Счастье Аманды-Джейн

– Ты сошел с ума! И вообще я здесь не для того, чтобы что-то обсуждать с тобой. Я уже приняла решение, и твое мнение не в счет. А что касается твоей финансовой поддержки, прекрасно обойдусь без нее.

Такой поворот дела не удивил Реба, ведь ее семья могла любого в этом городе купить с потрохами. Но грубое покушение на его право голоса вывело мужчину из себя. Тем временем Аманда-Джейн вынула из кармана визитку.

– Это мой адрес в Сиднее.

Реб внимательно рассмотрел карточку. Она не содержала почти никаких сведений, кроме написанного изящными золотыми буквами имени и номера абонентского ящика.

– Ты живешь в почтовом отделении?

Аманда-Джейн проигнорировала его ироничный вопрос.

– Моему доктору нужна подробная информация о том, какие заболевания ребенок может унаследовать от тебя. Когда соберешь документы, пришли мне их по этому адресу.

Случайно взглянув в зеркало заднего вида, Аманда-Джейн увидела приближающийся мотоцикл. Ее сердце чуть не вырвалось из груди. Страх, что кто-то узнает о ее отношениях с Ребом Брауном, заставил инстинктивно потянуться к ключу зажигания. Рев мотора заглушил последнюю фразу Реба. Как только он отвернулся, чтобы разглядеть мотоциклиста, Аманда-Джейн со всей силы надавила на педаль газа. Прочь отсюда, от этого исчадия ада в байкерских ботинках…

Глава вторая

Прохлада мраморной прихожей стала спасением от жары, но не избавила Аманду-Джейн от тошноты, преследовавшей ее с тех пор, как она покинула гараж а. На стенах висели портреты ушедших из жизни членов фамилии Воганов, и Аманда-Джейн чувствовала, что сама вот—вот пополнит эту галерею. Она ускорила шаги, пытаясь проглотить комок, подступающий к горлу. Возле лестницы ее окликнули. Отвратительный голос мачехи Аманда-Джейн не спутала бы ни с чем, разве что с полицейской сиреной.

– А, появилась! И где же тебя носило?

Не оборачиваясь, девушка пошла дальше, но ее пренебрежение еще больше разозлило Патрицию.

– Не умничай, Аманда-Джейн. Если ты помнишь, через час нас ждут на балу у майора.

Она помнила, но просто умирала от непрекращающейся тошноты, однако решила не выносить этот вопрос на обсуждение.

– Я не поеду, Патриция. Я позвоню майору.

– Что значит, не поедешь? Тебе от этого не отвертеться, дорогая моя. Ты должна там быть.

От пререканий с мачехой Аманду-Джейн и в лучшие времена могло вывернуть наизнанку. Сейчас тем более не было никакого желания общаться с ней. Плотно сжав губы и судорожно цепляясь за перила, она продолжала подниматься по лестнице. Она устала, но больше всего от Патриции.

– Ты должна быть готова через сорок пять минут. Надеюсь, выберешь вечерний туалет с большим вкусом, чем в прошлый раз.

– Патриция, – спокойно сказала девушка, – единственный вечерний туалет, который будет на мне сегодня, – это моя пижама.

– Нет, послушай меня, Аманда-Джейн. У семьи есть традиции. Воганы всегда были почетными гостями на новогоднем балу. Я не собираюсь терпеть твои капризы. Когда был жив твой отец, он был главой семьи, и ты всегда прислушивалась к нему. Теперь глава семьи я, и я не позволю тебе заставить нас всех краснеть.

– Зачем же тебе краснеть, Патриция? У Джошуа это получается гораздо лучше.

– Не трогай моего сына. Он всего лишь ребенок.

Абсурдность замечания возмутила Аманду-Джейн. Несмотря на свое состояние, она не смогла оставить его без комментариев.

– Ничего себе ребенок! Ему уже восемнадцать. А ведет—то себя как – только что у почтового отделения сбил с ног пожилую супружескую пару, отпустив пару крепких словечек.

– Опять байки рассказываешь, сестрица? – послышалось из фойе.

Патриция тут же расплылась в улыбке:

– Ах, милый, ты уже дома!

Эта отвратительная слащавость стала решающим ударом для желудка Аманды-Джейн. Зажимая рот рукой, она метнулась к ванной. Господи, когда же это кончится? Вот уже недели две она проводила в обнимку с унитазом.

