Иногда это длится (ЛП)

Я взяла глубокий вдох, когда поняла, что перестала дышать. Я не была к этому готова. Я думала, что была, но ошибалась. Снова. — Я не могу с тобой сегодня это обсуждать. Мне нужно больше времени.

— Я бы хотел дать тебе больше времени, милая, но ты носишь моего ребенка. Не Джереми. Моего. — Его глаза отвердители от упоминания о Джереми. — Я хочу своего малыша. Я не позволю другому мужчине войти и играть папу моему ребенку. И я также чертовски уверен, что не собираюсь позволить ему играть в дом с моей женщиной. Здесь все еще далеко не кончено.

Он двинулся, и я приготовила себя к тому, что он снова приблизится к моему лицу, но он этого не сделал. Он уходил. Я смотрела, как он спускался по лестнице. — Лишь потому, что я люблю тебя больше, чем какую-либо проклятую вещь на этой чертовой планете, я дам тебе еще один день. Ты только что потеряла отца, и я никогда не прощу себе то, что не был с тобой рядом. Я проживу свою жизнь, жалея об этом. Но я вернусь. Ты моя, Ева Брукс. Всегда. Ты сама мне этого говорила, и сейчас, милая, это говорю я.

КЕЙДЖ

— Ты собираешься возвращаться в свою квартиру? Или она будет стоять пустой всю твою оставшуюся жизнь?

— Я вернусь туда, когда мы с Евой снова будем вместе, — ответил я и взял напиток.

— Слышал, что она помолвлена. Чувак, это — отстой.

— Она — моя. Это кольцо временное.

Престон кивнул. Он не собирался со мной спорить. — Манда считает, что вы будете вместе.

— Так и будет. Я не потеряю ее.

— Она признала, что это твой ребенок?

— Даже не пыталась этого отрицать. Она не лгунья. Она просто мне не доверяет. И я это заслужил. Я, может быть, и не сделал того, что она думает, но она права в одном. Я не боролся за нее. Я позволил ее словам ранить меня. Я отошел, потому что это то, что я всегда делаю, когда кто-то говорит мне, что не хочет меня. Моя чертова мама облажалась. Я позволил своему прошлому контролировать реакцию на отказ Евы. Женщина, которая дала мне жизнь, все еще умудряется коверкать мою жизнь, даже не находясь рядом.

Дивэйн сел за столик с нами, и я посмотрел на него. Я не видел его с тех пор, когда я в последний раз был в городе. Его волосы теперь была сбриты.

— Звучит, будто ты накосячил. Прими это к себе, чувак. Не вини в этом суку, которая тебя родила, — растянул он.

Я уставился на него, когда его слова пропитывались в мое тело. Черт меня подери. Он был прав. Я позволил своей неуверенности по поводу того, чтобы быть любимым, контролировать меня, а затем использовал отговорку того, что сделала со мной моя мать. Ева заслуживала мужчину. Не плаксивого младенца, который использует чертовы оправдания за свои ошибки. Я не собираюсь оправдывать себя за свои же ошибки. Никогда.

Я заставлю ее снова меня полюбить. Я не буду ей ничего объяснять. Я просто буду мужчиной, который ей нужен. Тем, кем я не был. Тем, кого моя женщина и мой ребенок заслуживают. Каким способом я собирался это делать, я понятия не имел, но я сделаю это.

— Ты прав, — наконец ответил я.

Дивэйн ухмыльнулся. — Я всегда, черт возьми, прав. Это то, что я делаю.

Престон хихикнул, и я должен был заметить: чувак заставил меня улыбнуться. Я соскучился по дому. Настало время, когда я должен привести свою жизнь в порядок. Папа Евы бы никогда бы не имел оправданий. Он бы не оправдывался болью, чтобы идти домой. Он был мужчиной, которым она гордилась. Я тоже хотел быть таким.

Я положил двадцать долларов на стол и встал.

— Ты куда? Мы только пришли, — сказал Престон, когда я задвинул свой стул.

— Собрать свое дерьмо и переехать в свою квартиру для начинающих, — сказал ему я.

— Что так внезапно заставило тебя на это решиться? Пять минут назад ты в это чертово место даже идти не мог.

Я не хотел тратить свое время, объясняя это Престону.

— Увидимся позже, — вместо этого сказал я.

— Какого хрена? — сказал Престон, посмотрев на меня, будто я сошел с ума.

