Под созвездием Южного Креста

— Может, и ты со мной поедешь, дорогая? — спросила она. — Клод тебя так любит. Уверена, он оставит тебе что-нибудь в своем завещании.

— Мне ничего от него не нужно, мама. Передай привет и скажи, что я желаю ему скорейшего выздоровления.

Сможет ли она когда-нибудь понять свою мать? Расставшись, Зоэ и Клод стали практически неразлучны. Для Зоэ всегда было важно, чтобы мужчина мог ее рассмешить, а Клод умел рассказывать замечательные истории на четырех языках.

К субботе Зоэ не вернулась, но звонила каждый день с отчетом о здоровье Клода. Слава Богу, его жизнь была вне опасности.

Клод не хотел, чтобы Зоэ возвращалась в Австралию, но она пообещала, что будет подолгу гостить у него каждый год. Хорошая еда, великолепное вино, сигары, с которыми он не мог расстаться… Такова жизнь Клода. Это и привело его к сердечному приступу, думала Тони.

Оставшись одна, она решила принять приглашение приятелей и пойти с ними на обед, но зайти потом еще и в ночной клуб отказалась. Вот, что сделал с ней Берн. Она была не в состоянии думать о чем-то или ком-то еще. Ее продолжала томить тоска. Если быть совершенно честной, придется признать, что ее вообще ничто не радовало. Конечно, можно поехать домой и без Зоэ. Живя в Париже, прекрасном романтическом городе, одном из величайших впечатлений ее жизни, Тони страдала от одиночества и скуки. Каждой клеточкой своего существа она стремилась к черноволосому мужчине с серебристо-серыми глазами, который одним своим присутствием заставлял воздух вибрировать.

Друзья высадили ее у дома. Минут через десять раздался звонок в дверь. Наверно, Зоэ.

Больше никто войти в подъезд не мог: безопасность жильцов поддерживалась на должном уровне. Вполне в духе матери — даже не сообщила о своем приезде.

Открыв дверь, Тони испытала сильнейший шок, у нее чуть не остановилось сердце.

На пороге стоял Берн, на лице — улыбка, в руках — дюжины две красных роз.

— Ты не пригласишь меня войти? — спросил он так непринужденно, будто они и не расставались. — Или шок слишком велик?

Тони попыталась рассмеяться, но смех словно застрял в горле.

— Берн, это ты?

— Собственной персоной. — Он шагнул вперед, склонил голову, легонько поцеловал ее в губы.

Еще секунду она постояла, прислонившись к двери, потом глубоко вздохнула.

— Входи, пожалуйста. Я просто очень удивилась. — На самом деле она чувствовала жар во всем теле и необыкновенную легкость в голове, словно она вот-вот улетит.

— Очень красивая квартира, Антуанетта, — отметил он, оглядевшись вокруг.

— Клод подарил ее Зоэ, когда они поженились, — быстро пояснила Тони. — На днях она продала ее, но оформление документов займет несколько недель. Сейчас мама у Клода. У него был сердечный приступ.

— Вот и хорошо, — автоматически отозвался Берн, повернулся и протянул ей розы. На нем был безупречно сшитый серый костюм, элегантный красный шелковый галстук и бледно-голубая рубашка. Одним словом, выглядел потрясающе! — Эй, Тони, — окликнул он тихо.

— Извини. — Она шагнула к нему. — Ты застал меня врасплох. До сих пор глазам не верю. Может, у меня галлюцинации? — Радостное возбуждение затопило ее, каждый нерв затрепетал. — Она взяла розы, пошла на кухню за водой, поставила цветы в две большие хрустальные вазы.

— Давай я тебе помогу. — Берн взял одну вазу у нее из рук, когда она пошла за второй.

— Какие красивые! — восхитилась Тони. — Спасибо. — Она на мгновение погрузила лицо в душистые лепестки. — А как ты вошел? Жорж очень строгий охранник.

— Я сказал ему, что я твой друг из Австралии, — объяснил Берн. — Розы подтвердили мои добрые намерения. Между прочим, я весь вечер вам звонил.

— Я встречалась с друзьями. — Тони говорила отрывисто, она еще не успокоилась.

— Выглядишь ты замечательно, только немного похудела.

— Я всерьез занялась спортом, — пошутила она.

— Лучше брось. Ты уже почти светишься. — Берн обвел ее взглядом. На ней было короткое, очень сексуальное вечернее платье матово-золотистого цвета, с глубоким вырезом и широкой полосой кружева на юбке, открывающей красивые ноги. Да, она определенно приобрела особый парижский шик.

