Снежный поцелуй (СИ)

— Не может быть! — воскликнула она. — Что это за чемпион тут разгуливает? Откуда он взялся? Видимо, пришел в гости… После того, как завоевал все медали. А где же мой любимый племянник Кирилл?

— Это же я! — завопил малыш, довольный произведенным эффектом. — Он сорвал с себя шлем и бросился в объятия Марьяны.

Она закружила его по комнате.

— Ты что, уже катаешься на лыжах? Сам? И без меня? Я тоже хочу!

— Я знаешь, вчера как упал! У меня во-от такая шишка была на лбу. Бабушка сказала: больше не пущу. А дедушка сказал: не плачь, казак, атаманом будешь. А я и не плакал совсем.

— Больно было?

— Ни капельки. А теперь мне шлем купили. Видела?

— Видела. Сейчас я переоденусь, и пойдем в снегу валяться.

— Валяться? А на лыжах ты не будешь, что ли? Смотреть, как я катаюсь.

— Буду, конечно. Только давай сначала поваляемся. Мне очень хочется.

— Ну, тогда ладно, — согласился Кирилл.

Канатная дорога работала до семи вечера, а когда Марьяна приехала, было уже четыре, поэтому спортивную программу было решено отложить на следующий день. Девушка заметила, что семья восприняла известие о вечернем отдыхе с энтузиазмом.

— Они тут за два дня так накатались, что еле ходят, — сказала мама. — А отец вчера кубарем с горы летел, я думала, у меня сердце остановится. Чудом ничего не сломал.

— Это полная ерунда, — отозвался папа, восседавший с газетой у телевизора. — Я падал технически правильно, был сгруппирован и контролировал процесс.

— Видела, как ты его контролировал. Лыжи в одну сторону, палки — в другую.

— Да так и должно быть! Лыжи отстегиваются во избежание травм. А палки я сам выбросил, они мне только мешали. И хватит об этом. В следующий раз буду падать подальше от твоих глаз.

— А можно вообще не падать?

— Можно. Но пока не получается.

— А что, страшные здесь горки? — спросила Марьяна.

— Ужас, — ответила мама. — С одной стороны пропасть, с другой — обрыв.

— Супер, — сказал Ромка. — Нигде еще таких трасс не видел.

— Разные есть, — добавила Катя. — И простые, и жутко сложные. Я пока на зеленых катаюсь, пару раз на синих попробовала. Полный восторг. Завтра сама увидишь.

После плотного ужина в ресторане гостиницы, где Кирилл удивил всех примерным поведением, семья поднялась в апартаменты, располагавшиеся на восьмом этаже. Катя пошла укладывать Кирилла, который начал засыпать еще за десертом, мама решила принять ванну, а отец и сын в одинаковых позах дремали на диване у телевизора, синхронно похрапывая.

Марьяна постояла у окна гостиной, понаблюдала за полетом снежинок в желтом свете фонарей и поняла, что находиться в этом сонном царстве для нее просто невыносимо. Понятно, что они устали, но она-то только приехала и полна сил. Раз лыжи сегодня недоступны, она пойдет на каток. Распотрошив чемодан, она разложила одежду по полочкам большого шкафа в своей комнате, надела лыжный костюм, варежки, меховые ботинки и, никем не замеченная, вышла из номера.

Настроение у нее было приподнятое, прямо-таки новогоднее, хотя Новый год прошел месяц назад. Но тогда не было такого почти сказочного снегопада, таких пушистых зеленых елочек и такой праздничной, и в то же время удивительно уютной атмосферы. Из кафе, сверкающих разноцветными огоньками, доносилась негромкая музыка, в том, мимо которого сейчас проходила Марьяна, был виден огромный пылающий камин, возле него стояли столики с мягкими диванами. По набережной прогуливались люди в лыжных костюмах, и все как один выглядели удивительно счастливыми. Она тоже улыбалась, направляясь к зданию с огромной надписью «Каток».

На коньках Марьяна каталась хорошо, не то что на лыжах. Завтра она наверняка будет летать со склонов кубарем похлеще папы, но зато сегодня можно расслабиться и получать удовольствие. Она надела белые фигурные коньки и вышла на лед. Народу на катке было не очень много, места хватало всем, и девушка легко заскользила, на ходу вспоминая как делать повороты, крутиться вокруг своей оси и двигаться назад. Марьяна чувствовала себя парящей ласточкой, в отличие от большинства посетителей катка, которые жались к бортикам или неуверенно переставляли ноги в центре, пытаясь повторять движения, виденные по телевизору.

