Я не собираюсь жениться...

– Кирстен, – голос Сэма прервал ее мысли, и Кирстен чуть не расплескала бренди. – Объясни, почему ты на меня так сердишься. Даже если ты думаешь, что я знаю или должен знать, скажи, потому что я ничего не могу понять, а если и попытаюсь угадать, то вряд ли это приведет к чему-то хорошему.

– Да, ты прав, не приведет, – согласилась Кирстен. – Но ответь на один мой вопрос.

– Конечно, – по его голосу было слышно, как он напряжен. – От тебя у меня нет секретов. Что ты хочешь знать?

Кирстен вздохнула. Теперь или никогда. Если она не спросит, то умрет от желания это узнать.

– Сэм, ты просил Белинду Эванс пойти с тобой на танцы, прежде чем приглашать меня?

Он издал короткий недоуменный возглас, но Кирстен упорно не поднимала глаз.

– Почему ты это спрашиваешь? Когда я пригласил тебя, Белинды даже не было в городе. Если помнишь, она появилась только на следующий вечер.

Кирстен покачала головой:

– Нет, я не об этом. После той ссоры во вторник, когда я вернулась с гор, я не надеялась, что ты вообще станешь со мной разговаривать. Ты ведь тогда умчался в город. А потом я несколько дней ничего о тебе не слышала. Я была так расстроена, что совсем забыла о танцах, пока ты не позвонил и не напомнил мне. А потом, тем же утром, мы с Корали поехали в город за покупками и встретили Белинду. Она заявила, что ты приглашал ее на танцы, но она отказалась, потому что уже была приглашена к друзьям.

На этот раз Сэм шумно вздохнул, и Кирстен подняла глаза. Сэм смотрел на нее с выражением крайнего недоумения:

– Белинда тебе это сказала? Чепуха какая-то. Согласен, я был чертовски зол на тебя, но потом остыл и успокоился. Я даже не говорил с Белиндой об этих танцах. Ты что-то не так поняла.

Она стиснула зубы. Сэм не должен подумать, что эта женщина снова сумела вывести ее из себя.

– Нет, Сэм, – холодно ответила она, – я все поняла правильно. Со мной была Корали, и она может повторить тебе в точности все слова. И я не желаю быть заменой другой женщины, а для тебя я была именно этим.

Сэм закрыл глаза и покачал головой.

– Нет, это не так. Я не виделся и не говорил с Белиндой восемь лет, до этой недели…

– Я знаю, – печально сказала Кирстен, – но она оставалась для тебя самой главной женщиной в жизни. Ты сам признал это. Ты говорил, что никогда не женишься и глубоко не привяжешься ни к одной женщине именно из-за ее предательства. И такое положение вещей дает ей полную власть над тобой. Ты позволял ей – может быть, неосознанно – влиять на тебя все эти годы, а теперь она вернулась, и это будет продолжаться.

Кирстен поставила рюмку на стол и поднялась.

– Думаю, ты ничего не можешь поделать. Любовь не поддается управлению, и чаще всего она слепа. Со мной то же самое, я знаю, но я не буду вертеться здесь, пытаясь спасти тебя от ее влияния.

Сэм дернул плечами и встал, на его лице появилось ледяное выражение.

– Не очень-то ты высокого обо мне мнения.

Сердце Кирстен разрывалось на тысячу кусочков.

– Хотелось бы, чтобы это было правдой, – печально сказала она, – но, к несчастью, я с моей любовью могу справиться еще меньше, чем ты. Ты очень много значишь для меня, но с этим я справлюсь. Я хочу прожить свою жизнь как можно полнее, а не просто существовать, потому что меня влечет не к тому человеку!

Сэм заморгал.

– Так ты признаешь, что не любишь меня, а тебя просто ко мне влечет?

Эти слова привели ее в замешательство.

– Не знаю, – задумчиво сказала она. – Мне трудно разделить эти два чувства. Не могу представить, что буду близка с мужчиной, которого не люблю.

Сэм был явно удивлен.

– А как же тогда Дон Стерлинг? Ты считаешь, что любила его, когда в тот понедельник провела с ним ночь? Если так, то не думаю, что твои чувства ко мне очень глубоки.

Она взяла рюмку, отпила еще бренди, а потом подошла к большому старинному окну и остановилась спиной к Сэму.

