Невеста для капитана

— Что за ерунда! — проворчал Уинслоу, как будто Меган сообщила ему о том, что к отвороту его пиджака пристала белая нитка. — Господи Боже, из-за паршивой кошки!

Последние слова Уинслоу проговорил таким пренебрежительным тоном, что Джон не выдержал. Недаром он с самого начала проникся отвращением к этому кичливому болвану.

— Черт побери, кем же надо быть, чтобы со всего размаху дать пинка беременной кошке?

Вот он — тот самый голос, при звуке которого вся живность в реке залегает на дно! На мгновение все стихло. Первой пришла в себя миссис Колпеппер.

— Капитан Вермонт! Это переходит все границы!

— Мистер Уинслоу, мне продолжать снимать? — раздался чей-то тоненький голосок.

Все обернулись. Голосок принадлежал долговязому юнцу, стремившемуся запечатлеть на видеокамеру все нюансы этой мелодрамы, постепенно переходящей в фарс. В поисках удачного ракурса парень взобрался на стул, продолжая всматриваться в глазок, немигающий красный огонек камеры показывал, что съемка идет полным ходом.

— Немедленно выключи эту чертову штуку, идиот! — рявкнул Уинслоу.

— Не смей разговаривать с ним таким тоном! — воскликнула Меган.

Уинслоу снова окинул девушку удивленным взглядом.

— Черт возьми, тебе-то какое дело, как я с ним разговариваю?

— Не забывай, что он тоже человек…

Уинслоу только покачал головой и, развернувшись к Джону, угрожающе произнес:

— Вы еще пожалеете о содеянном, капитан. Поверьте мне. Когда владелец компании узнает, как вы позволили… к-кошке сорвать свадьбу, которая обошлась мне в тридцать тысяч долларов, вы будете счастливы, если вам разрешат после этого драить палубы!

— И это все, что тебя беспокоит? — спросила Меган презрительно, не дав Джону порадовать Уинслоу известием о том, что владелец компании стоит прямо перед ним. — Все дело в деньгах, не так ли? — продолжала она. На девушку как будто внезапно снизошло озарение. — Всего лишь деньги…

— Тебя беспокоит брачный контракт, обязательства, которые ты на себя взяла? — спросил Уинслоу, злобно усмехнувшись. Глаза его говорили о том, что он предвидел подобную развязку. — Я так и знал.

— Меня беспокоит совсем другое, — ответила Меган, подавляя гнев, готовый выплеснуться наружу. — Ты не способен думать ни о чем, кроме своих денег!

— Однако это не слишком тебя волновало, когда ты и твой дядюшка охотно принимали от меня чеки на весьма внушительные суммы, — поспешил напомнить Уинслоу.

— Что? Да как ты смеешь!..

Злорадный смех Уинслоу прервал тираду, готовую сорваться с губ Меган.

— Мег, пора бы повзрослеть. Деньги — это деньги. У меня они есть, у тебя — нет, и мы оба отлично понимаем, что ты не собираешься порвать со мной из-за какой-то блохастой кошки. Опомнись, Мег…

В глазах Меган появился нехороший огонек, девушка улыбнулась, но то была коварная улыбка, не предвещавшая ничего хорошего. Она продержалась на ее губах секунду, не больше, и Джон догадался, что сейчас произойдет. Но прежде, чем он успел это предотвратить, Меган шагнула к своему бывшему жениху и, не дав ему договорить, во второй раз столкнула бедолагу с парохода.

Гости с воплями и причитаниями бросились на помощь Роберту Уинслоу и побросали в воду столько спасательных кругов, сколько хватило бы несчастным пассажирам «Титаника». Джон поспешил присоединиться к ним и увидел, как Меган стремительно взбегает по тpaпy, одной рукой продолжая прижимать к себе Фогги, а другой придерживая подол платья. Она исчезла из виду в тот самый момент, когда Джон вытащил из воды Роберта Уинслоу, и капитан внезапно почувствовал себя самым одиноким человеком на свете.

