Лепестки на ветру

— Я участвовала в римских раскопках, — неуверенно ответила Джейн.

Он хотел знать все. Где именно? Как долго? Он задавал сотни вопросов, требуя точных, лаконичных ответов и позволяя себе комментарии, порой крайне язвительные. Выходя из кабинета, Джейн чувствовала себя, как после сауны. Она была зла и обижена, и ей уже не так сильно хотелось отправляться куда бы то ни было в компании этого человека. Да какое он имеет право требовать себе в помощники опытных профессионалов, ничего за это не платя?! Да и не в деньгах дело, просто можно же быть хотя бы чуточку повежливее!

Но в глубине души девушка была согласна с Гаем — действительно, работать с такой знаменитостью, как Николас Воллас, большая честь. И студенты, попадавшие к нему, получали нечто неизмеримо большее, чем деньги — бесценный опыт и урок дисциплины на всю жизнь.

После нее настал черед Гая, затем Стюарта и, наконец, Полин. С ней, кстати, доктор обошелся много мягче, чем с остальными, и Джейн снова почувствовала неясную тревогу.

Друзья оказались не единственными претендентами, и им пришлось ждать ответа около часа. Каковы же были их удивление и радость, когда великий археолог объявил, что остановил свой выбор на них!

— Мы самые счастливые люди на земле! — заявил четверть часа спустя Гай, открывая бутылку шампанского. — А этот год станет годом нашей удачи!

Они выпили и принялись оживленно обсуждать события минувшего дня.

— Кажется, ему очень понравилось, что я профессиональный секретарь, — щебетала Полин. — Кстати, он пишет книгу, и я не удивлюсь, если ему понадобится моя помощь.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся ей Гай. — Ты ему понравилась, это и слепому видно.

— Да, — вздохнула Джейн, — с тобой он был, по крайней мере, вежлив…

Она вдруг почувствовала острый укол зависти к своей будущей родственнице, получившей то, что должно было достаться ей, Джейн… Должно было? Но почему? Она переставала понимать сама себя, и это безумно злило ее. Что с ней происходит? Откуда это внезапное раздражение? Может, она просто устала, перенервничала во время «допроса» в кабинете Колсона? Да, конечно, все дело в этом…

Глава вторая

Джейн сидела на обломке колонны. В высоком ясном небе щедро светило солнце, но уже близилась осень, и свежий бриз, трепавший волосы девушки, нес живительную прохладу. Был обеденный перерыв, и Джейн наслаждалась кратким отдыхом.

Она сидела и думала. Неужели Полин действительно влюбилась в этого грубого, властного человека? Она с самого начала постаралась сделать так, чтобы он заметил ее. Совершенно ясно, доктор Воллас очень ценит ее помощь в своей работе над книгой, но видит в ней скорее машину для диктовки, чем женщину. В любом случае, он считает, что Полин замужем, так на что же она надеется? Нет, разумеется, она в любой момент может открыть ему правду, но… есть ли в этом смысл? Ведь действенность подобных откровений зависит в первую очередь от того, как он к ней относится…

Джейн тряхнула головой, словно стремясь освободиться от этих малоприятных мыслей, и посмотрела на стоящий невдалеке столик, за которым доктор Воллас диктовал Полин очередную главу своего гениального опуса. Ветер трепал края белой скатерти; девушка поднимала голову от блокнота и робко улыбалась доктору, но, видя его непроницаемое лицо, снова с легким вздохом опускала ее и продолжала писать.

«Да, — невольно подумала Джейн, — Полин видит в нем этакого героя от науки, самоотверженного аскета, чуть ли не святого мученика… Тогда как он просто бесчувственное бревно в человеческом обличье.»

Она отвернулась и уже в который раз невольно залюбовалась окрестностями. Вдалеке виднелась Микенская крепость, развалины дворца на холме, Львиные ворота… Благодаря Шлиману мир многое узнал о сокровищах раскопанных им гробниц; великий ученый доказал справедливость слов Гомера о «златообильных Микенах»… И этот холмистый ландшафт, поросший оливами и лимонными деревьями, утаивал еще немало от людских глаз. Быть может, вон тот пригорок скрывает величественный храм или дворец, подобный Кносскому…

Джейн посмотрела левее и увидела приближающегося Стюарта. Он был высок и красив, а его голубые, почти как у нее самой, глаза улыбались ей.

