Всю ночь напролет

Урок математики кончился, прозвенел звонок, и Лиз первая выбежала из класса Надо скорее найти Тодда, объяснить истинную причину, почему она не поехала с ним утром. Джессика права: дальше откладывать нельзя, их отношения могут испортиться И это будет ужасно.

После гибели Рекси она смотреть не могла на мотоциклы. Умом она понимала, что это глупо, ведь десятки рокеров каждый день, как бешеные, гоняют по улицам И ничего с ними, как правило, не случается. Но тот страшный день трудно было забыть. Лиз не могла отделаться от мысли, что все мотоциклисты играют со смертью. Теперь это надо выбросить из головы Ведь Тодд, это ясно, будет носиться на нем с утра до вечера. Куда же он подевался? Его не было ни на баскетбольной площадке, ни в столовой. Совсем расстроившись, она подошла к столику, за которым сидели подруги ее сестры — Лиз, ты ничего не слышала о репетициях новой пьесы? — спросила Лила Фаулер, прежде чем Лиз успела открыть рот. — По-моему, они начнутся лишь через несколько недель.

— Ты Тодда случайно не видела?

— Нет, Обратись в бюро находок, — съязвила Лила.

— Перестань, Лила. Видишь, Лиз чем-то расстроена, — сказала Кара Уокер. — Что-нибудь случилось, Лиз?

— Ничего страшного, Мне просто надо поговорить с ним. А он куда-то запропастился.

— Привет, Лиз, — подошел с подносом Кен Мэтьюз, капитан футбольной команды, приятель Лиз и Тодда, — Ты ищешь Тодда? Он на стоянке у своей новой игрушки.

— Спасибо, Кен, ты — прелесть, — Лиз похлопала его по плечу.

Через несколько секунд она была на стоянке. Тодд сосредоточенно протирал выхлопную трубу мотоцикла.

— Привет, — Лиз, — поднял он голову, услышав шаги — Всего-навсего доехал до школы, а сколько грязи, Придется, видно, все свободное время проводить с тряпкой в руках. — Положив тряпку, он обнял за плечи Лиз. — Как себя чувствует моя любимая рокерша?

Этого вопроса Элизабет ожидала меньше всего. Чувствуя, что решимость ее тает, она освободилась из его объятий и посмотрела ему в глаза.

— Тодд, извини, я утром была не очень любезна..

— Да ладно, пустяки, — он добродушно прервал Лиз. — Ты была занята, я понимаю.

— Спасибо, — сказала Лиз, — я.

— Просто я хотел поскорее увидеть тебя вот в этом. По-моему, он тебе к липу, — сказал Тодд, махнув рукой на розовый шлем. — Когда я покупал его, продавец подумал, что у меня не все дома. Пришлось объяснить: «Это для моей девушки».

Ц знаешь, он похвалил мой вкус. Ну-ка, надень.

Тодд отвязал шлем и протянул ей. Но она не взяла его.

— Я не могу надеть, — запинаясь произнесла она Тодд по-своему понял ее нерешительность:

— Если ты боишься из-за простуды, Лиз, совсем не обязательно сейчас ехать со мной Я просто хочу посмотреть, как на тебе этот шлем.

— Мне что-то не хочется его надевать.

— Только не говори, что боишься испортить прическу, ты ведь не Джессика. Что происходит, Лиз? — спросил он с беспокойством, видя, что ее глаза полны слез.

— Я не простужена, Тодд, — призналась Лиз, — я все выдумала.

— Зачем? — Тодд был искренне удивлен.

— Мне легче было соврать, чем признаться тебе, что я не смогу ездить на мотоцикле не только сегодня, но и вообще никогда.

— Не сможешь? — воскликнул Тодд, чуть не выронив шлем. — Почему?

Лиз глубоко вздохнула и сказала:

— Несколько лет назад мой двоюродный брат Рекси погиб, когда ехал на мотоцикле, и родители взяли с нас слово, что мы никогда не сядем на мотоцикл.

— Почему же ты не сказала об этом раньше? — резко спросил Тодд, положив шлем на кожаное сиденье. — Ты ведь давно знала, что я хочу его купить.

— Боялась, что ты не поймешь. Тодд провел рукой по густым каштановым волосам.

— Ты могла подумать, что я брошу тебя из-за мотоцикла? Да?

Лиз кивнула.

Ласково улыбнувшись, Тодд покачал головой.

— Глупенькая моя девочка, — он привлек Лиз к себе. — Неужели ты и правда думаешь, что колеса для меня важнее, чем ты?

Тодд произнес это с таким чувством, что Лиз даже стало стыдно из-за своих переживаний.

— Прости, Тодд, . — начала было она.

— Не говори ничего, — Тодд провел пальцем по ее губам. Потом, крепко поцеловав, прибавил:

— Неужели ты не знаешь, что ты для меня значишь?

— Какой ты замечательный, Тодд, — сказала Лиз с облегчением, — Ты все понимаешь.

— Чего ж тут не понять! Случись у нас в семье такая трагедия, я, наверное, чувствовал бы то же самое. Держу пари, ты вообще не рада, что я его купил?

— Мне страшно за тебя, — призналась Лиз. — Но я знаю, как много он для тебя значит, и я не хочу, чтобы ты из-за меня отказался от любимого удовольствия.

— Хорошо, что ты так думаешь, — Тодд облегченно вздохнул и чмокнул ее в нос. — Я конечно, буду ездить на нем Понимаешь, Лиз, мотоциклисты попадают в аварию, только если не умеют ездить или ездят неосторожно. И еще надо обязательно носить шлем. Я хорошо вожу, и я не лихач. Мне очень жаль твоего брата, твою семью. Но больше всех мне жалко тебя. Ты лишена такого удовольствия!

— А это правда здорово?

— Еще как здорово! В теплый солнечный день нет ничего лучше поездки на мотоцикле. Едешь по холмам, встречный ветер обдувает тебя. И все видишь по-новому. Да что я говорю — просто сливаешься с природой. Когда сидишь в тесной машине, впечатление совсем не то, — говорил Тодд, и его карие глаза восторженно блестели.

Лиз перевела взгляд на мотоцикл. Она хотела бы радоваться вместе с Тоддом, но у нее в голове не укладывалось, как можно наслаждаться природой, когда твоя жизнь зависит от способности держать в равновесии машину весом полтонны, которая к тому же мчится со скоростью пятидесяти миль [1] в час. Да еще этот черный цвет — цвет смерти. На какой-то миг в памяти возникла картина похорон Рекси. Усилием воли Лиз отбросила от себя эти мысли. То, что случилось с Рекси, совсем не обязательно должно случиться с Тоддом. Он такой спокойный и такой сильный. Лиз не сводила глаз с мотоцикла — Все еще страшно? — спросил наблюдавший за ней Тодд.

— Да, — призналась Лиз.

— Можешь не верить, но я тебя понимаю, — сказал Тодд, положив ей руку на плечо. — Первый раз я сам немножко боялся А потом страх прошел.