Мы будем вместе

— Камилла, если ты не успокоишься, это может тебе боком выйти на будущем процессе! И вообще, мне кажется, что тебе следовало сначала поговорить с отцом. Я иногда думаю, что он был прав, когда говорил мне… — Джим запнулся и замолчал.

Ему вовсе не хотелось рассказывать Камилле, что он уже общался с ее отцом пять лет назад. Конечно, когда-нибудь он ей все расскажет, но только не сейчас. Ведь Камилла просто как натянутая тетива! Никто не может сказать, как он отреагирует на это известие.

— Что это тебе говорил мой отец и когда? — заинтересовалась Камилла.

— Он говорил только то, что ты можешь совершить поступок, в котором потом будешь раскаиваться.

— Джим, ты хотел сказать что-то другое! — обвинительным тоном произнесла Камилла.

— Ну что ты! — принялся отнекиваться Джим.

На самом деле он хотел сказать, что Камилла часто ведет себя как неразумный ребенок, которому обязательно нужно знать правду, даже если он и понимает, что ничего, кроме страданий, эта правда не принесет.

— Джим, ты не умеешь лгать!

— Я не пойму, тебе это не нравится? — попробовал Джим шуткой разрядить атмосферу.

Камилла бледно улыбнулась.

— Нет, очень даже нравится, это значит, что, когда ты будешь возвращаться домой не вовремя и пытаться обмануть меня, я всегда буду знать, что ты был не на работе, а в пабе с друзьями! Только, Джим, мне очень не нравится, когда ты пытаешься что-то скрыть от меня, — серьезно добавила она.

— Камилла, давай прямо сейчас поедем на вокзал! С родителями ты уже попрощалась, что тебя держит здесь?

— Я должна знать правду. Только это меня и удерживает в Плимуте. Джим, все будет отлично. Я поговорю с Эрскином, и мы сразу же поедем на вокзал. Скоро мы будем вместе. Навсегда.

— Хорошо, Камилла, но я все же беспокоюсь за тебя…

— Джим, не начинай снова! — взмолилась Камилла. — Я уже взрослая девочка. И потом, с Эрскином я прожила пять лет, а это немало. Мне казалось, что я неплохо узнала его. А оказалось, было кое-что, о чем я даже не догадывалась. Я просто хочу понять, почему все получилось именно так.

— С тобой спорить бесполезно! — обреченно сказал Джим. — Ты все равно сделаешь так, как считаешь нужным. Совсем как твой отец!

— Я вот гадаю, это комплимент или указание на мой недостаток? — лукаво спросила Камилла.

— Констатация факта, — печально ответил Джим. — Но я знал, на что шел, когда влюбился в тебя. И сейчас знаю. Я люблю тебя, Камилла, и это для меня самое главное.

— Я тоже люблю тебя.

Камилла нежно провела рукой по его щеке. Как она соскучилась! Как ей хотелось, просыпаясь утром, видеть его лицо, целовать Джима, обнимать…

— Я так рада, что теперь все будет хорошо! — улыбнувшись, сказала Камилла.

Джим улыбнулся ей в ответ.

— Мы почти приехали. Ты еще можешь передумать, — предложил он Камилле.

— Нет, я уже приняла решение.

— Камилла, я прошу тебя, не ходи к нему. Как бы смешно это ни звучало, но у меня дурные предчувствия. Мне кажется, что, если ты сейчас пойдешь к Эрскину, ты не вернешься ко мне!

— Джим, ну что ты такое говоришь?! Я ведь люблю тебя! Я ни за что на свете не останусь с ним! Ну же, милый, улыбнись мне. Я не задержусь там надолго.

— Я иду с тобой, — твердо сказал Джим.

— Джим, это мое дело, и решить его должна я.

— Я иду с тобой, — повторил он. — И это не обсуждается.

Джим вышел из такси и распахнул дверцу для Камиллы. Он подал ей руку. Камилла оперлась на нее. Впервые в жизни Джим разговаривал с ней таким тоном. Но, вместо того чтобы рассердиться, она повиновалась, не решившись продолжать спор.

В конце концов, Джим скоро станет моим мужем, рассудила Камилла. А это значит, что он имеет определенное право распоряжаться мною. Впрочем, как и я имею право распоряжаться им.

Камилла решила не доставать свои ключи. Ей не хотелось входить в этот дом по-хозяйски. Теперь она была гостьей, даже не гостьей, а просто посетительницей.

