Золотая любовь

— Значит, завтра, в то же время! — закончил жизнерадостный доктор и ободряюще улыбнулся Мейбл.

Она кивнула в ответ и тоже попыталась улыбнуться. Эта попытка оказалась успешнее, но все, кто знал Мейбл прежде, сразу же увидели бы, что это всего лишь слабая тень, даже не тень улыбки, а тень тени.

Одно хорошо, мрачно подумала Мейбл, откидываясь на подушки, как только за доктором Макалистером закрылась дверь, по крайней мере, сегодня ночью я высплюсь. Может быть, у меня сейчас получится поспать? Нужно честно признаться, беседы с доктором меня успокаивают. Надеюсь, он поможет мне разобраться в том хаосе, что сейчас творится в моей душе…

Но не успела Мейбл закрыть глаза, как дверь распахнулась и в палату вошла довольно странная компания: Кристин, Уоррен, Стенли и Дженни. Мейбл не хватало сил даже на то, чтобы удивиться как следует.

— Привет, — растерянно пробормотала она и приподнялась на подушках.

— Привет, дорогая! — прощебетала Кристин и тут же подлетела к Мейбл с поцелуями.

Мейбл сразу же поняла, что подруга нервничает.

Еще бы! — подумала Мейбл. До сих пор чувствует себя виноватой и не уверена в том, что правильно сделала, когда привела Уоррена. Да и остальные, конечно, пришли с ее подачи.

— Кристин, не нужно со мной целоваться только потому, что ты привела ко мне такую разношерстную компанию! — попросила Мейбл, отстраняясь. — Ты же знаешь, я этого не люблю. И вообще, я очень рада всех вас видеть и без поцелуев. И это не просто слова приличия. Так что прекратите ломать комедию и ведите себя нормально!

Посетители переглянулись и пожали плечами. Никто не ожидал от Мейбл такой реакции.

— Кажется, тебе становится лучше? — опасливо предположила Кристин.

Мейбл лишь кивнула.

— Дженни, подойди, пожалуйста, ко мне, — ласково попросила Мейбл. — Я бы сама встала, но если меня засечет медсестра, она просто выставит вас отсюда, а меня свяжет. И доктор Макалистер не поможет.

— Кто такой доктор Макалистер? — весело спросила Кристин, умудряясь при этом показать жестом Уоррену, что ему следует подать Дженни стул: уже и слепой бы понял, что ей скоро рожать.

— Это мой психиатр, — ответила Мейбл, пристально глядя на подругу, которую не видела почти два года.

За это время внешне Дженни почти не изменилась, но что-то в ее глазах подсказало Мейбл, что перед ней совсем другой человек, с которым ей предстоит познакомиться.

— Не стойте вы все как пни! — попросила Мейбл. — Я выздоравливаю, а вы ведете себя будто на похоронах!

Кристин усмехнулась.

— Если это намек, что мы должны сказать что-то хорошее о тебе, то не дождешься. Ты заставила нас поволноваться, и теперь мы имеем полное право тебе отомстить.

— Кристин, что ты такое говоришь?! — осуждающе воскликнул Уоррен.

Но Мейбл, вместо того чтобы обидеться, весело рассмеялась. Черный юмор подходил к ее настроению идеально.

— Возьмите стулья и присядьте! Я больная, а значит, имею право распоряжаться здесь.

Кристин подтолкнула Дженни в спину и под каким-то благовидным предлогом выставила за дверь мужчин, а потом и сама тихо вышла. Она понимала, что Мейбл сейчас нужно поговорить с бывшей подругой. Только Кристин знала, о чем говорит с Мейбл психотерапевт, и только она понимала, как важно для подруги распутать, именно распутать, а не разрубить, все узлы, что держат ее в прошлом.

— Вы уже знаете, кто родится? — спросила Мейбл, чтобы начать с чего-то разговор.

Ей казалось, что проще выдержать еще одну беседу с мистером Уайтом, чем поболтать о том о сем с Дженни.

Дженни несмело посмотрела на подругу и поёрзала на стуле. Судя по всему, ее обуревали подобные же мысли, поэтому она с радостью принялась отвечать на этот вопрос:

— У нас родится девочка.

— Это очень хорошо. Стенли, наверное, рад…

— Да, очень рад.

— А ты ведь хотела мальчика? — Мейбл понимала, что ее слова больно ранят Дженни, но не могла остановиться.

— Ты так много о нас знаешь… Мейбл, я до сих пор не могу поверить, что я сделала это! — вдруг вырвалось у Дженни. — Если бы ты только знала, как сильно я испугалась, когда поняла, что жду ребенка!