А вот и новые посетители. Ну конечно, три мушкетера во главе с Арамисом. Марьяна даже не сомневалась, что они рано или поздно встретятся, курорт-то совсем небольшой, но не думала, что сегодня. Они выехали на лед плечом к плечу, и вскоре девушка поняла причину такого странного способа катания. Тот, кто находится в середине, передвигаться на коньках практически не мог. И, когда его товарищи разъехались в разные стороны, беспорядочно замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Марьяна негромко рассмеялась и помчалась в его сторону, набирая скорость.

Арамис, а это был он, выглядел как щенок, выбежавший на паркет: конечности предательски разъезжались, хотя он изо всех сил старался держать их рядом друг с другом.

— Это тебе не сноуборд, — крикнула Марьяна, пролетев мимо и немного притормозив на ходу.

Молодой человек от неожиданности потерял равновесие и плюхнулся на лед пятой точкой.

— Вставай! — Марьяна подъехала к нему и подала руку.

— Привет, — Арамис улыбался, держал ее за руку и, похоже, подниматься и не думал. — Ты одна?

— Ага. Мои все спят.

— Даже брат?

— Брат вообще еле передвигается после двух дней интенсивного катания. А чего ты так интересуешься моим братом?

— Да я не…

— И куда вы так неожиданно испарились в аэропорту?

— Да мы не испарились, просто… Лосю показалось, что кто-то тащит наши сноуборды, ну мы и ринулись их спасать. Оказалось — ложная тревога.

— Брось его, — сказал подъехавший Лось. — Пусть отдыхает.

— Правильно, — поддержал его Кузя. — Он безнадежен. Не отличает правую ногу от левой.

— Вставай, — повторила Марьяна и дернула Арамиса за руку. — Холодно.

— Я встану, как только вы дадите мне алгоритм. Я не знаю, как вставать с этими штуками на ногах. — Он указал на коньки.

— Сначала переворачиваешься пятой точкой к верху, потом встаешь на колени. Потом, держась за лед, ставишь по очереди коньки на лезвия и медленно выпрямляешь ноги. А уж потом принимаешь вертикальное положение.

— Понял.

Арамис выполнил озвученную последовательность действий и через пару секунд оказался рядом с Марьяной.

— У тебя что, в детстве коньков не было? — спросила девушка.

— Не было. Я на юге жил.

— Все с тобой ясно. А как же ты сноуборд освоил?

— Это же совсем другое дело. Почти как скейт или серфинг.

— Я тебя научу, — сказала Марьяна.

— Правда? — воодушевился Арамис. — А то эти обормоты только издеваются.

— Вот, смотри. Сначала скользишь на одной ноге, потом переносишь вес на другую. Колени согнуты, корпус наклонен вперед…

Арамис старательно повторял все движения.

— Я чувствую себя очень странно, когда называю тебя Арамисом, — произнесла Марьяна.

Она остановилась у бортика, где последние пятнадцать минут стоял, как приклеенный, ее ученик и отказывался выходить на лед. Он только восхищенно хлопал глазами, наблюдая за легкими и изящными движениями Марьяны. Коньки как будто сами несли ее по льду, она не прилагала ни малейших усилий.

— Почему это? — спросил он.

— Какое-то нечеловеческое имя. Как тебя зовут на самом деле?

— Ты, в виде исключения, можешь звать меня Сеня. Хотя вообще-то я никому этого не позволяю.

— Я польщена. Сеня. Хорошо. Просто и понятно.

— А я… Можно я буду звать тебя Марьяна, а не Марьяна Викторовна?

— Ты меня так и зовешь!

— Но я же без разрешения. Пусть все будет официально.

— Ладно. Официально разрешаю тебе звать меня Марьяна. Но ни в коем случае не Маша.

— Я помню.

— Давай еще кружок. У тебя уже лучше получается.

— Думаешь? — с надеждой спросил Сеня, ноги которого, действительно, уже не так разъезжались, как в начале, но все еще выписывали очень далекие от фигурного катания кренделя.