Жена в нагрузку

Через минуту-другую Эстрелла перестала плакать, подняла голову и посмотрела Рамону в глаза. И поняла, что он по-прежнему чем-то озабочен. Ее рассказ снял лишь часть его забот.

— Но ведь не в этом дело, да? — чуть слышно проговорила она. — Я ведь вижу, что твоя злость полностью не ушла. Есть что-то еще.

Он выглядел сбитым с толку, когда поднимался с колен.

— Это может подождать.

— Нет, не может! Если ты обвиняешь меня во лжи, тогда ты обязан рассказать мне, в чем я, по-твоему, грешна. Кто сказал тебе какую-то гадость обо мне?

Рамон вздохнул и провел руками по волосам.

— Твой отец.

— Мой отец? И что же он сказал? И почему ты поверил ему, когда знаешь, что он способен сделать что угодно и сказать что угодно?..

— Так это неправда, что он обещал лишить тебя наследства, если ты не выйдешь замуж?

— А-а.

Это было все, что она могла сказать, она слишком оцепенела, чтобы произнести что-то еще. А что она могла сказать?

— Это правда, не так ли? Он сказал, у тебя не будет денег, ничего, пока ты не выйдешь замуж.

— Да.

— Что?

Рамон наклонился вперед, его лицо было полно решимости.

— Что ты сказала? Я не расслышал.

— Я сказала: да — да — да — да! Мой отец сказал мне, что не даст ни пенни, что выкинет меня на улицу. Это то, что ты хотел узнать? Теперь счастлив?

— Нет, — сказал Рамон, вставая и обходя вокруг кресла. — Нет.

— Что — нет? Ты не веришь или…

— Нет, это не делает меня счастливым! Это последняя вещь, которую я хотел бы услышать.

Странно, но она поверила в это. Однако глубоко внутри возникло отвратительное, трусливое подозрение. Которое угрожало ее спокойствию больше, чем все, что уже произошло.

— Я, кажется, догадалась. Ты думаешь, что именно поэтому я вышла за тебя? Ты думаешь, я сделала это только из-за денег.

Ему не нужно было отвечать, все было написано у него на лице. Эстрелла могла доказать, что он не прав, но сейчас она была слишком зла на него.

— Ты считаешь, что я настолько меркантильна, что у меня на уме только деньги и что я готова душу продать за них. Да как ты смеешь так обо мне думать? Как, черт возьми, ты смеешь обвинять меня в подобной подлости? В чем я провинилась перед тобой?

— Ты же признала…

— Я ничего не признавала. Да, мой отец пригрозил, что лишит меня наследства, если я не найду себе мужа. Но это вовсе не значит, что я действительно была готова выйти замуж за первого встречного. Между прочим, твое поведение тоже можно объяснить низменными причинами. Ведь ты не клялся мне в любви и женился ради чертовой телевизионной компании.

— Нет!

— Да! Не надо обманывать ни себя, ни меня. Ну же, Рамон! — поддела она его. — Не пытайся увиливать. Ведь именно ты сказал мне, что мой отец предложил тебе сделку, сказал, что можешь купить ее за половину цены. И ты подписал с ним договор сегодня… вчера, — поправилась она. Ї Ты даже не мог подождать хотя бы день. Так спешил прибрать к рукам заветную компанию. Вы подписали договор в день нашей свадьбы. Не так ли?

— Да.

— Тогда…

— Но не за полцены. Он хотел преподнести мне ее как свадебный подарок.

— Рада за тебя, — сказала Эстрелла с пренебрежением. — Тогда ты заключил лучшую сделку, чем думал. Даже не за полцены.

— Нет. Ошибаешься. Все вышло совсем по-другому.

— Ты ничего не платил? Ты получил ее бесплатно?

— Эстрелла! — это был громкий и дикий крик, который заставил ее тут же замолчать. — Яне получил ее бесплатно, наоборот, мне пришлось выложить полную стоимость. Ту цену, которую твой отец запрашивал в начале. Каждую песету. И я бы заплатил больше, если бы пришлось.

Эстрелла пыталась что-то сказать, но не смогла произнести ни звука.

— Но… — прохрипела она. Ї Но почему?

— Разве это не очевидно?

— Для меня — нет. Почему кто-то, особенно ты, станет платить полную стоимость за то, что ему предлагается за полцены, а то и даром?