– Ты можешь в это не поверить, – отрывисто сказала она, – но я и Дон в ту ночь не занимались любовью. – Она замолчала, ожидая его реакции, но так как ее не последовало, то продолжала: – Я… я не совсем солгала тебе, просто позволила тебе сделать свои выводы, – она снова замолчала, но Сэм все еще никак не отреагировал, что удивило и смутило ее. – Я действительно провела ночь в одном домике с ним, но я легла в спальне, а он – в другой комнате на диване. Он… он повел себя как джентльмен и как друг. Он не позволил себе ни единого неприличного жеста или слова. Я… я поступила ужасно по отношению и к нему и к тебе, позволив тебе подумать иначе.

Сэм по-прежнему не двигался и не произносил ни слова. Кирстен была не в силах больше выносить гнетущее молчание.

Она отхлебнула еще бренди и обернулась к нему.

– Сэм? Ты ничего не хочешь сказать? – почти умоляюще спросила она.

Выражение его лица не изменилось.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? – Он говорил холодно и неторопливо.

– Не… не знаю. Просто скажи что-нибудь. Знаю, то, что я сделала, непростительно, но и я сожалею, правда…

– Тогда почему ты это сделала? – обвиняющим тоном бросил Сэм.

– Мне было больно и обидно, потому что ты практически не обращал на меня внимания, когда появилась Белинда. Я приехала к тебе, думая, что… то есть…

– Думая, что мы займемся любовью? – мягко спросил Сэм. – Я тоже этого ждал. Я ждал этого с того самого момента, как проводил тебя предыдущим вечером домой, но когда неожиданно появилась Белинда… Да, это действительно было потрясение. Если бы ты осталась хоть чуть-чуть дольше, то увидела бы, что я выпроводил ее из дому. Пока я собирался с мыслями, ты уже ушла.

Потрясенная, Кирстен воскликнула:

– Но почему? Ты же говорил, что любил ее!

Наконец Сэм сдвинулся с места и подошел к ней.

– Значит, ты не поняла, что я говорил тебе о Белинде, – грубовато сказал он. – Это правда, я сильно и страстно любил ее, а когда она меня бросила, боль от ее предательства была невыносимой, но я справился.

Кирстен затаила дыхание, а Сэм продолжал:

– Я не хочу сказать, что хранил ей верность все эти годы, надеясь и ожидая, что она ко мне вернется. Мы знали друг друга всю жизнь, и я безоговорочно верил ей. А обманутое доверие я не смогу забыть. Если Белинда смогла так поступить после всего, что мы значили друг для друга, то как я мог верить, что другая женщина не сделает то же?

Он протянул руку и отодвинул в сторону тонкие занавески, так, что покрытые снегом горы вдалеке стали хорошо видны.

– Она не нужна мне. Даже если бы я все еще любил ее, я не смог бы ей верить. Менее всего я хотел бы, чтобы она ко мне вернулась. И все, что было между нами после ее приезда, – это те объяснения, которые ты слышала. Если она утверждала другое, то она лгала, и я с ней об этом еще поговорю.

С плеч Кирстен словно гора свалилась. Теперь точно видно, что Сэм не собирается возвращаться к Белинде. Больше ее хорошенькое личико и приемы соблазнения на него не действуют. С другой стороны, на его отношения с Кирстен это никак не влияет. Чувство облегчения снова ее покинуло. Это только усиливает его намерение не верить ни одной женщине на свете.

Кирстен глубоко вздохнула и изобразила широчайшую улыбку.

– Что же, раз мы все выяснили, думаю, лучше нам поехать на ужин, чтобы не опоздать. Я хочу попробовать здешнюю кухню.

Сэм глянул на часы.

– Ты права. Хотя, конечно, на крайний случай у нас самих полная корзина снеди.

Зал Масонской ложи был очень большим. На одном его конце находилась сцена со стульями и инструментами для музыкантов, которые еще не начали играть. В центре зала были расставлены столы, а вдоль стены – стойки с угощением для опоздавших, которые все прибывали и прибывали.

Сэм и Кирстен радостно здоровались со всеми встречавшимися на пути знакомыми и наконец добрались до стоек. Там они набрали себе полные тарелки еды и подошли к столу, где Джим и Корали заканчивали свой ужин.

– А мы уж думали, что вы не появитесь, – со смехом сказал Джим, когда они сели рядом с ними.