В тени красных жасминов

Пьер поднял плечи в выразительном жесте.

— Все хорошо, как всегда и будет, — неопределенно заметил он. Затем он с интересом взглянул вокруг на просторы садов, которые были полны цветов в ярком свете солнца. — У тебя здесь прекрасный дом, Адель. Мне давно хотелось взглянуть. — Он засунул руки в карманы брюк. — Что касается причины моего здесь появления, то это планы освоить побережье до Ясаваса. Проект сообщества с отелями и т. д. Я здесь, как говорится, для ознакомления, так?

— А! — кивнула Адель. — Ты здесь ненадолго?

— Недели две, может быть, три. Я в настоящее время остановился в Суве, но намерен двинуться в Лаутоку, когда завершатся переговоры с правительственными чиновниками.

Адель указала в сторону виллы.

— Пойдем! Пойдем в дом. Роза приготовит нам кофе. Конечно, ты останешься до обеда.

Пьер еще раз взглянул на Ребекку, но их глаза не встретились, и он опустил взгляд на Адель и сказал:

— Я бы с удовольствием.

Когда они двигались к вилле, он вежливо, но уверенно взял ручку коляски у Ребекки и повез Адель сам, а она, повернувшись, с нежностью его рассматривала. Волей-неволей Ребекке приходилось идти сбоку от него. И, снова взглянув на нее, он сказал:

— Прекрасное утро, не правда ли, мадемуазель?

Ребекке удалось слабо улыбнуться.

— Прекрасное, согласилась она. — Но на Фиджи утро в большинстве случаев прекрасное.

Он кивнул в знак согласия и продолжал:

— Пусть так. Но для меня это остается загадкой, как такая девушка, как вы, может быть довольна такой работой. Мои извинения, Адель, но ты должна согласиться, что на работу частных сиделок обычно идут более взрослые женщины, не так ли?

Ребекка видела, как к лицу Адель прилила кровь и ее щеки покраснели, что указывало на ее недовольство.

— Ради Бога, Пьер! — воскликнула она. — Не говори так! Ты спровоцируешь недовольство Ребекки. Уверяю тебя, что она сполна получает за свои услуги!

Теперь от смущения вспыхнула Ребекка.

— Я уверен, что на сиделку Линдсей не произвело бы впечатления ничего из того, что я сказал, — мягко заметил он. — Она показалась мне очень сдержанной молодой женщиной.

Горячность Адель пошла на убыль, и она взглянула на Ребекку с насмешливым любопытством.

— Ну ты конечно же знаешь, Пьер, — сказала Адель.

И Ребекка почувствовала себя, как никогда, плохо. Ей полегчало, когда они добрались до склона, ведущего к вилле, который Адель специально устроила, чтобы коляске было легче проехать в дом.

В холле Ребекка остановилась в неопределенности, и Адель сказала:

— Попроси Розу принести кофе в комнату для отдыха. Можешь ей также сказать, что с нами будет обедать гость.

— Да, мисс Сент-Клауд. — Ребекке хотелось сбежать не только от насмешек Адель, но и от изучающих ее любопытных глаз Пьера Сент-Клера.

Оставшуюся часть утра она писала отчет за день и проверяла содержимое аптечки в ванной Адель. Затем она убралась в своей комнате, почистила некоторые из своих личных вещей, умылась и, подкрасив губы, была готова к обеду. После того как она убрала волосы назад в гладкий пучок, у нее возникло сомнение: а будет ли она приглашена сегодня пообедать с гостем и хозяйкой? Обычно Адель была ее компании рада, но не исключено, что сегодня ее не пригласят. Она надеялась на это, так как ей не нравилось быть мальчиком для битья, объектом для жалоб Адель и ее искаженного чувства юмора. Она некоторое время критически рассматривала свое лицо. Она давно уже привыкла к своей внешности и считала себя привлекательной, но никогда не испытывала от осознания этого никакого чувства самодовольства. Что касается волос, то намного легче было бы носить их короткими, но обрезать ей их не хотелось. Иначе на нее нахлынули бы воспоминания о тех днях, когда она жила со своей старенькой бабушкой, которая хоть и внимательно за ней следила, но не испытывала привязанности и в целях экономии времени и сил стригла Ребекку под мальчика, пока та не стала достаточно взрослой, чтобы следить за ними самой. Ребекке особенно не хотелось вспоминать те дни, когда казалось, что безысходная ситуация, в которой оказалась ее мать, обрушилась и на дочь; те дни, когда бабушка не пропускала случая подчеркнуть, насколько той повезло, что ее не оставили в каком-нибудь детском приюте. И теперь, по прошествии многих лет, Ребекке казалось, что эти трудности могли бы быть и менее мучительными в отдаленной перспективе.