Она нажала на звонок. Знакомая и привычная трель разнеслась по дому, и Камилла невольно поежилась. Она ведь так привыкла и к этому звуку, и к самому дому… Камилла провела здесь пять лет, и нельзя сказать, что самых несчастливых в своей жизни. Только после встречи с Джимом, произошедшей несколько месяцев назад, она начала задыхаться в этом доме. А если бы не приехал Джим? Если бы они не столкнулись случайно? Смогла бы она прожить в этом доме всю жизнь?

Камилле очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но она понимала, что если и быть с кем-то честной, то только с собой.

Да, она смогла бы. Вот только вполне вероятно, что в таком случае она закончила бы свои дни в психиатрической больнице.

Дверь наконец открылась. Горничная с удивлением посмотрела на Камиллу и Джима, но пропустила бывшую хозяйку в дом.

— Эрскин дома? — спросила Камилла и улыбнулась девушке. Она прекрасно помнила, как нанимала ее на работу.

— Да, миссис Стюарт, — ответила горничная. — Проходите в гостиную, я доложу о вас мистеру Стюарту.

Камилла вошла в дом, который привыкла называть своим, и огляделась по сторонам. В душе Камилла надеялась, что хотя бы что-то в доме изменится, но все было по-прежнему. Даже в вазе стояли ее любимые кремовые розы.

Она пошла в гостиную, где провела не один час, глядя на пламя в камине и ожидая, когда же Эрскин вернется из очередного ночного путешествия по городу. Почему-то Камилла не могла спать, когда его не было дома.

Джим чувствовал ее состояние и поэтому не говорил ни слова. Он с интересом рассматривал дом, где Камилла много лет была хозяйкой, и пытался представить, как будет выглядеть его жилище, когда она войдет туда.

Они сели в глубокие удобные кресла. В напряженной тишине Джим слышал, как стучат небольшие часы на каминной полке и трещат поленья в камине. Волнение гнетущей пеленой охватывало гостиную, Джим поймал напряженный взгляд Камиллы и подумал о том, что, если он волнуется, каково же ей? Сейчас она увидит человека, чьей женой она была и остается. Он улыбнулся Камилле, стараясь ее подбодрить, и получил в ответ бледное подобие улыбки.

— Какая честь выпала моему дому! — воскликнул Эрскин, входя в гостиную.

— Здравствуй, Эрскин, — спокойно сказала Камилла.

— Добрый вечер, мистер Стюарт. — Джим встал, но руки Эрскину не подал.

— Я так понимаю, дорогая, ты вспомнила об обязанностях жены? Лучше поздно, чем никогда.

— Что ты имеешь в виду? — напряженным голосом поинтересовалась Камилла.

— Только то, что ты наконец-таки вернулась к мужу. Я даже согласен принять тебя и забыть обо всем. А вы, Джим, приехали, чтобы извиниться? Не стоило себя утруждать. Я бы и так вам все просил. Ну кто из нас по молодости и неопытности не терял головы?!

— Эрскин, ты должен был догадаться, что мы здесь вовсе не для того, чтобы восстанавливать нашу с тобой семью, — пресекла его ерничество Камилла.

— А зачем же тогда? — деланно удивился Эрскин. — Я-то думал, что ты умнее…

— Я действительно умнее, чем ты всегда думал. Я приехала требовать, чтобы ты немедленно подписал бумаги для развода. Я не прошу отдать половину, которая мне причитается согласно контракту, от тебя требуется вернуть только мое приданое — верфи отца.

— Всего-то?! — Эрскин весело хохотнул. Он подошел к бару и налил себе виски.

Камилла вдруг поняла, что он уже изрядно набрался. Она ни разу не видела своего мужа в таком состоянии.

— Эрскин, ты пьян!

— Вот это наблюдательность! Извини, милая, но в таком состоянии я не могу ничего подписывать.

— Значит, ты подпишешь бумаги завтра. Адвокат принесет их тебе, — спокойно сказала Камилла, хотя никакого спокойствия не ощущала. Скорее наоборот, все внутри нее клокотало от ярости.

— Я. Ничего. Не. Подпишу, — раздельно произнес Эрскин. — Мне нужна только ты. И я не отступлюсь от предъявления своих прав на мою очаровательную Камиллу.

— У тебя нет никаких прав на меня. Я не вещь! — воскликнула Камилла.

— Может быть, но ты уже успела забыть о том, что будет, если ты уйдешь? Тогда я тебе с удовольствием напомню. Твои родители окажутся на улице и будут вынуждены просить милостыню. Ведь твой дружок не сможет помочь им. Он же безработный!