Чудачка Кейт

— Как поживает ваш роман, Кип? — поинтересовалась Кейт у писателя, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Замечательно, — оживился Кип. — Герои наконец-то зажили своей жизнью и даже иной раз удивляют меня своими поступками. Моя героиня, — тут он выразительно посмотрел на Кейт, — совершенно непостижимая девушка. Она бросается из крайности в крайность, и я даже не знаю, что с ней делать…

Это намек? — мелькнуло у Кейт, но она тут же отмела от себя эту мысль.

— Вы пишете о преступлениях, — вмешался Грег, — а сами-то хоть раз участвовали в раскрытии?

— Увы, нет, — покачал головой Кип, — но много читал. К тому же у меня были знакомые среди полицейских. Они охотно делились подробностями некоторых дел. Не все, конечно, но некоторые. Одного из полицейских я даже ввел как персонажа своей книги «Заря над пропастью». Читали?

— Нет, — признался Грег. — Я не читал ни одной вашей книги.

— Да, среди полицейских редко встретишь читающего человека, — поддел его Кип. — Я знал одного, который за всю свою жизнь прочитал единственную книгу и, представьте, даже гордился этим…

— Это не о Греге, — возразила Кейт. — Он любит читать. Правда, предпочитает классику современной литературе.

— Какой тонкий вкус, — иронично усмехнулся Кип. — А вы, Грег, однако, редкий экземпляр.

— Я не экземпляр, — спокойно поправил Грег, — и не персонаж. Я — человек, которому просто нравится читать. Можете считать, что это мое хобби.

— Дери мою плешь… — неожиданно встрял дядюшка Скотт.

Кейт испуганно посмотрела на дядю. Он окинул сидящих за столом таким взглядом, словно только что сделал величайшее открытие. Наконец его взгляд остановился на Эльзе, и он снова прошептал:

— Дери мою плешь…

— Дядя, что случилось? — пролепетала Кейт.

— Эльза, ты научилась готовить? — изрек наконец дядюшка.

— Я только учусь… — Кейт могла бы сказать, что Эльза покраснела, но она, скорее, побагровела: ее лицо налилось алым цветом, как яблоки сорта «Ред Делишес». Одновременно с этим неестественным румянцем на щеках Эльзы заиграла глупейшая из улыбок, но Кейт даже умилилась, глядя на женщину. — Мне помогал Грег, то есть мистер Кармайкл, — призналась Эльза.

— Эльза, не умаляйте своих способностей, — рассмеялся Грег и, поглядев на Скотта, добавил: — Клянусь вам, я только рассказывал: сколько, чего и как. Так что мои руки чисты, как эта скатерть. Эльза оказалась способной ученицей.

— Да… — пробормотал расчувствовавшийся дядюшка. — Иногда я не замечаю того, что творится у меня под носом. — Он покосился на Кейт, а потом снова повернулся к Эльзе. — Надеюсь, близкие простят мне этот грех…

— Конечно простят, — поспешила заверить его Кейт, в то время, как Эльза все еще улыбалась во всю ширину своего не очень-то зубастого рта. — Каждый проявляет свое внимание по-своему…

— А мне кажется, что знаки внимания должны быть красивыми, — вставил свое слово Кип. — Как и сами чувства…

— Но не все люди хотят пускать пыль в глаза, — возразил Грег.

Мужчины снова сцепились взглядами, как мечами. Кейт молила Бога только об одном: чтобы этот вечер закончился спокойно.

— Ухаживать красиво — значит пускать пыль в глаза? — поинтересовался Кип.

— Ухаживать можно по-разному, да и красота — понятие относительное. Кому-то нравятся розы в хрустальной вазе, а кто-то обрадуется и обычному полевому цветку.

— Так рассуждают только люди, которые не хотят и не умеют ценить красоту. А она, уж поверьте мне, — огромная сила. Впрочем, и такая же огромная ответственность.

— В каком смысле? — недоуменно уставился на него Грег.

— В том смысле, что красота — это ожерелье из настоящего жемчуга, а не какая-нибудь дешевая бижутерия. Вы наденете ожерелье из настоящего жемчуга на рынок, Кейт?

— Я вообще не ношу украшений, — ответила девушка.

— Вы не хотите меня понимать, — огорченно вздохнул писатель. — Что ж, попробую объяснить проще. Красота — это то, что нужно нести с достоинством. Ее нельзя бросать под ноги первому встречному, но ею нельзя и кичиться. Она должна согревать всех, как солнце. И при этом должна оставаться чистой, идеальной…

— Идеальной… — как эхо повторила Кейт.