Реб вспоминал разговор на стоянке. «Моему доктору нужны сведения о наследственных заболеваниях… Когда соберешь информацию, можешь переслать ее по почте… Это все».

– Черта с два! – сквозь зубы процедил он, пнув ногой пустую пивную бутылку. – Если уж меня назвали отцом ребенка, то мой вклад в его будущее не ограничится медицинской справкой. Можете быть в этом уверены, мисс Воган.

Реб еще не знал, что он скажет Аманде-Джейн, когда завтра придет в ее дом. Но одно он знал наверняка: новый год для нее начнется не так, как она планировала. Сегодня он был слишком взволнован, чтобы во всем разобраться. Но он не доставит ей удовольствия думать, что она уже установила правила игры. Завтра он появится на пороге ее дома и добавит парочку пунктов от себя.

– Эй, Реб! О чем это ты вдруг задумался?

Реб отвел взгляд от чернильно—синего неба. Передним стояла Дэбби – невысокая блондинка в обрезанных джинсах и рваных кроссовках. Она была похожа скорее на старшеклассницу, чем на мать его двухлетней крестницы. Но тот, кто вглядывался в ее глаза, находил там страшную усталость, хотя, насколько Ребу было известно, ей было всего двадцать один год. Дэб была полной противоположностью Аманды-Джейн. Она, как и многие друзья Реба, сбежала из дома. Год провела в колонии для несовершеннолетних, потом примкнула к группе байкеров. Наконец ей «повезло». Приятель-неудачник в пабе проиграл девицу в карты. Так она попала к Ребу, который дал ей работу в гараже и предложил переехать в Воганслэндинг.

Реб дал Дэбби шанс, а его друг Ганна подарил ей свое сердце. Мужчинам тоже свойственна жалость.

– Почему ты сидишь здесь, вместо того чтобы находиться на вечеринке у Ганны? – спросила она, приветливо улыбаясь.

– Обдумываю планы на будущий год.

– Погоди, сейчас угадаю. Ты бросаешь курить? Я лично твердо решила завязать с этим, не хочу подавать дочери дурной пример.

– Удачи! Может, смогу и я, – без особого энтузиазма отозвался Реб. Но максимум, на что он был способен, – перейти на сигареты с пониженным содержанием никотина.

– Кстати, – прервала его размышления Дэбби, – я слышала, что Саванна опять улизнула от тебя.

Реб нахмурился. Его пятнадцатилетняя кузина может радоваться, если он не свернет ей шею при первой возможности.

– У нас с ней возникли разногласия по поводу вечеринки, на которую она сегодня собиралась, – сказал он. – Как обычно, заперлась в своей комнате. Пока я разговаривал с Аман… э… с клиентом, – быстро поправился Реб, – она смылась. Хватился ее только час спустя, когда закончил с машиной миссис Келли.

– Смылась? Ты имеешь в виду, что она сбежала из дома?

– Нет, что ты! – добавил он, заметив беспокойство Дэб. – Она взяла только то, что нужно на один вечер. Она оставила записку: «Ушла на вечеринку. Не ждите». Когда вернется, всыплю как следует.

– Не надо, – смягчилась Дэбби. – Разве ты не поступал так, когда тебе было пятнадцать?

В том-то и дело, что у Реба была другая ситуация. Изворачиваться и выпрашивать разрешения на «отгул» просто не было необходимости, ведь его отец предоставил ему полную самостоятельность. В смысле не следил за ним. Мальчик даже не ходил в школу. Когда отец умер, Реб переехал к дяде. Дочь Билла, Саванна, была большой проблемой, поэтому заботу о ней дядя предпочел переложить на плечи Реба.

– Не будем о Саванне, – пробурчал он. – У меня и без ее фокусов проблем хватает.

– Проблем? – Две морщинки появились на лбу Дэбби. – С работой?

– Нет, слава Богу. Хоть она не приносит беспокойства.

Реба прервали громкие звуки музыки. Дэбби выругалась.

– Я же говорила Ганне не подсоединять еще два усилителя. Не хватало нам тут еще полиции.

– Думаю, тебе не стоит волноваться, что мы побеспокоим кого-то ночью. Во-первых, сегодня Новый год, во-вторых, здесь ни одного дома па несколько миль вокруг.

– Надеюсь, ты прав, – грустно улыбнулась она. – А теперь пойдем. Новый год уже на носу, а мы с тобой, пожалуй, слишком трезвые, чтобы его встретить.