Он усмехнулся и неодобрительно посмотрел на нее.

— Потому что я люблю тебя.

— Что?

Когда она смущенно подняла глаза, Рамон пожал плечами и насмешливо засмеялся.

— Потому что я люблю тебя.

Это был единственный ответ, единственное объяснение того, что он чувствовал. И именно в этом он не хотел признаваться даже самому себе.

Но когда Рамон уходил от Эстреллы, он уже понял это. Почему же еще ему было так больно, что его использовали и ему лгали? А когда Рамон это понял, он почувствовал, что должен вернуться и сказать Эстрелле об этом. Иначе он ее потеряет, а этого нельзя допустить.

— Ты… — Эстрелла все еще не верила признанию Рамона. — Но… но ты сказал, что у нашего брака нет будущего.

Рамон еще раз провел руками по гладким волосам, приводя их в невозможный беспорядок.

— Ятак и думаю. Вряд ли что-то получится, когда любит только один.

— Но ты уже отказался от предложения моего отца.

— Да…

Еще раз он нервно прошелся по комнате.

— Это было единственное, что я мог сделать, мне не хотелось, чтобы ты думала, будто я женился на тебе только из-за компании.

— Но ведь это я предложила эту сделку как основу нашего брака.

Рамон повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

— А я не мог пройти через это. Даже, несмотря на то, что люблю тебя, я не мог позволить, чтобы наш брак начался вот так. Яхотел получить эту компанию, да, но я хотел тебя гораздо больше и без всяких условий, и финансовой выгоды.

— И именно тогда мой отец сказал тебе, что пригрозил лишить меня наследства?

— Да, да, так все и было.

— Но он не угрожал мне до того, когда я просила тебя жениться на мне. Когда ты пришел просить моей руки, а эта жаба была там, вот тогда он и поставил мне ультиматум. Выйти замуж или остаться без наследства.

Ее глаза умоляли его поверить ей. Он хотел ей верить. И внезапно Рамон вспомнил историю своего брата Алекса, который тоже одно время был уверен, что его жена Луиза общается с ним только из-за денег.

— А как ты понял, что ошибался? — спросил он тогда у Алекса.

— Это было неправдой, — ответил Алекс. — Внезапно я понял, что на такое она не способна. После всего, что она говорила или делала, я просто знал, что она не способна меня вот так использовать.

— Рамон, пожалуйста, поверь мне… — произнесла Эстрелла, и в этот момент Рамон понял, что его брат был прав.

Ему не нужны больше доказательства. Теперь он просто знал правду.

— Я верю, — сказал Рамон. — Я действительно тебе верю.

Эстрелла сделала глубокий вдох, ее сердце танцевало от радости. Он верит ей и любит ее. Чего еще желать?

Теперь была ее очередь. Она и так заставила его ждать слишком долго.

— Рамон, ты сказал, что из нашего брака ничего не получится, потому что любит только один из нас?

— Да. И эта мысль мне невыносима. Я не выдержу этого.

— Не думаешь, что выдержишь? О, Рамон… Я тоже думаю, что не выдержу. А если любят оба?

Она смотрела прямо ему в глаза, и увидела внезапную надежду, которая появилась после ее слов.

— Ты?..

— Да, — ответила Эстрелла. — Да, я тоже тебя люблю. Люблю всем сердцем и всей душой. Настоящая причина, почему я попросила тебя жениться на мне — это то, что я влюбилась в тебя. Ты никогда не был десятым номером в том списке, ты всегда был только номер один. И я всегда мечтала о том, что у нас будет настоящий брак, брак по любви до конца наших дней. Как и ты, я не смогу выдержать, если случится иначе.

Ответ она прочла на его лице еще до того, как он двинулся, чтобы обнять ее.

— Тебе и не придется беспокоиться ни о чем, Ї уверил ее Рамон. — С этой минуты, после наших признаний, что ты любишь меня, а я обожаю тебя, у нас с тобой самый настоящий брак. А чтобы доказать это…

Взяв ее за руку, Рамон повел ее через огромные стеклянные двери, которые вели на большую вымощенную террасу. Вставало солнце, освещая небо золотым светом.

И там он повторил свои свадебные клятвы, которые дал днем раньше, а Эстрелла повторила свои. И начался первый день их совместной жизни.