— Вы так не считаете?

— Я считаю, что красота — это радость. И к ней нужно относиться также легко. Она есть — и это прекрасно. Но не стоит возводить ее на пьедестал. И потом, Грег прав. Красота — понятие относительное. Вы говорили о жемчужном ожерелье, а я вообще равнодушна к подобного рода вещам. По-вашему, это красота, а по-моему, просто забавная вещица, которая может очень мило выглядеть на чьей-то шее.

— Сдаюсь. — Кип отвернулся от нее. Его глубоко задело то, что Кейт поддержала Грега.

— Надо же, а я думал, что о подобных вещах люди уже давным-давно не говорят за столом, — улыбнулся дядя Скотт. — А вы не отчаивайтесь, Кип. Я вот, например, тоже когда-то предсказывал глобальное потепление, а мне никто не верил…

Какое отношение глобальное потепление имело к красоте, так никто и не понял. Однако все поняли, что Кип Моуз обиделся.

Кейт ждала Грега уже полчаса и страшно злилась. Зачем договариваться на десять, если ты не успеваешь приехать? К тому же он так спешил, и тон у него был такой взволнованный… Что могло случиться? — спрашивала себя Кейт, нервно поглядывая на циферблат.

Барри снова подошел к ее столику.

— Может быть, я все-таки принесу кофе? — дружелюбно поинтересовался он. — Как видно, ваш кавалер не торопится.

— Он — не кавалер, — натянуто улыбнулась Кейт. — Он — полицейский.

— Ого, — цокнул языком Барри. — Что за дела у вас с полицией? А это не тот ли самый полицейский, которому вы читали лекцию по американской литературе?

— Он самый, — кивнула Кейт. — О делах, Барри, ни слова. Это страшная тайна. На правительственном уровне. — Она хмыкнула про себя, увидев, как вытянулось лицо бармена. — Не бойтесь, я шучу. А ваша мисс Мэдсон так и не нашла замену Эве?

— Увы, — вздохнул Барри. — Я пытаюсь уговорить ее прибавить официантке жалованье, но она и слышать об этом не хочет. Из-за ее скупости никто не хочет работать в «Санрайс». Вот я и отдуваюсь за двоих. А получаю-то как за одного…

Кейт наконец разглядела за стеклянной дверью фигуру Грега.

— А вот и полицейский, Барри. Несите кофе. И лучше — два.

Грег выглядел не на шутку взволнованным, поэтому Кейт не отважилась отчитать его за почти сорокаминутное опоздание.

— Что-то случилось?

— Случилось, — сосредоточенно кивнул Грег, присаживаясь за столик. — Ваша беседа с подружками Стеллы, похоже, отменяется. Мы с Соллетом выяснили, что некто Джефри Пенни останавливался в «Честершир-холле» три раза за последние три месяца. Его визиты совпадают с днями исчезновения девушек. И еще одно, очень важное обстоятельство: Джефри Пенни уже был судим. Продажа порнографических фильмов со сценами откровенного и жестокого насилия плюс распространение наркотиков. Он вышел на свободу около двух лет назад и, видно, не забыл старые дела. Подозреваю, наш городок не единственный, где он «набирал» девочек для своих… грязных делишек. Но у нас ему, видно, очень понравилось. Не знаю, что он им обещал, чем заманивал, но, думаю, ты даже спорить не будешь, что сами они вряд ли бы на это подвизались… Ф-фух… Вот и все, — выдохнул Грег.

— Ты уверен, что это именно он?

— Слишком уж все складывается, — кивнул Грег. — Увы, прямых улик нет, поэтому я могу только допросить его. Ну, ничего, я поеду в Уолштон и сделаю все, что от меня зависит, чтобы засадить этого урода…

— Уолштон? — переспросила Кейт, чувствуя, как что-то внутри неприятно заныло. — Так далеко?

— Не так уж и далеко, — мягко улыбнулся Грег. — Моя поездка займет всего-то четыре дня. Ну пять, если случится что-то экстраординарное.

— Четыре-пять, — повторила Кейт, и Грег явственно расслышал грусть в ее голосе.

— Кейт, я же не на месяц уезжаю…

Грег потянулся к ней и взял ее руку в свою. Кейт почувствовала тепло его пальцев и улыбнулась. Рука у него была крепкой и нежной, а у нее — маленькой, хрупкой и немного холодной. Кейт всегда мерзла, когда волновалась, и Грег, почувствовав легкий холодок в ее пальцах, начал согревать их своими.