Обратный билет

— О, Эмма! — Тамара поставила свою чашку и встала. — У тебя все звучит так просто!

— Но так оно и есть. Нет смысла выходить замуж за молодого человека, если сомневаешься. Полным-полно несчастных браков, и если ты спрашиваешь меня…

— Похоже, что все они должны были посоветоваться с тобой, — перебила Тамара с артистическим сарказмом, и Эмма позволила себе улыбнуться.

— Мне жаль, если я ответила не так, как тебе хотелось бы, мисс Тамара, — сказала Эмма, вздохнув, — но ведь ты меня спросила.

— Да, спросила, — печально подтвердила Тамара. — И все же я не уверена, что ты права. Замужество серьезный шаг, и ты единственный человек, с которым я могу посоветоваться.

Эмма пожала плечами:

— Но, мисс Тамара, никто не может решать за тебя!

— Я знаю, — кивнула Тамара.

— На свете никогда не было ни одной женщины, которая знала бы все заранее, — заметила Эмма несколько задумчиво. — Заметь, я не вижу никакой причины, почему бы тебе не принять предложение мистера Гастингса. Он славный молодой человек, красивый, добрый. И у вас, конечно, не было бы никаких проблем с деньгами. Все дело в том, чего ты хочешь. Что касается меня, то мне никогда не нравились блондины. Мне нравились темные, смуглые, темноглазые, с каштановыми волосами!

При этих словах Эммы Тамара снова почувствовала невероятное напряжение. Внезапно она вспомнила «Фалкон-Хэд». Как и тогда, в галерее, на нее опять нахлынуло непонятное чувство тоски. Чтобы скрыть его, она поспешно воскликнула, не вникая в суть своих слов:

— Так кто же это был, Эмма?

Эмма вздохнула:

— Только один, один-единственный, мисс Тамара. Но он не вернулся после Эль-Аламейна!

— О, прости, Эмма!

Тамара вышла из своего мрачного состояния и на мгновение попыталась представить себе, что испытала Эмма, когда мужчина, которого она любила, не вернулся с войны. Может быть, поэтому ее привязанность к родителям никогда не проходила? Может быть, для нее жизнь чувств умерла вместе с этим мужчиной?

— Не о чем жалеть, — сказала Эмма. — Слишком много лет прошло, чтобы я могла испытывать что-либо, кроме чувства ностальгии.

Ее внимательный взгляд встретился с темно-синими глазами Тамары.

— У всех у нас есть свои маленькие горести, не правда ли, мисс Тамара?

Тамара почувствовала, что краснеет. Как всегда, Эмма была с ней чутка и проницательна.

— Ой! — воскликнула Тамара, взглянув на свои часики. — Сколько уже времени! Нужно быстрее принять ванну. Если мистер Гастингс приедет до того, как я буду готова, попроси его подождать, ладно?

Она побежала в ванную, стараясь успокоить свои взбудораженные нервы. Что с ней такое сегодня? Почему ей кажется, что она подошла к какой-то черте? Она стала мнительной, недоверчивой. Она сказала Бену, что устала, но он ей не поверил. Но она действительно устала. Ей необходим отдых.

Она погрузилась в душистую воду ванны, устало откинулась и прикрыла глаза. Конечно, Эмма ничего не знала о ее прошлом, и тем не менее невольно она затронула именно ту струну, которая разволновала ее.

Тамара с досадой села и начала тщательно намыливать свои плечи. Она чувствовала себя отупевшей и обессиленной. Вдруг она замерла. С необыкновенной яркостью перед ее глазами всплыли картины того, как это началось семь лет тому назад. Она должна была бы вспоминать прошлое с достаточным спокойствием зрелой женщины. А она, напротив, вела себя как девочка, позволяя чувствам брать верх над разумом. Ведь ей нужно серьезно и взвешенно обдумать предложение Бена, а не мучиться мыслями о далекой роскоши «Фалкон-Хэд» и холодной агрессивности его хозяина.

И все же чем больше она об этом думала, тем больше убеждалась, что только полный отказ от прошлого может позволить ей воспринимать настоящее. Несмотря на горечь, которую она испытывала, думая о нем, прошлое всегда будет присутствовать и мучить ее до тех пор, пока она сама позволит это.

Но как решить эту проблему? Как избавиться от этого мучительного чувства горечи?

