Мне хочется сказки

Ричард оторвался от нее и сказал:

— Ты хотела знать, кто я? — усмехнулся он. — Я тот, кого ты любишь. Думай, Эстель. — Он разжал объятия и вышел из кухни, оставив Эстель наедине с ее невеселыми мыслями.

Она медленно поднялась по лестнице в свою комнату, чтобы побыть там в одиночестве. Ричард прав, ей действительно есть о чем подумать.

Сара и Уильям вернулись домой, когда за окном уже стемнело. Дом встретил их глухой тишиной.

— Интересно, тут что, никого нет? — Сара в изумлении остановилась.

— Я думаю, что просто все присутствующие не разговаривают друг с другом, — ответил Уильям. — Если Эстель, как ты уверяешь, пошла характером в дедушку, то я не удивлюсь, что бедняга Ричард не смог от нее за целый день добиться ни словечка.

— Ну так уж и ни словечка! По крайней мере, завтракать и обедать они должны были вместе.

— Когда я ем... — Уильям процитировал известную поговорку.

— Не нравится мне все это, — просто ответила Сара.

Они сняли верхнюю одежду и прошли в гостиную. Там на диване, свернувшись калачиком, спал Ричард.

— Одного нашли, — прошептал Уильям.

— А вот теперь то, что происходит в моем доме, мне совсем не нравится! — сказала Сара. Она надеялась, что пока их не будет, Эстель и Ричард переселятся в одну комнату. Но, видно, трещина в их отношениях оказалась такой же глубокой, как и Большой каньон. Сара покачала головой. — Пойду поднимусь к Эстель. Она наверняка заперлась у себя в комнате! Отвратительная привычка!

Вместо ответа Уильям просто усмехнулся. Он подошел к камину и принялся разглядывать фотографии, надеясь, что ему все же не придется будить Ричарда. Парню и так сегодня, вероятно, досталось!

На почетном месте примерно в центре каминной полки стояла фотография, на которой был изображен крупный седовласый мужчина, держащий на коленях стройную красивую девочку. Ее длинные волосы были заплетены в две косички. Но уже тогда, много лет назад, было заметно, что из девочки вырастет настоящая красавица.

— Как жаль, что меня не было рядом, — прошептал Уильям, нежно проводя пальцами по фотографии своей дочери.

Он понял, что старый Уэлч заменял Эстель отца как мог, но все же он был больше дедушкой, чем папой.

Бедная моя девочка! — подумал Уильям. Как же я теперь смогу загладить свою вину перед тобой? Ты выросла, и мы совсем чужие люди. Несмотря на то что так похожи. Ты не знаешь толком меня, а я все еще не могу разобраться в твоем характере. Какая ты? Любящая, готовая на жертву, или требующая этой жертвы от других? Бедный Ричард! Ему крупно не повезло! Разбираться в этом всю жизнь! Как хорошо, что единственная женщина, которую я любил и люблю, открыта для меня как книга. По крайней мере, не собирается меня перевоспитывать.

Уильям усмехнулся. Он понял, какую ужасную ошибку допустила его дочь. И теперь он должен помочь ей исправить то, что она успела натворить за несколько недель.

Эти двое созданы друг для друга, как мы с Сарой. Почему они не желают этого понять? Ведь у них есть все для того, чтобы быть счастливыми. Они свободны, состоялись как личности, да и в профессиональном плане все будет в порядке. А то, что Ричард все еще не наигрался, так это даже к лучшему! Сколько пар распалось из-за того, что им становилось скучно. Ничто не убивает любовь так действенно, как скука.

Он поставил фотографию на место и взял в руки другую.

Я отлично помню это фото. Это было на восемнадцатилетие Сары. Мы тогда познакомились. Что бы сказал Уэлч, если бы узнал, что на его каминной полке стоит фотография, сделанная руками соблазнителя его дочери? Уильям усмехнулся. Да уж, фотографии бы точно не повезло.

— Я случайно, когда ждал тебя, взял в руки ту книгу, сборник стихов, и увидел Сару.

Уильям резко обернулся. Он не заметил, что Ричард уже не спит, а смотрит на него с интересом.

— Если ты пытаешься извиниться, то не стоит, — сказал он, старательно пряча улыбку.