Меган бежала, не разбирая дороги, уверенная только в том, что сейчас ей необходимо спрятаться от всех, и прежде всего от Роберта. На верхней палубе девушка натолкнулась на гостей, которые с изумлением уставились на нее, еще не зная о случившемся. Друзья, мама, дядя Эдриан поспешили к ней навстречу, но Меган не хотела с ними говорить, предчувствуя, какой будет их реакция на сообщение о том, что она дала Уинслоу полную отставку. Поэтому, крепче прижав к себе обессиленную кошку, она устремилась выше.

Взбежав по крутым ступенькам, Меган очутилась на небольшой площадке; оглядевшись, девушка заметила темный проем коридора и нырнула в него. Коридор заканчивался дверью с надписью:

Капитанский мостик ей ни к чему — она просто никого не хочет видеть! По обеим сторонам коридора было еще две двери. Не долго думая, Меган повернула ручку той, что справа, и облегченно вздохнула, когда дверь поддалась. Скользнув в каюту, в которой царил полумрак из-за спущенных штор, Меган плотно прикрыла за собой дверь и дрожащей рукой защелкнула замок.

Фогги, как будто узнав родные стены, возобновила попытки вырваться на волю. С помощью Меган освободив свои коготки от роскошных кружев, кошка спрыгнула на толстый красный восточный ковер, лежавший на дощатом полу. Все еще мокрая, отягощенная не родившимися котятами, она, шатаясь, направилась к щели в шторах, сквозь которую пробивался робкий луч солнца.

Подойдя к окну, Меган раздвинула тяжелые шторы, и комната сразу наполнилась теплом и светом. Меган равнодушно огляделась: стены, на которых висели фотографии и картины в рамах, изображавшие старинные парусники, боевые корабли, буксиры и другие разновидности судов военно-морского флота, ордена и знаки отличия, дверь с большим зеркалом, круглый столик и четыре стула, на спинке одного из них висел китель.

Эта форменная принадлежность сразу напомнила ей о капитане Вермонте. Она представляла себе жизнерадостного человека с веселыми глазами и седой головой — ведь таким музейным экспонатом, как этот пароход, должен командовать старый морской волк! — и когда увидела стоящего перед алтарем молодого (на вид Джону Вермонту было тридцать с небольшим), красивого и властного мужчину в темно-синем мундире, на миг оторопела, а потом уже не сводила с него изумленного взгляда. В узком, строгом кителе Джон Вермонт казался еще выше. Его темные, довольно длинные волосы свободно развевались по ветру. Черные, прямые брови, проницательные голубые глаза. От облика этого человека веяло спокойствием — более того, в выражении его лица была какая-то странная отрешенность, которая сразу исчезла, как только потребовалась его помощь. И эта искренняя забота о маленьком пушистом существе не могла не тронуть сердце Меган.

А его голос! Низкий, густой, тут же привлекающий внимание к его обладателю, как звук органа, зовущий в церковь, он придал словам нежности и гнева особый, ни с чем несравнимый оттенок. Меган вспомнила взгляд, который капитан Вермонт бросил на нее, когда она стояла перед алтарем. Одного этого взгляда хватило, чтобы организованная на скорую руку свадьба, завершившая стремительные ухаживания Роберта Уинслоу, показалась ей непростительной ошибкой. Как ни странно, но, подумав сейчас об этом, Меган поняла, что именно серьезный, пристальный взгляд Джона Вермонта дал ей силы и мужество, чтобы принять правильное решение.

Все только к лучшему. Если для человека, способного ударить животное, еще не все потеряно, то человек, ударивший животное и имеющий наглость похваляться этим, — законченный мерзавец, именно за такого она, между прочим, чуть не вышла замуж!

Вот что бывает, когда позволяешь одурманить себя сладкими речами и начинаешь верить в сказочку о сильном, умном мужчине, за которым как за каменной стеной, — перестаешь полагаться на себя и жить своим умом, добровольно заключая себя в воздушные замки, выстроенные честолюбивым воображением мамы.

Думая о Роберте, Меган вслушивалась в голос своего сердца, и пелена, застилавшая ей глаза, быстро таяла.

Фогги нежилась в ласковых лучах солнца, уже забыв о пережитых волнениях. Закрыв глаза, Меган последовала ее примеру, подставив лицо теплому свету.