Чудес не бывает?

— Она что, влезла в ее дом? — спросил Майк, занятый осмотром книжных полок, заставленных многочисленными пособиями по сайнс.

— Нет, не влезла. За такое можно и в тюрьму сесть, — серьезно ответил Фредди. — Она пришла вроде как поговорить, а сама осматривалась, нет ли в доме чего-то странного. А когда эта ее соперница вышла в уборную, Анна заглянула в комнату ее бабки. А там... — Фредди запнулся и вытащил из серванта какую-то странную рогатую фигурку.

— Да это же обычный козел, — приглядевшись к фигурке, хмыкнул Майк.

— Ничего необычный, — полушепотом сообщил Фредди. — Между прочим, в козла превращается сам дьявол, — торжественно изрек он и осторожно вернул фигурку на место.

— По-моему, это мы с тобой превратились в идиотов, — буркнул Майк. — Приперлись на этот дурацкий день рождения, роемся в чужом доме. Так что там нашла подружка твоей мамы?

— Куклу-вуду, всю истыканную иголками, и какие-то книжки с заклинаниями...

— Такими? — Майк распахнул перед Фредди одно из пособий по сайнс, испещренное формулами.

— Да ну тебя, Майк, — наконец не выдержал Фредди. — Когда ты болтал про инопланетян, все было в порядке.

— Когда я болтал про инопланетян, вы с Лин объявили меня психом. Ладно, пошли заглянем в ее спальню. Здесь, по-моему, ловить больше нечего.

На этот раз Фредди не стал спорить, и мальчишки направились в спальню Угадайки. Майк не очень-то удивился, когда вместо алтаря для поклонения дьяволу они увидели довольно просторную кровать, а вместо пятиконечной звезды, висевшей на стене, портрет симпатичной юной девушки, очень здорово напоминавшей мисс Куинси.

— Похожа на Угадайку, — приглядевшись к портрету, заметил Фредди.

— Думаю, это она и есть. Наверное, ей тут лет пятнадцать или шестнадцать. — Майк подошел к трюмо и выдвинул один из ящиков, встроенных в невысокую тумбочку под зеркалами.

— Ой... — Он густо покраснел и задвинул ящик обратно.

— Что ты там нашел? — полюбопытствовал Фредди и потянулся к ящику, но Майк шлепнул друга ладонью по протянутой руке.

— Ты чего? — не на шутку обиделся Фредди.

— Ничего. Только лучше тебе туда не лезть.

— Это еще почему?

— Да потому...

Фредди выдвинул ящик и тоже густо покраснел.

— Я же говорил, не лезь туда, — пробормотал Майк и попытался задвинуть ящик обратно, но ящик, как назло, заело. — Вот черт! — выругался Майк и, присев на корточки, обеими руками уперся в деревянную коробку. — Ну что ты наделал, Фредди?! Теперь придется лезть туда, чтобы его закрыть. Наверняка там что-нибудь застряло.

— Не смотри на меня, я туда не полезу, — замотал головой Фредди.

— Ты его открыл, ты туда и полезешь, — решительно заявил Майк.

— И зачем мы только сюда притащились? — Фредди залез в ящик и скорчил такую физиономию, словно на дне ящика копошились насекомые.

— Это у тебя надо спросить, — ответил Майк.

Фредди нащупал наконец то, из-за чего им не удавалось закрыть ящик, но эту штуку надо было еще и вытащить. Фредди потянул ее на себя, но она никак не хотела протискиваться сквозь щель между ящиком и крышкой тумбочки. Он поднажал, но ничего не выходило. Не на шутку разозлившийся Фредди дернул изо всех сил и тут же полетел на пол, крепко сжав в кулаке весьма интимный предмет туалета своей учительницы по сайнс...

— Майк? Фредди? Ты-то что тут делаешь? — раздался за спиной Майка удивленный голос мисс Куинси, который очень быстро перешел на визг: от взгляда Угадайки не ускользнуло, что именно растерявшийся Фредди держал в руке. — Вы что, совсем спятили?! Сумасшедшие! Извращенцы! Дюк!

Майк и Фредди не стали дожидаться, пока дядя Дюк придет на зов своей возлюбленной и поинтересуется, с какой целью мальчишки залезли в ящик с ее нижним бельем.

Фредди, как настоящий баскетболист, закинул скомканный кусок кружев в распахнутый ящик, а Майк от страха так хлопнул по ящику, что тот наконец закрылся. Мальчишки выскочили из спальни Угадайки как ошпаренные и перевели дух только тогда, когда дом, навлекший на их головы страшный позор, остался позади...

11

— Да, Майк, я знала, что твои безумные фантазии тебя до добра не доведут. Но чтобы так опозориться... — Лин вздохнула и, отложив в сторону полотенце, которым вытирала тарелки, внимательно посмотрела на брата.

— На этот раз фантазировал Фредди, — хмуро ответил Майк. — Хотя дела это не меняет. Лин, но хоть ты-то веришь, что мы не нарочно? — умоляюще взглянул он на сестру.

— Я-то верю, — хмыкнула Лин, еще раз в красках представив себе эту живописную картину. — Только вряд ли Угадайка поймет те честные намерения, с которыми вы с Фредди полезли в ее ящик.

— Мне не смешно, Лин, честное слово! — Щеки Майка снова зарделись. — Представь себе, что будет, если Дюк расскажет все маме?

— Да уж, — кивнула Лин. — Мама будет в шоке. Лучше уж тебе самому ей рассказать.

— Как ты себе это представляешь? — Майк воззрился на сестру округлившимися глазами.

— А как ты раньше рассказывал отцу о своих школьных проделках?

— Это был папа, — вздохнув, ответил Майк. — Да я и ему бы постеснялся выложить такое.

— Знаешь, Майк... — Лин снова взялась за посуду и принялась тереть салатник так, словно хотела сделать в фарфоре дырку. — Я часто вспоминаю о папе и думаю, что была к нему несправедлива. Он был самым лучшим отцом, только я почему-то поняла это только сейчас.

— Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулся Майк, но в его словах не было уверенности, а в улыбке — радости. — Теперь у нас только и осталось, что воспоминания о нем.

— А помнишь, как он придумывал для нас сказки? — спросила Лин, поставив на стол до блеска вытертый салатник.

— Еще как! — оживился Майк. — Он их даже записывал. У него была целая тетрадь, большая и пухлая. Я даже как-то спросил его, почему он не отдаст их в какое-нибудь издательство, но папа сказал, что вряд ли это будет интересно кому-то, кроме нас с тобой. А помнишь, как он повез нас в поход и мы три часа блуждали по лесу?

— Да, — засмеялась Лин. — А папа, чтобы мы не очень боялись, сочинил какую-то историю о золоте Лепреконов, которое мы якобы ищем. Если честно, я даже поверила.

— Я тоже, — улыбнулся Майк. — Ему нельзя было не верить. Он, кажется, и сам верил в то, что придумывал.

— Как и ты, Майк, — подмигнула брату Лин. — С генами не поспоришь.

— Думаешь, самая умная? — сделав обиженное лицо, спросил у сестры Майк.

— Еще какая умная, — не без гордости посмотрела на него Лин. — С генами-то не поспоришь.

— А зачем с ними спорить? — раздался голос Сью.

Майк и Лин обернулись одновременно. Мама стояла в дверях, облокотившись на полочку, заставленную стеклянными баночками, где Дюк хранил специи. На губах у нее блуждала улыбка, проникнутая теплой грустью. В ее правой руке Майк увидел большой фотоальбом, который она зачем-то принесла на кухню.

— Простите, я подслушала часть вашего разговора, — повинилась перед детьми Сью. — Вы вспоминали отца, и я подумала, что пришло время кое-что вам рассказать.

Лин освободила стол от вымытой посуды, а Сьюлен разложила на нем альбом со старыми фотографиями, которых ни Майк, ни его сестра никогда не видели. На первой же странице альбома дети увидели фотографию школы, чем-то похожей на «Петер-линк». На высоких ступенях стоял совсем еще молодой отец. Он наивно улыбался, а его глаза щурились от яркого солнца.

— В этой школе Дюк когда-то преподавал, — объяснила Сью. — Он тогда только выпустился из университета. — Сью перевернула страницу альбома.

На следующей фотографии Майк и Лин тоже увидели своего отца, вокруг которого собралось немалое количество их сверстников.

— Папины ученики? — догадался Майк.

Сью кивнула.

— Ученики. Видите того мальчика, который держит над головой учительскую указку и смеется?

Дети кивнули.

— Он был любимым папиным учеником. Дюк признавался в этом только мне — к школьникам он старался относиться с одинаковым вниманием. Его звали Джо Форестер, — задумчиво произнесла Сью. — Джо Форестер был далеко не лучшим учеником в классе. По многим предметам у него были очень низкие баллы. Но вашему отцу удалось увлечь Джо, да так сильно, что тот не только принял участие в школьной олимпиаде по литературе и выиграл ее, но и подтянулся по всем остальным предметам.