— Ты похожа на одинокую богиню, скорбящую на обломках своего поверженного пьедестала, — весело заметил он, садясь рядом. — Да будет ли позволено ничтожному смертному приблизиться и нарушить святое уединение?

— Да ну тебя! — рассмеялась она и машинально обняла его за плечи, не подумав о том, что из-за стоящего невдалеке столика за ней могут наблюдать чьи-то внимательные глаза. — Как дела? Уже расчистили вход?

— Почти. Но давно могли бы уже закончить, если бы доктор Воллас не тянул время.

— Он все никак не может решиться. — Ее ответ прозвучал так холодно и сухо, что Стюарт удивленно взглянул на свою невесту. — Мы здесь уже три месяца, а он все топчется на пороге.

— Вполне понятно, что он хотел сначала расчистить остальные гробницы, и шахтовые и купольные, ведь ты же знаешь, это не так просто… — Он замялся, но все-таки продолжил: — Знаешь, похоже, что бы он ни делал, тебе все не по нраву. В чем дело, дорогая?

— Просто он мне не нравится.

— Не могу понять, почему. Да, он резковат, властен, порой даже груб, но мы все любим и уважаем его. Он действительно гений! А ты ни разу слова доброго о нем не сказала. Даже странно…

— Мы друг друга недолюбливаем, и, знаешь, Стюарт, я подумываю вернуться домой.

Она говорила отрывисто, живо вспоминая бесконечные язвительные придирки Волласа к ее работе. А работать она умела и знала это. Пусть ее опыт раскопок и невелик, но она всегда добросовестно и аккуратно выполняла все поручения. Претензий не было никогда. А здесь… Каждое ее движение, каждое слово вызывали у доктора непонятное раздражение, которое он даже и не пытался скрыть. Девушка страстно любила археологию, но работать и дальше в подобных условиях просто не могла.

— Домой?? — ошарашенно переспросил Стюарт. — Ради Бога, Джейн, что случилось? Ты же всех нас провалишь! Если уедешь ты, придется уехать и нам.

— Вы с Полин вполне можете остаться.

— Ты отлично знаешь, что я без тебя здесь не останусь. — Она молчала, и он продолжил: — Ведь тебе так нравится Греция…

— Греция? Да я ее практически не видела!

— Ты здесь не на прогулке, дорогая, — нахмурился Стюарт. — Что же все-таки случилось?

Джейн колебалась с ответом, ее глаза были прикованы к Полин, снова склонившейся над блокнотом.

— Я устала от роли бессловесной рабы, — наконец сказала она. — Устала, что мне то и дело дают по рукам, не давая спокойно работать…

«Почему он так невзлюбил меня? — думала она, продолжая говорить. — Впрочем, всем от него достается… Всем, но не так часто, как мне! Вот, например, Стюарт. Он всем доволен, потому что Воллас его почти не трогает… Не трогает?.. О, Боже! Он же его просто не замечает! Интересно, почему?»

— Дает по рукам? — снова переспросил Стюарт. — Что ты имеешь в виду?

— Постоянно поправляет, словно я дитя неразумное и сама не знаю, что и как надо делать.

— По-моему, ты преувеличиваешь. Ты, наверное, действительно устала.

— Да, устала, но не физически.

— Устала работать с Волласом?

— Именно.

Стюарт задумался.

— Не могу видеть тебя несчастной, дорогая. Я что-нибудь придумаю. Обсудим это после ужина.

— Гай не захочет возвращаться.

— Ему придется. Твое счастье важнее любых раскопок.

Она благодарно улыбнулась ему.

— Ты так добр ко мне, Стюарт…

— А как же иначе? — улыбнулся он в ответ и, не обращая внимания на пару за столом, поцеловал ее в щеку.

— Должно быть, пора возвращаться к работе, — вздохнула Джейн. — Как приятно сидеть просто так на солнышке…

Стюарт взглянул на часы:

— Да, юная леди, ваши полчаса истекли. Вставайте, и за дело!

Они вместе направились к раскопу, пройдя совсем близко от стола. Доктор Воллас перестал диктовать, и его черные глаза с явным осуждением скользнули по молодым людям… Затем он задумчиво посмотрел на сидящую перед ним красивую девушку.