Пока не поздно

Она затаила дыхание. Если Энтони сейчас примется все отрицать, она укажет негодяю на дверь. Раз и навсегда.

— Ну, разве что однажды, — признался он. — Я работал в саду. Ник попросил помочь с изгородью. Перемазался с ног до головы. Пошел принять душ. И тут появилась Корал… из одежды на ней были только тапочки. Я предложил ей убраться ко всем чертям.

— А вас кто-нибудь видел? — помолчав, осведомилась Мей.

— Не думаю. Корал прокричала мне что-то оскорбительное и убежала. А спустя минут десять уже сцепилась с приходящей домработницей… Для прислуги Корал была сущим проклятием. Кажется, бедная женщина не стала терпеть ее выходок и вскоре уволилась. Погоди минутку… Бекки, кажется, заснула. Отнесу-ка я ее наверх.

— Я с тобой, — объявила Мей, решив ни на мгновение не выпускать Энтони из поля зрения.

Он уложил малышку в кроватку, заботливо накрыл одеяльцем и спустился гостиную. Мей присела на край дивана, а Энтони расположился на полу у ее ног.

— Это правда, — тихо произнес он. — Либо ты мне веришь, либо нет. Я ничего не могу доказать. Единственное, о чем я прошу тебя, прими во внимание все, что обо мне знаешь… В конце концов, твой отец дружил со мною не один год, уважал меня и ценил… А на другую чашу весов пусть ляжет репутация Корал… Есть мудрая пословица: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Как тебе подруги Корал — понравились?

— Брр! — передернулась Мей. — Но я… не смею поверить тебе, — чуть слышно сказала она.

— Понимаю. Но дай мне закончить. Когда стало ясно, что Ник не торопится завершить дело законным браком, Корал чуть с ума не сошла от беспокойства, зная о своей беременности. Ник конечно же был на седьмом небе от счастья. Однако свадьбу все откладывал и откладывал. А Корал не просто злилась — она рвала и метала. После одной бурной ссоры она выскочила из дому, проклиная всех и вся…

— И попала в автокатастрофу, — докончила Мей.

Энтони кивнул, провел по лицу рукой, словно отгоняя кошмарное видение.

— Это было ужасно, — глухо проговорил он. — Корал врезалась в дерево. Ник словно обезумел, во всем виня себя. При взгляде на него у меня просто сердце разрывалось.

— А ты что почувствовал, узнав о гибели Корал? — срывающимся голосом спросила Мей.

— Не знаю. Злость, раздражение, досаду…

— Ты огорчился?

Энтони невесело рассмеялся.

— Не так, как ты думаешь. Не из-за нее. Когда я ее увидел — израненную, умирающую, — у меня сердце сжалось от жалости к ней. Но то же самое я бы почувствовал, будь на ее месте любой другой человек… Кроме того, когда-то мы были близки, что бы уж там я ни думал о ее нравственности и душевных качествах. Она призналась мне, что отец Бекки не Ник. И я понял, почему наш разрыв поверг ее в такой ужас и почему она поспешила подыскать мне замену. Из сострадания — ведь Корал была обречена — я пообещал ни единой живой душе не выдавать ее тайны.

— Отец Бекки — ты, — всхлипнула Мей.

Энтони отвел глаза.

— На этот вопрос я ответить не могу. Я по-прежнему связан словом. Скажу тебе вот что: Корал вот-вот должна была родить, но Нику точных сроков так и не назвала. Хочешь — посчитай сама и сделай выводы. Мы с Корал были любовниками, Мей. Но лишь до того, как на сцене появился твой отец. С этого момента я к ней и близко не подходил. Я слишком уважал Ника. Я не стал бы охотиться в чужих угодьях, даже если бы и любил ее по-прежнему.

— Тебя потрясла ее смерть, — упрямо настаивала Мей.

— Скорее, последствия этой смерти, — поправил Энтони. — Ник серьезно заболел. Новорожденная малышка осталась на моих руках. Мне предстояло организовать похороны Корал и врать всем и каждому насчет того, какую потерю мы понесли. Зная при этом, что моя… что Бекки будет считаться дочерью Ника, что именно так запишут в ее метрике. А поскольку смертельно больной Ник с ума сходил от радости при мысли о ребенке — ведь Бекки — это все, что осталось ему от Корал, — я никогда не смог бы разбить ему сердце, во всеуслышание объявив о своем отцовстве.

