Не прячься от судьбы

– Бывало, мы с Робином расходились во мнениях, но я надеюсь, вы не ставите это в вину мне или компании. Это обычная вещь. За столом переговоров мы сидели друг против друга, однако это не означало, что я не уважал его как человека и талантливого спортсмена.

– Может быть, вы ценили талантливого игрока, но не знали его как человека. – Некогда кипевший в душе Сесиль гнев вспыхнул снова. – Ни в ком из игроков вы не видите личность. Для вас они автоматы или животные, предметы купли и продажи. Вы выжимаете из них все до последней капли: энергию, способности и отвагу, а потом отбрасываете их в сторону, когда они перестают приносить вам нужный результат. Мне не по душе такая игра. Мне не нравилось, когда в ней участвовал Рори. Я провела слишком много вечеров, наблюдая, как перед матчем он сжимался в кулак, из-за чего я не получала никакого удовольствия, наблюдая состязания. Вы же имели прибыль, а тысячи людей, не обладающих достаточным зарядом энергии или способностью самим выйти на поле, искусственно взбадривались. Но тем, кто играл, доставались лишь кровавый пот, поломанные кости, разорванные связки да физические мучения без границ с психологическим надрывом.

– Им достается и немалое количество долларов.

– Вы всегда ссылаетесь на деньги, разве не так? Если они не желают играть, никто их, дескать, не заставляет. Им хорошо платят. Да, но дело в том, что они не умеют ничего другого. Заниматься спортом – единственное, чему их учили всю жизнь. Футболу поклонялись их родители, преподаватели и соученики в колледжах.

– Многие из них любят играть, – мягко возразил Томас.

– Это обстоятельство вы используете тоже против них. Вот чего они не понимают: если постоянно перегружать организм, если перетягивать бинтами места травм, накачиваться обезболивающими средствами и выходить на поле стадиона, не давая ранам полностью зажить, то за это в один прекрасный день придется дорого расплачиваться. Я встречала сорокалетних бывших футболистов, которые ковыляют, словно старики, потому что у них почти не гнутся ноги, я видела парней со шрамами на локтях и настолько распухшими коленями, что они не могут двинуться с места. Я…

Мэлдон поднял руку:

– Я знаю: вы делали интервью со многими недовольными своей судьбой для книги, которую написали вместе с женой Винса Палья. Как ее имя…

– Ингрид, – отрывисто сказала Сесиль. – У меня богатый личный опыт: я была почти три года замужем за футболистом.

– Робин By был лучшим в команде игроком, принимающим длинные пасы. Может быть, ему в то время не было равных в США. Талантливый, симпатичный, жизнерадостный, он не мог все же считаться типичным спортсменом. Вся его жизнь – сплошная драма и нервы. Большинство просто не выдержало бы его жизненного стиля, особенно до женитьбы на вас.

– Думаю, что знаю своего мужа лучше, чем вы. Зачем мне ваша лекция о Робине By?

– Я лишь хотел сказать, что вы не можете судить о футболе по своему мужу. У него была склонность к преувеличениям. Он красиво рассказывал, темпераментно. Я тоже видел его перед матчами. Это был комок нервов. Он любил говорить о тяготах футбола, но не распространялся особенно, почему не останавливался ни перед чем, чтобы выбрать самый трудный путь к цели. Молчал он и о своей любви к футболу. И о том, сколько он навредил нашей команде. Ему многое прощалось, но, думаю, об этом он не упоминал.

Сесиль закрыла глаза и сосчитала в уме до десяти. Она все еще с трудом сдерживалась – эта проблема возникла, когда умер Роби.

– Извините, Мэлдон. Я знаю: с Рори не всегда было все мило и легко. И футбол как игра – вовсе не сплошные ужасы. Так что наш разговор зашел в тупик. Мы говорили о церемонии между таймами. Мне не нравится эта идея. Нельзя превращать в коммерцию то, что началось как благородный порыв, и при этом использовать смерть для проталкивания на рынок вашего товара. Деньги принадлежат Ассоциации жен, им и решать, как передать эти средства госпиталю. Я же участвовать в церемонии отказываюсь.

– Это ваше последнее слово?

– Да, – Сесиль поднялась, пытаясь изобразить улыбку. – Сожалею, что не сдержалась.