— Но что же тут страшного? — удивилась Мейбл.

— Я боялась, что мой ребенок будет проклят, — вдруг тихо сказала Дженни.

Мейбл ожидала чего угодно, но только не этих слов: ну с чего бы ребенку быть проклятым? Да и какие проклятия в двадцать первом веке! Скорее всего, у Дженни просто разыгрались гормоны…

Кажется, не мне одной нужна помощь доктора Макалистера! — подумала Мейбл, с удивлением глядя на подругу.

— Мы ведь со Стенли никогда не должны были… — Дженни запнулась, не зная, что сказать дальше.

— Но при чем тут проклятие?

— Просто я представила, что ты почувствуешь, когда узнаешь, что у нас будет ребенок… Это ведь должен был бы быть твой ребенок!

— Ты же знаешь, Дженни, я тебе не раз говорила: все мы должны только банкам, в которых брали кредит. Ребенок ваш, и выбирать, у кого родиться, он просто не мог! Да и потом, с чего бы мне проклинать ребенка, он-то ни в чем не виноват. Или опять в действие вступила твоя система взаимозачетов?

Мейбл усмехнулась, вспомнив теорию подруги. Дженни считала, что любое действие возвращается к тому, кто его совершил. Поэтому всегда старалась жить по принципу «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Конечно, ей было страшно даже подумать о том, как сильно отразится на ней история с изменой.

— Кажется, я начинаю понимать, — медленно сказала Мейбл, пристально глядя на покрасневшую подругу.

Дженни кивнула.

— Я очень много думала о том, как плохо мы с тобой поступили… Это не должно было случиться!

— Но ведь случилось? И что теперь толку размышлять о том, что должно, а что не должно? — резонно спросила Мейбл. — Да и потом, скажи мне честно: ты любишь Стенли?

Дженни подняла на Мейбл покрасневшие глаза. Казалось, еще секунда — и она расплачется. Но голос ее был твердым, она не просто верила в то, что говорит, она знала.

— Да, я люблю Стенли.

— И о чем тут еще говорить! Я рада тому, что два дорогих мне человека нашли свое счастье. И знаешь, я на вас совершенно не сержусь…

— Это неправда, Мейбл, — мягко сказала Дженни.

— Ну и что! — Мейбл выразительно возвела глаза к потолку. — Тебе же было приятно это слышать? Вот и отлично. А сейчас, когда ты в положении, я вообще не понимаю, к чему эти душещипательные беседы?

— Мне просто хотелось…

— Дженни, два года назад я была дико зла на вас. Я чувствовала себя преданной, обиженной и так далее. Но сейчас я понимаю, я должна была просто отойти в сторону и порадоваться. Разве я была бы счастлива со Стенли, если бы ночами, украдкой он вспоминал тебя? Разве был бы он счастлив со мной, если бы чувствовал, что я не та единственная, которая должна быть с ним, рожать ему детей? Что ни случается, все к лучшему. Вы вместе, у вас скоро родится дочка, и вы проживете жизнь, полную любви и счастья. Я правда рада за вас, Дженни.

— Ты, ты…

Но Мейбл так и не узнала, что она. Дженни упала ей на грудь и разрыдалась. Мейбл ошеломленно гладила ее по плечам, пытаясь успокоить.

— Перестань! — попросила она. — Из-за чего слезы? Мы с тобой помирились, все отлично. Я буду на вашей свадьбе, если ты все еще хочешь, я стану крестной матерью твоей малышки…

— Честно? — спросила Дженни, поднимая на Мейбл заплаканные, но лучащиеся счастьем глаза.

— Честно. Как ты хочешь ее назвать?

— Ты и правда больше не сердишься на нас?

— Господи, Дженни! Я же сказала, все отлично! Прекрати даже думать об этом!

— Я себя все это время чувствовала виноватой. — Дженни горестно покачала головой. — И не без оснований.

— Не знаю, успокоит ли тебя это или нет, но я тоже чувствовала себя виноватой! — остановила ее Мейбл.

— А ты-то почему?

Мейбл задумалась. Несколько секунд она смотрела в одну точку, и вдруг открыто и весело улыбнулась.

— Как же все просто! — сказала она, обрадованно обнимая недоумевающую Дженни. — Доктор Макалистер, психотерапевт, который меня сейчас консультирует, сказал, что я чувствовала себя виноватой после всего, что произошло. И мы с ним не могли понять, что же это за выверт психики. А сейчас я поняла: просто я должна была не обижаться на вас, а радоваться вашему счастью. Ведь смогла же я радоваться за Кристин и Уоррена?