— Я знаю, что влез туда, где мне не место. Но...

— Не надо, Ричард, — остановил его Уильям. Он повернулся к Ричарду и улыбнулся ему. — Это все равно должно было случиться рано или поздно. Хорошо, что случилось сейчас. Было бы гораздо хуже, если бы мы с Сарой увидели друг друга только на помолвке. Тогда бы меня врачи могли не спасти.

Ричард бледно улыбнулся в ответ.

— Как ты себя чувствуешь? — озабоченным голосом спросил он.

— Отлично! Я нашел любимую женщину, нашел дочь, нашел друга. Чего еще может хотеть от жизни человек моего возраста?

— Не знаю, — пожал плечами Ричард.

— А еще пожилой человек может хотеть, чтобы те, кого он любит, были счастливы. Счастье Сары я беру на себя. Хотя тут и я не всесилен. Какая мать может спать спокойно, зная, что ее дочь страдает? Так что ты очень поможешь и мне, и Саре, и себе заодно, если восстановишь ваши отношения с Эстель.

— Я был бы рад, если бы... — Ричард не смог договорить и просто махнул рукой.

— Что? Уже успели поругаться?

— Нет, я бы сказал, что мы не успели помириться.

— Да, разница есть, — ответил Уильям. — Тогда у вас все еще впереди.

— Не уверен. — Ричард обреченно покачал головой.

— Ну-ка! — требовательным тоном сказал Уильям, — рассказывай, что тут у вас произошло.

Ричард вздохнул и начал свой рассказ.

Сара осторожно постучала в дверь Эстель. Никто не ответил на ее стук.

— Эстель, милая, это мама. Ты же знаешь, что закрытая дверь проблемы не решит.

Сара услышала, как по другую сторону двери дочь встала с кровати. Ее легкие шаги раздались возле двери, и замок, издав щелчок, открылся.

— Мы с тобой однажды говорили о том, что нельзя закрывать перед проблемой дверь, — ласково укорила ее Сара.

— Я понимаю, мама, — вздохнула Эстель. — Но я не знаю, на что способен новый Ричард.

— Интересно? — Сара выразительно подняла бровь. — А с каких это пор он стал новым? Я его, конечно, не очень хорошо знаю, но, по-моему, Ричард не изменился.

— Ты действительно его плохо знаешь. Раньше он никогда не повышал на меня голос.

— Он кричал на тебя? — Сара была искренне удивлена. Она не думала, что мягкий и покладистый Ричард может повысить голос на кого бы то ни было, а уж тем более на Эстель.

— Ну, — слегка покраснев, сказала Эстель, — не совсем кричал, скорее требовал. Но уж лучше бы кричал, — сразу помрачнев, добавила она.

— И чего он требовал?

— Чтобы мы поговорили.

— Тебе было настолько сложно поговорить с ним, что ты предпочла запереться в комнате?

— Нет. Я могла бы говорить с ним хоть часами! Но, мама, есть ли в этом смысл?!

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что между нами все кончено.

— Ты больше не любишь его? Но ответь мне честно, Эстель.

— Не люблю, — буркнула она.

— Милая, ты же знаешь, я всегда вижу, когда ты говоришь правду, а когда врешь. Ты можешь обманывать саму себя, Ричарда, друзей и знакомых, но не меня.

— Ну хорошо, — сдалась Эстель, со вздохом падая на кровать. — Я его все еще люблю. Но искренне надеюсь, что смогу разлюбить.

— Не сможешь. — Сара покачала головой и присела рядом с дочерью.

— Смогу, — упрямо ответила Эстель.

— Милая, — напряженным голосом начала Сара, — я попросила бы тебя фамильное упрямство оставить для босса или судьи. Если ты прекратишь всякие отношения с Ричардом только ради того, чтобы доказать мне, а заодно и себе, что ты можешь его разлюбить, это будет по меньшей мере глупо.

— А что мне делать, мама?

— Поговорить. Выяснить, что вас обоих не устраивает в ваших отношениях. Кстати, подчеркиваю, не тебя не устраивает, а вас обоих. Ты улавливаешь разницу?

— Мам! Это бесполезно! Ричард все равно не изменится.

— В этом-то проблема и состоит, — раздался мужской голос.

Женщины не заметили, как к их разговору присоединился Уильям.