— Садись, пожалуйста, Берн. Хочешь чего-нибудь?

— Хочу.

Она смотрела на него как зачарованная.

— Чего же?

— Скажи, почему ты так нервничаешь, черт возьми? — Он опустился на один из обитых голубой парчой диванов.

— С тобой я всегда такая.

— Скучала? — В его глазах блеснул дьявольский огонек.

— Обидишься, если я скажу, что была очень занята?

— Ничуть. Я тоже был занят. Скажи правду.

— Ужасно скучала! — вырвалось у нее. — Спасибо за письма. Они рассказывали мне обо всем, кроме одного: скучал ли ты?

— А зачем я тогда прилетел, Антуанетта? — Он встал, электризуя воздух вокруг себя. — Если гора не идет к Магомету…

— Ты так жесток, — пробормотала Тони, прежде чем он привлек ее к себе и поцеловал в губы.

— Я тебе снился? — Он понес ее к дивану, усадил к себе на колени.

Тень слез блеснула в ее фиалковых глазах, хотя она и улыбалась.

— Если удавалось заснуть, снился. Ах, Берн, я так рада тебя видеть!

— Тогда, может, продемонстрируешь свою радость?

Она обвила его шею руками, заметила еле видные морщинки на его привлекательном лице.

— Сначала скажи, что достаточно меня наказал.

— Наказал? — Берн застонал. — Господи, да ты была со мной повсюду, куда бы я ни шел.

Моя первая мысль, последняя и большая часть мыслей среди дня были о тебе. Без тебя все потеряло смысл. Ты проникла мне в самое сердце. Тони сжала губы, чтобы не разрыдаться, но предательские слезы уже закапали.

— Дорогая, зачем же плакать? — Он крепче обнял ее.

— С тобой я всегда плачу. Я так люблю тебя…

— Тогда лучше выходи за меня замуж, — предложил он с необыкновенной нежностью.

Она замерла, будто громом пораженная.

— Ты серьезно?

Его любовь к ней вспыхнула, как пламя.

— Я пересек полмира.

— А я собиралась домой, к тебе. Без Зоэ, если бы так сложилось. Я не могу быть там, где нет тебя.

— Полагаю, это означает «да»? — спросил он.

— Да, — прошептала Тони чуть слышно.

— Давай скрепим нашу помолвку поцелуем. Да будет наша жизнь полна радости и счастья, Антуанетта!

— Аминь.

Прошло немало времени, прежде чем они снова заговорили.

Берн ловко изогнулся, достал из кармана пиджака, висевшего на спинке стула, небольшую коробочку.

— Самый красноречивый жест мужчины по отношению к невесте. — Он взял левую руку Тони, поцеловал тонкие пальцы.

В обитой темно-синим бархатом коробочке лежало великолепное кольцо с крупным квадратным сапфиром необыкновенной чистоты и оттенка, окруженным венком из бриллиантов.

— Что может быть лучше сапфира для женщины с такими глазами? — сказал Берн.

ЭПИЛОГ

В семье Бирсфорд — год свадеб, писали газеты в разделах светской хроники. Их было две, но всем больше запомнилась свадьба Берна Бирсфорда, главы компании «Бирсфорд энтерпрайзиз», короля скотоводческой империи из легендарного Касл-Хилл и, бесспорно, самого завидного жениха, и мисс Антуанетты Стритон, единственной дочери светской красавицы Зоэ Леклер и покойного Эрика Стритона из Науры. Репортеры сообщали, что невеста уже стала частью семьи Бирсфорд, так, как ее брат Керри в начале года женился на сестре жениха. В отличие от того великолепного и роскошного торжества мистер Бирсфорд и мисс Стритон предпочли более скромную церемонию. Семейство просто купается в деньгах, поэтому скромный прием явился для многих неожиданностью, но было очевидно, что именно таково желание новой пары, по слухам абсолютно счастливой. Мисс Стритон выбрала себе в подружки троих — свою золовку Кэтрин в качестве главной свидетельницы, подругу детства мисс Фиону Кроуфорд и некую мадемуазель Доминик Дюпре, которая прилетела из Парижа, где невеста провела несколько лет. Каждый репортер стремился достать приглашение, но было послано лишь одно — старейшине журналистского корпуса Флер Колвин из «Флере Дайари».