Мэлдон расхохотался от всей души.

– Дорогая моя, ваша маленькая тирада – сладкое пение по сравнению с некоторыми заявлениями, звучавшими в этом кабинете. Надеюсь, вы измените свое решение.

– Этого не будет.

Сесиль направилась к внушительной двери. Гнев еще не совсем утих, колени слегка дрожали. Она не могла вспомнить, сколько раз за последние полтора года с ней случались такие срывы. Забавно, если иметь в виду, что раньше она была довольно уравновешенной. Смерть Рори выплеснула ее эмоции на поверхность, и она, очевидно, еще не оправилась от потрясения.

Сесиль вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь. Томас Мэлдон, озадаченно покачав головой, снял телефонную трубку и набрал номер секретаря. Услышав ее звонкий голос, он прорычал:

– Соедините меня с Джонни Кью. У меня к нему дело.

Стоя у машины, Сесиль всматривалась в горы, тянувшиеся на востоке. С минуту она раздумывала, не поехать ли к Джонни домой, но отвергла эту идею. Она слишком часто прибегала к его утешениям и помощи в прошлом. Теперь он, должно быть, сыт этим по горло, каким бы верным другом он ни был. Нельзя же бежать к нему каждый раз, когда ее одолевают мучительные воспоминания о Рори. Последние месяцы она прекрасно обходилась своими силами. Надо так держаться и впредь, ей никогда не вернуться к нормальной жизни.

Сесиль выехала со стоянки и повернула к дому. Бедный Джон, подумала она, сколько рубашек у него на груди орошено ее слезами! Ей вспомнился вечер, когда доктор 0’Браен получил результаты анализов и завел ее в пустовавший кабинет.

Сначала врачи считали, что проблемы Рори связаны со зрением, и поместили его в офтальмологическое отделение госпиталя. Когда стало ясно, что дело не в глазах, его просто оставили там. Сеси помнила, как она сидела, перепуганная, в кабинете, полном аппаратуры.

– Миссис By, я провел клинический анализ организма вашего мужа. Предыдущие проверки показались мне недостаточными. – Врач говорил равнодушным тоном человека, часто наблюдающего горе и смерть. – В мозгу мистера By обнаружена быстро растущая злокачественная опухоль.

Медик, видимо, заметил внезапно охватившую ее панику, потому что поспешил к ней и коснулся ее руки.

– Миссис By, есть ли у вас кто-нибудь, кому вы могли бы позвонить. Кто мог бы побыть с вами? Ваши родители? Или мистера By?

– Нет, они живут во Флориде, это мои родители. Мать Роби в Айове. Она… Я, то есть мы, не сообщали ей, что он болен. Мы не захотели беспокоить ее. Понимаете, отец его умер всего около года назад…

У Сесиль перехватило дыхание, и она умолкла.

– Ну, может быть, позвонить другу? – предложил врач.

– Да, Джону. Я хотела бы позвонить Джону Кью.

– Я могу попросить одну из сестер об этом.

– Нет, я предпочитаю сама.

Сесиль поднялась со странным ощущением, что все происходит не с ней, а с каким-то другим человеком. Она вышла в коридор и устремилась под сомнительное прикрытие прозрачного колпака, висевшего на стене над телефонным аппаратом. Она набрала номер Джонни Кью. Однако в горле у нее застрял ком, когда она услышала знакомый голос. Сначала она не могла произнести ни слова, потом прошептала:

– Джон?!

– Что такое? Сеси, это ты?

Она откашлялась.

– Да. Не мог бы ты сейчас приехать в больницу?

– Что-нибудь с Рори?

– Нет. Вернее, да. Если точно, то ничего не произошло, но они… ну, доктор 0’Браен сообщил мне, что у Рори злокачественная опухоль в мозгу. – На другом конце провода было напряженное молчание, и Сесиль закончила дрожащим голосом: – Джо, ты нужен мне.

– Сейчас приеду.

Судя по всему, он несся на машине, словно одержимый, из своего расположенного в предгорье района и уже через несколько минут выскочил из лифта с холодной решимостью на лице. Сесиль побежала к нему и позволила ему обнять себя. Руки у него были такие сильные.