу.

Брайони поперхнулась, а Джек, широко улыбаясь, снова принялся ее целовать.

Некоторое время они не вылезали из-под кровати. Брайони решила, что пока еще не хочет выходить на люди, она обнимала Джека.

Кругом явно происходили чудеса. Сверху не доносилось ни звука. С любезным терпением три старушки ждали, когда влюбленные вылезут на свет Божий.

Гарри перестал дрожать, стиснутый с двух сторон мужчиной и женщиной. Легкие волны, проходившие по его плотной спине, свидетельствовали, что ему нравится поворот событий под кроватью.

— Джек…

— Мм…

На долю секунды он отпустил Брайони, но потом снова принялся ее целовать.

— Я правильно расслышала? — прошептала она, наконец. — Ты сказал, что любишь меня?

— Он так и сказал! — прокрякал над ними скрипучий голос. Пружины кровати опустились так низко, что Брайони и Джек совсем пригнулись. — Я слышала.

— Мы тоже слышали, — в унисон подтвердили леди у выключенного телевизора.

Но счастье не длится вечно.

Над ними раздались голоса. Дайаны и кого-то еще, похожего на старшую сестру.

— Я говорю вам, она принесла в больницу собаку! Вместе со своей дурацкой дворняжкой она должна быть где-то здесь.

— Если мы найдем ее, то попросим уйти, — отвечала старшая сестра. — Это все, что мы можем сделать. Кто-нибудь из вас, леди, видел женщину с собакой?

— Кто, мы?

Брайони прижалась к Джеку, цепенея от мысли, что Дайана и сестра вытащат ее отсюда и вырвут из его объятий. Но на этот раз все получилось по-другому. Старушка на кровати заговорила.

— Нет, сестра, за все утро никто не заходил. О, мисс Коллинз… Я вас помню. Как поживаете? Как ваша матушка и отец? А двоюродная бабушка, Мод? Когда мы были девочками, мы с ней дружили. Помогите, пожалуйста, вспомнить, что стало со всеми ее внуками. Проходите, садитесь рядом и расскажите мне о них. Джерард, должно быть, уже вашего возраста. И Луиза, и Марианна, и Питер, и Сэм…

Дайана побыстрей рванулась к двери. Вслед за ней ушла и сестра.

Брайони задыхалась от смеха в объятиях Джека.

— Выходи за меня замуж, — потребовал Джек.

Весь мир замер. Брайони тоже.

— Что… что ты сказал?

— Он сказал, чтобы вы выходили за него замуж, — пробубнил голос сверху. Обитательница второго этажа на мгновение дала волю слабости. — Предполагается, что глухие мы, а не вы.

— Он не это имел в виду, — возразила Брайони.

В темноте Джек крепко прижимал ее к себе, и она слышала биение его сердца у своей груди.

— Именно это я и имел в виду, — с нажимом произнес Джек. — И ничто в моей жизни не имело такого значения.

— Неважно, — продолжал голос, и пружины заскрипели. — Сначала примите предложение, а потом задавайте свои дурацкие вопросы! Джек Морган, девушка, правильный парень. Его дед тоже был правильным парнем. Я сама когда-то подумывала о том, чтобы выйти за него.

Брайони стала печальной.

— Нет, Джек.

— Что ты имеешь в виду под «нет»? — Он обхватил ладонью ее подбородок и при тусклом свете вглядывался в глаза. — Ты должна выйти за меня. Должна, Брайони Лестер. Я люблю тебя.

— Но… ты любишь меня вопреки собственному здравому смыслу.

— Это неправда!

— Ты думаешь, что Дайана стала бы более разумной женой.

— Я так не думаю!

— Конечно, он так не думает, — снова вступил голос сверху. — Мужчина должен быть дураком, чтобы жениться на этой холодной рыбе…

— Джек, ты устал и потерял равновесие…

— Я теряю равновесие, когда смотрю на тебя…

— Тебе надо выспаться…

— Вы хотите, чтобы я освободила постель?

Леди наверху явно получала огромное удовольствие. Пружины кровати заскрипели.

Это уже слишком! Брайони с Гарри, безопасно угнездившимся у нее на руках, вылезла из-под кровати и смотрела, как вслед за ней появляется Джек.