Отбросив эти мысли, она поднялась со своего стульчика у туалетного столика и прошла через спальню к двери. Внизу, в холле, дверь в комнату для отдыха была открытой, и ей пришлось туда заглянуть в поисках хозяйки. Адель сидела в кресле и пила из рюмки охлажденное сердечное средство, а в это время Пьер Сент-Клер стоял перед широким каменным камином. Одна его рука лежала на деревянной полочке над ним, он пил из рюмки, наполненной жидкостью янтарного цвета, Ребекка приняла ее за виски. Адель взглянула на нее, когда та бесцельно мялась у двери, и сказала:

— Входи, входи, девочка. Обед еще не готов?

Ребекка сжала губы.

— Я… я не знаю. Я… я просто хотела узнать: не надо ли вам чего. Так как вы сегодня обедаете с мсье Сент-Клером, я… я поем в своей комнате.

Адель нахмурилась.

— Очень хорошо, Ребекка. Ты можешь сказать Розе, что мы готовы, когда она…

— О, но, конечно, сиделка Линдсей должна пообедать с нами, если она обычно это делает! — вдруг воскликнул Пьер Сент-Клер. Он взглянул на Адель. — Наша беседа не столь уж конфиденциальна. Я думаю, что у нас еще полно времени, чтобы посекретничать, не так ли, дорогая?

Адель подняла брови.

— Ребекка сама может решить, — сказала она, пожав плечами. — Мы обычно обедаем одни. Такая ситуация, как правило, не возникает.

— Я это понял. Вот почему… — Он не по-британски развел руками.

Ребекке удалось остаться спокойной.

— Большое спасибо вам, мисс Сент-Клауд, но я останусь вполне довольной, если поем в своей комнате.

Выражение лица Адель изменилось, и она взглянула на Ребекку с некоторым любопытством, чувствуя, что ее сиделка не хочет с ними обедать. Затем она решила показать себя, и Ребекка почувствовала некую тревогу, наблюдая за изменениями в выражении ее лица. Ей следовало бы осторожнее подходить к выражению своих предпочтений. Она хорошо знала о давнем занятии Адель получать удовольствие от того, чтобы попрекать ее.

— Почему ты не хочешь присоединиться к нам за обедом, Ребекка? — спросила она с вызовом. — Я думаю, что ты не хочешь, так?

Ребекка вздохнула.

— Причина для этого проста, мисс Сент-Клауд. Я решила, и это вполне естественно, что вы и ваш… ваш гость предпочли бы быть одни.

Адель изучала свои лакированные ногти.

— Но почему тебе так кажется, Ребекка? Ты что, предполагаешь, что мы с Пьером питали друг к другу какую-то давнюю привязанность? Может, ты думаешь, что мы были когда-то любовниками?

Щеки Ребекки горели.

— Я… я пойду и скажу Розе, что вы готовы, мисс Сент-Клауд. — Она не собиралась спорить.

Адель недовольно жевала свою нижнюю губу.

— Почему ты упорно не обращаешь внимания на мои вопросы, Ребекка? — воскликнула она. — Я что, ребенок, над которым можно смеяться и с которым можно не разговаривать?

Ребекка тяжело вздохнула. Она бросила беглый взгляд в сторону Пьера Сент-Клера, но отвела его из-за насмешливого огонька в его глазах. Ясно, что он не мог бы или не стал бы ей помогать в этой ситуации.

— К тому же я думаю, что мне лучше было бы заняться моими делами, мисс Сент-Клауд, — наконец сказала она. — Мне жаль, если вы подумали, что я намеренно не понимаю вас, но это не входит в мои обязанности — делить мое… мое свободное время с вами.

— Ты бесстыжая маленькая девчонка! — Адель уставилась на нее с негодованием. Ребекка никогда ей так раньше не отвечала.

— Ну, Адель, — тихо произнес Пьер Сент-Клер. — Возможно, сиделка Линдсей права. Может быть, она не должна проводить все свое свободное время с нами… с тобой! Ты же знаешь, она тоже человек, и я думаю, что ты достаточно долго уже дразнишь ее, не так ли?