Энтони ласково взял Мей за руку.

— А как бы поступила ты на моем месте? Что бы ты предпочла? Мучительную, ужасную правду или ложь во спасение? Я часами мерил комнату шагами, надеясь, что правильное решение придет в голову само собою, да только все без толку. Ради Ника я промолчал. Вот тебе и вся история.

— Ради Ника или ради Корал? — решила уточнить Мей.

— Твоему отцу не пошло бы на пользу известие о том, что Корал обманула его, назвав отцом своего ребенка, — удрученно ответил Энтони. — Я знал, что он умирает. Мог ли я причинить ему лишнюю боль?

— А потом ты бы удочерил Бекки?

— Еще бы!

— Но тут появилась я и нарушила все твои планы.

— Ты нарушила мой покой, — не сдержал он улыбки.

— И ты придумал отличный выход. Если ты женишься на мне, Бекки навсегда останется при тебе, — вздохнула Мей.

— Как ты можешь так говорить? — воскликнул потрясенный до глубины души Энтони, вскакивая на ноги. Подобный взрыв чувств исключал всякое притворство. — Я сделал тебе предложение, потому что люблю тебя! Я без ума от тебя! Я все время о тебе думаю. Ты сама отлично это знаешь!

Да, она это знает! Энтони ее любит! А Корал по-настоящему никогда не любил. Сейчас Мей даже представить их вместе не могла. Все, в чем уверял ее Энтони так искренне и пылко, подтверждалось делами. Этот человек поставил себя в заведомо невыносимое положение: он щадил чувства ее отца, ради Ника выгораживал Корал и защищал интересы Бекки. А о себе не думал. Что за бескорыстная самоотверженность!

— Мей, — снова заговорил Энтони. — Я отлично понимаю, как это все выглядит со стороны. Женившись на тебе, я и впрямь решаю все свои проблемы. Это — удивительный, потрясающий подарок судьбы, иначе не назовешь! Но если ты думаешь, что я способен жениться по расчету, так ты меня совсем не знаешь! Брак — это святая святых, к нему не подходят меркантильно! Женщина, которая станет для Бекки злой мачехой, мне не нужна. Даже если эта женщина сексапильна и изобретательна в постели, волосы ее пахнут парным молоком, а тело сводит меня с ума! Даже если рядом с нею мне тепло и спокойно и кажется, будто я обрел верного друга на всю жизнь… Что это ты делаешь, Мей? — глухо спросил он.

— Заправляю тебе за ухо прядь волос, — проворковала она. — У тебя мысли путаются. Нельзя спокойно рассуждать во власти чувств. Так что дай-ка я лучше тебя поцелую… А теперь скажу кое-что на ушко…

— Мей…

— Я люблю тебя, — выдохнула она, ласково покусывая его мочку уха. — А теперь тебе предстоит убедить меня в том, что и ты меня любишь.

— Хмм… — Пока Энтони раздумывал, Мей развязала узел его галстука. — Может, осыпать тебя бриллиантами?

Она покачала головой и неспешно расстегнула его рубашку.

— Или подарить яхту?

Мей улыбнулась и принялась деловито стягивать с него рубашку.

— Хочешь желтые сапоги с голенищами до бедра? Или ручного ягуара? Или бифштекс с картошкой?..

— Идиот, — ласково проговорила Мей. — Просто люби меня, — прошептала она, распахивая объятия.

Жизнь прекрасна, мечтательно думал Энтони, следующим утром пробуждаясь ото сна и ласково целуя в лоб спящую Мей. Скоро она встретится с отцом и они поселятся здесь, в доме, все вместе, одной семьей.

Но тут на него вновь накатило острое чувство вины — и райское видение растаяло, растворилось в воздухе. Ему снова придется лгать Нику. Более того, и Мей вынуждена будет обманывать собственного отца всякий раз, когда речь зайдет о Бекки, ведь старик считает малышку своей дочерью. Конечно, движут ими чувства самые что ни на есть благородные, но Энтони терпеть не мог лжи и притворства, так что нынешнее счастье его было приправлено изрядной долей горечи.

И все-таки изменить ситуацию Энтони был бессилен, поскольку дал слово умирающей и нарушить его не мог.

В тот день, как обычно, он вместе с Бекки отправился навестить больного. Энтони владели смешанные чувства. И когда Ник, с нежностью глядя на малышку, справился о том, как поживает «его дочурка», несчастный отец поморщился, словно от боли.