— Он решил, что настало время стать мужчиной, — ответил Дивэйн, и я просто ухмыльнулся, когда пошел к двери.

Решение перестать прятаться и вернуть свою жизнь было легко, когда я сидел в баре с Дивэйном, а он издевался над моей мужественностью. Но стоять напротив двери своей квартиры и смотреть на пустое пространство, где когда-то стояло пианино Евы, высасывало воздух из моих легких. Я стоял здесь, позволив временам, когда я открывал дверь, а она сидела за пианино и улыбалась мне, воспроизводиться в своей голове.

Я закрыл за собой дверь и бросил сумки на пол. Тишина угнетала меня. Музыка Евы и ее смех исчезли. Она не выйдет из спальни, улыбаясь мне. Я позволил ей оттолкнуть себя, когда она больше всего во мне нуждалась. Я мог винить Эйса за то, что он меня подставил. Я мог винить маму за свою неуверенность. Но это сделал я. То, что я потерял ее, — это моя вина.

Завтра я начну доказывать ей, что я достоин ее любви. Я знал, что я буду делать. Никакой мольбы о прощении — это просто слова. Никаких оправданий — это просто слабость. Настало время, когда я начну доказывать все своими действиями.

Глава 17

Ева

Шум, исходящий из сарая, разбудил меня. Я перевернулась на другой бок и взяла телефон, чтобы посмотреть время. Было шесть часов, но Джереми обычно не встает так рано осенью. Я отбросила одеяло, схватила пару леггинсов и футболку из своего шкафа и натянула их. Если он был здесь так рано, то это означало, что либо коровы выбежали из амбара, либо одна из них заболела. Но я не слышала, чтобы кто-то кричал ночью.

После того, как я почистила зубы и расчесала волосы, я натянула свои рабочие ботинки и направила прожекторы на дом, прежде чем выйти на улицу. Я повернула за угол дома и замерла. Это был не рабочий грузовик Джереми. Это был мой, папин…тот, который использовал Кейдж. Я отошла назад и посмотрела на дорогу. Мустанг Кейджа стоял прямо около моего Джипа.

Ладно. Хорошая новость — здесь не грабители. Но что тут делает Кейдж? Где был Джереми, когда он так нужен? Я сделала глубокий вдох и успокоила себя, прежде чем направиться в сарай и столкнуться с Кейджем.

Он загружал сено. Он собирался его расстилать. Как он узнал, что это входило в список дел Джереми на сегодня? Сейчас утренний воздух был холодным, так как летнее тепло ушло. На нем была надета теплая рубашка с длинными рукавами и шляпа, которую папа позволил ему использовать. Он повернулся со стогом сена в руках и остановился, когда его глаза нашли меня.

— Доброе утро, — сказал он с улыбкой, которая заставила разные части моего тела подпрыгнуть, а затем он подошел к грузовику и загрузил сено в кузов. Он отряхнул свои руки в перчатках о джинсы и наклонил шляпу назад. — Не беспокойся. Я работаю бесплатно. — Он подмигнул и пошел, чтобы взять другой стог сена. Какого черта он делал?

Я просто стояла, будучи не в состоянии подобрать слов, а он в это время схватил другую кучу и бросил ее в кузов. Миллионы причин, почему он это делал, пробежали в моей голове, но ни одна из них не имела смысла.

Наконец, я нашла свой голос. — Кейдж, — тихо сказала я, хотя мои эмоции просто зашкаливали. — Что ты делаешь?

Он остановился и посмотрел на меня со своей сексуальной ухмылкой. — Что ж, милая, я думал, что это очевидно. Я загружаю сено, чтобы вывезти и разбросать его. Потом я примусь за кормление, и, кстати, ты знала, что восточная сторона забора ослабела? Я сегодня утром проехал вокруг, чтобы все проверить, и тот забор нужно заменить. И также у тебя два теленка, которых нужно пометить. Они становятся все больше.

Снова. У меня не было слов.

— Я этим займусь. Джереми сказал, что он приедет после семи, но что я могу начать без него.

Джереми? Что? Я просто покачала головой. В этом не было смысла. Может я до сих пор сплю? И если да, то почему мне снится Кейдж в рубашке? Обычно на нем минимум одежды или же ее совсем нет, когда он появляется в моих снах. И также мы обычно в кровати или против куска мебели. Не говорим и коровах. Или заборе.