Она резко встряхнула головой, отталкивая даже самую мысль. Нет, это невозможно! И все же она все больше и больше убеждалась в необходимости почувствовать раз и навсегда, что она действительно изменилась. И единственный способ достичь этого — поехать назад в Фалкон-Уэрри, вернуться в деревню на юге Ирландии, где она провела первые восемнадцать лет своей жизни.

Тамару воспитывали дед и бабка. Мать ее умерла во время родов, а отец — ленивый, никчемный англичанин, как презрительно называл его ее дед, не появлялся вообще долгие годы. То, что он вообще вернулся, очень позабавило всех в деревне. Но потом ее бабушка и дед умерли, и в Фалкон-Уэрри у нее не осталось ничего… ничего, вяло подумала она.

Позже, накладывая вечернюю косметику, она пыталась разобраться в себе и понять, откуда у нее эти сомнения относительно Бена? Почему она колеблется и не хочет сделать этот первый шаг? И когда она поедет в Фалкон-Уэрри, насколько все будет легче, если на пальце у нее появится кольцо Бена?

Но как это воспримет Бен? Что же сказать ему, когда он потребует ответа? Вряд ли он одобрит это намерение вернуться в Ирландию. Особенно после того, как узнает, что она хочет ехать одна, чтобы рассеять призраки, которые все еще угрожают ее догнать.

Как она и ожидала, Бен был решительно против ее отъезда из Англии.

— Если ты настаиваешь на отдыхе, поезжай, по крайней мере, куда-нибудь поближе, чтобы я мог навещать тебя, раз ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой!

— Ты не понимаешь, Бен, — сказала она растерянно. — Там ведь моя родина!

— Но ты ведь говорила, что твои родители умерли.

— Да. Ты знаешь, что мой отец умер спустя шесть месяцев после того, как я приехала сюда.

— Верно.

Бен знал Тревора Шеридана. Разве не через него он узнал и его дочь?

— Ну хорошо, — вздохнула Тамара. — Когда я уезжала из Ирландии, я думала, что больше не вернусь, и не хотела возвращаться. Но сейчас что-то тянет меня туда. — Она искала слова, чтобы выразить свое чувство. — Это… это — что-то большее, чем жизнь. Я должна поехать туда, чтобы вернуть свои мысли в нормальное русло. Попытайся меня понять, Бен! Мне необходимо поехать!

Она разволновалась. Как она вернется? В качестве кого? Летом в Фалкон-Уэрри бывает мало приезжих. Деревня живописна, но и только. Там ничего особенного нет, кроме замка «Фалкон-Хэд», конечно. И, едва она подумала о «Фалкон-Хэд», она поняла, что ей следует сделать. Она должна поехать туда снова как художница. Она должна нарисовать «Фалкон-Хэд». Тогда она сможет уничтожить старую картину и вместе с ней всю боль, сердечную боль, связанную с ней. Это и будет ее отдых — пара месяцев в Ирландии.

Бен, казалось, задумался.

— Там был мужчина? — вдруг хрипло произнес он.

Лицо Тамары вспыхнуло. Она отбросила тяжелую прядь золотистых волос со своих щек и сказала:

— Не в том смысле, в котором ты думаешь!

— А в каком?

Тамара тяжело вздохнула:

— Я не могу тебе это сказать. Позволь мне поехать, и, когда я вернусь, я расскажу тебе всю правду.

Бен пробормотал:

— Разве у меня есть выбор?

— Но ты можешь порвать со мной здесь, сейчас. Я не буду тебя винить!

Он покачал головой:

— Нет, я не могу, Тамара!

— Ну так что же?

— Хорошо, поезжай в эту ужасную деревушку, но помни, что, если ты не вернешься через шесть недель, я приеду за тобой.

Тамара кивнула:

— Я могу ведь позвонить тебе. Там есть телефон.

Бен слегка улыбнулся:

— Ты меня просто потрясла! Хорошо, позвони мне, расскажешь, где ты остановилась. В Фалкон-Уэрри есть отель?

Тамара покачала головой:

— Отеля нет. Там есть только таверна. Кажется, она называется «Фалкон-Армс». Возможно, для начала я остановлюсь там. Позже я, наверное, сумею снять домик.

Бен поморщился.

— Имя «Фалкон» фигурирует в этих местах довольно часто, не так ли? — заметил он.

Тамара опустила голову: