Заслужить любовь

Поставив чемодан у двери, она нашла родителей в холле. И замерла в дверном проеме.

— Я уезжаю, — произнесла она тихо, и Калдеры с ужасом обернулись.

— Уезжаешь? — Элейн потеряла дар речи. — Но куда?

— Не могу сказать вам. Мне необходимо уехать, и я не хочу, чтобы Чейз последовал за мной.

Они оба уже вскочили и не сводили с нее глаз.

— Почему ты не хочешь, чтобы Чейз нашел тебя? — спросил Джон, и Таша вздохнула.

— Потому что так лучше.

— Сбегать никогда не лучше, Таша. Правильнее остаться и спокойно разрешить все проблемы, — возразил Джон, но она лишь покачала головой.

— Не теперь. Сейчас правильнее — расставить по своим местам все, что я натворила с самого начала.

Лицо Элейн выражало все большую тревогу.

— Таша, милая, ты запуталась.

— Я лгала вам, — честно призналась Таша, смотря им прямо в глаза. — Когда я встретила вас впервые, то заставила всех поверить, что я — невеста Чейза. Но это неправда. Мы с сестрой близнецы. Чейз был помолвлен с ней.

— Боже правый! — воскликнула Элейн, упав в кресло.

Но Таша упрямо продолжала:

— Я влюбилась в него и выдала себя за нее. Чейз полюбил меня, принимая за нее.

Калдеры молча осмысливали, что она сказала. Тишину нарушил Джон.

— Когда Чейз узнал это? — спросил он, и Таша поняла, что свекор и раньше что-то подозревал.

— Чуть больше недели назад, — ответила она резко, и Элейн вздохнула:

— О, Таша, нет!

Скупые слезы выступили у Таши на глазах.

— Теперь вы знаете правду. Мне пора. Это единственный способ все наладить. — Она отвернулась, но, прежде чем открыть дверь, взглянула на них. Они не пошевелились. — Передайте Чейзу, что ему больше не о чем жалеть. Он свободен.

И ушла, забрав чемодан и захлопнув входную дверь. Бросила вещи в багажник, села сама, завела мотор и уехала, даже не обернувшись.

А в доме Джон Калдер многозначительно переглянулся с женой и кинулся к телефону.

Глава 10

Несколько дней спустя Таша стояла, облокотившись на перила, на веранде снятого ею домика и наблюдала ночной ливень. Кромешная тьма окутывала реку, и горы виднелись лишь черными контурами. Чтобы согреться, Таша потирала руки.

Она стояла так часами. Долгими, пустыми часами. Что теперь ей делать, было неясно. Неделю назад она точно знала — необходимо уехать. Теперь перед ней не было никакой цели, никакого стремления чем-то заняться.

Зачем торопиться, если все, что имело значение, кануло в прошлое?

Она в тысячный раз уставилась в темноту. Видимо, эти места красивы в солнечную погоду, но дождь лил не переставая с момента се отъезда от Калдеров. Надо бы, наверное, приготовить ужин, но есть не хотелось. Ничего не хотелось, она ничего не чувствовала, кроме холодного ветра и дождя.

Дрожь пронизала ее.

— Замерзла, Таша? — заботливо спросил мягкий, до боли знакомый голос, и она обернулась.

Чейз.

Он стоял в конце веранды, проводя рукой по своим черным намокшим волосам. Он был одет в коричневую кожаную куртку, такие же ботинки и выцветшие синие джинсы, подчеркивающие стройность длинных ног.

— Разве ты не был в суде? — произнесла она безразличным тоном; чтобы добраться сюда в это время, ему пришлось уехать еще днем.

Чейз шагнул к ней.

— Когда отец позвонил, я взял отсрочку. Ясно. Он тотчас отправился на поиски, и сестра из больницы наверняка выдала ее секрет. Должно быть, найти ее было нетрудно — она ведь не пряталась. Но зачем он приехал? Она все облегчила ему: ушла без шума, без скандала. Ему ничего не требовалось делать. Они оба знают, что ему нужна свобода. И он получил ее.

— Я не слышала, как ты подъехал, — заметила Таша вяло, смотря прямо в серые глаза на красивом лице, которое ей запомнится на всю жизнь. Она бесстрастно изучала свои эмоции. Она любит его. И не сможет больше любить так ни одного мужчину. Но ей не суждено быть с ним. Теперь она это знала.

— Я зашел со стороны офиса. Опасался, что ты снова сбежишь, — пояснил он, не сводя с нее глаз, будто правда думал, что она сбежит.

Это позабавило ее. Чейз должен был понять…

— Сбежать и уйти — разные вещи.

— Результат один и тот же, — возразил он. Может, еще не понял того, что стало для нее очевидным?

— Значит, ты решил приехать за мной.

— Ты в самом деле думала, что я все так оставлю? — спросил он спокойно, шагнув в полосу света из окна, и она увидела его усталые глаза и напряженные губы.

— Так было бы лучше. Ты только все усложняешь себе, — сказала она безразлично. — Выглядишь измученным, а этого бы не было, если бы ты смирился с моим отъездом, — добавила она раздраженно.

— Спасибо за заботу, но почему ты считаешь, что лучше отпустить тебя? — спросил Чейз, прислонившись к перилам в нескольких фугах от нее.

Таша нахмурилась. Почему он такой бестолковый?

— Потому что тебе нужно освободиться от меня, Чейз. Ты ведь сам это знаешь, — объяснила она.

— Будь это так, почему бы я стал просить тебя не принимать необдуманных решений? — возразил он мягко.

Таша вздохнула. Это совсем лишнее.

— А потому, что ты винишь себя в том, что я потеряла ребенка, — произнесла она отстранение и отбросила волосы со лба, не заметив, какую реакцию вызвали ее слова.

— Я и в самом деле виню себя, — признал Чейз, но Таша покачала головой.

— Я же сама побежала.

— Но я вынудил тебя к этому, — возразил он. — Разве нет? Таша поежилась.

— Какая разница? Ребенка нет. Ты свободен, — подвела она итог тому, что никогда не должно было начинаться.

Ее отстраненность разозлила его. В мгновение ока Чейз приблизился к ней, схватил ее за плечи и развернул к себе лицом.

— Довольно! Я никогда не освобожусь от тебя, Таша. Более того, не хочу освободиться! — воскликнул он страстно; в глазах его сверкали самые противоречивые чувства, но в основном гнев.

Таша должна была бы испугаться, но нет, это ее не задело. Как и ничто больше. Теперь она знала истинную причину таких его слов и хотела бы, чтобы он не чувствовал никакой вины за собой.

— Ты так не думаешь, — возразила она ровным голосом, и его пальцы сжались, причиняя ей боль.

— Да нет, думаю. И еще никогда в жизни не был так уверен в этом! — крикнул он и выругался, заметив ее отсутствующий взгляд:

— Черт побери, Таша, ты должна мне верить!

Ее губы изогнулись в печальной улыбке.

— Бедняга Чейз, перестань волноваться обо мне. Все в порядке. И ни о чем больше не жалею.

Чейз прикрыл глаза.

— Сожаления! Ты не представляешь, как они измучили меня! — Он произнес эти слова будто в агонии, и, когда снова взглянул на нее, стала заметна боль в его глазах. Он медленно отпустил ее.

— Ты ничего не можешь поделать. Никто ничего не может. — Таша пыталась облегчить эту боль.

Кажется, Чейз хотел сказать что-то грубое, но сдержал себя.

— Я не хотел, — произнес он с вымученным терпением. — Не то, что ты подумала, — добавил он сухо.

Таша пожала плечами.

— Я вообще об этом не думала.

— Тогда подумай теперь! — взорвался Чейз, выругался, но взял себя в руки. — Прости, — извинился он.

— Все нормально, — ответила она мягко, и ему оставалось разве что просить помощи у Бога.

Запасись терпением, он снова взглянул на нее.

— Я должен достучаться до тебя, Таша.

— Я хорошо тебя слышу.

— Головой, но не сердцем, — устало возразил он. — Я хочу объяснить тебе…

Таша рассеянно разглядывала его бледные щеки и поникшие плечи, и ей хотелось поскорей покончить с этим.

— Мне не нужны объяснения, Чейз. Они ничего не значат.

Его взгляд резанул ее как бритвой.

— Они значат для меня. Я хочу… Нет, мне нужно тебе все объяснить. Ты выслушаешь меня?

«Ему просто надо выговориться», — подумала Таша.

— Хорошо, слушаю, — согласилась она и вздрогнула от порыва холодного ветра. — Только пойдем внутрь.

Домик был удобный и почти без мебели. Гостиная и кухня, дальше две двери — в ванную и спальню; коврик ручной работы перед кирпичным камином — достаточно чиркнуть спичкой, и разгорится огонь, — полукруг из дивана и двух кресел.