Ожерелье из звезд

Герцог рассмеялся, а потом сказал:

— Думаю, вы скоро убедитесь в том, что у меня хватит средств, чтобы выполнить самые смелые ваши фантазии!

В эту минуту Беттина услышала сигнал корабельного колокола и поспешно сказала:

— Ваша светлость, я думаю, что мне следует поскорее покинуть эту часть яхты. Если кто-то увидит, что я была в вашей… личной гостиной, он решит, что это очень… странно. А я не смогу объяснить причину своего появления здесь.

— Да, конечно, — согласился с ней герцог. — И мы будем хранить наш секрет, Беттина, пока не приедем в мой замок.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила его Беттина.

Она направилась к двери, не заметив, что герцог идет следом, намереваясь ее открыть. Протянув руку, она случайно прикоснулась к его пальцам, уже лежавшим на ручке двери, — и почувствовала странное ощущение: словно по ее телу пробежал ток. Она не могла бы сказать, что случилось, зная только одно: ничего подобного она еще не испытывала.

Не поднимая глаз на герцога, Беттина поспешно вышла в коридор и направилась обратно тем же путем, каким недавно пришла сюда. Она уже почти дошла до столовой, когда вышедший оттуда человек преградил ей дорогу. Погруженная в свои мысли, Беттина, пытавшаяся как-то понять и объяснить то странное чувство, которое она испытала, когда их руки соприкоснулись, не замечала препятствия, пока почти не натолкнулась на стоявшего у нее на пути джентльмена.

Только тогда она подняла глаза — и встретилась с возмущенным взглядом лорда Юстеса.

— Где вы были? Почему вы оказались здесь? — резко спросил он.

Беттина не ответила, и он взял ее за руку, до боли крепко сжав предплечье, выше локтя, и начал тянуть ее за собой.

— Что вы делаете! — вскрикнула Беттина, — Отпустите меня!

— Я хочу с вами поговорить! — только и сказал лорд Юстес.

Он силком довел ее до библиотеки и затащил в дверь. Все это время она безрезультатно пыталась высвободиться, возмущенная и немного испуганная вольностью, которую он себе позволил. В комнате никого не оказалось, и, впустив ее, он закрыл дверь и заслонил ее спиной.

— Как вы оказались в личных покоях Вэриена? — сурово осведомился он.

Беттина гордо подняла голову. Ее рассердил тон, которым лорд Юстес позволил себе говорить с ней, — и, кроме того, девушка была разгневана его бесцеремонным поведением.

— Герцог хотел со мной поговорить, — сказала она. — А что — в этом есть что-то дурное?

— В поведении Вэриена всегда есть что-то дурное! — с неприятной улыбкой проговорил лорд Юстес.

Беттина промолчала, и, подождав секунду, он продолжил:

— Надо полагать, вы умоляли его проявить милосердие к этой развращенной горничной. Ну, так знайте: что бы ни говорил Вэриен, я твердо намерен сообщить домоправительнице замка о ее поведении и добиться того, чтобы эту легкомысленную особу выгнали.

— Как вы можете быть таким жестоким! — воскликнула Беттина. — Роза — честная хорошая девушка. Она помолвлена со своим матросом, и никто в мире, кроме вас, не нашел бы ничего дурного в том, что девушка целует человека, который скоро станет ее мужем!

— Может, эта женщина и попыталась так объяснить вам свое поведение, — возразил лорд Юстес, — но я верю тому, что говорят мне мои собственные глаза, по правде говоря, меня поведение этой парочки ничуть не удивило. Эта яхта стала настоящим прибежищем разврата, и я не допущу, чтобы вы были им запятнаны!

— Я уверена… что вы преувеличиваете! — запротестовала Беттина.

По правде говоря, она не могла не думать, что поведение леди Дейзи и леди Тэтем в какой-то степени оправдывают подобные слова лорда Юстеса. А тот, словно угадав по ее лицу направление мыслей, с гадкой улыбкой сказал:

— Вот именно! И как вы считаете: будь ваша мать жива, она допустила бы, чтобы вы имели близкое знакомство с этими двумя так называемыми «леди», которые на самом деле не что иное, как пара шлюх!

Беттина вздрогнула.

Она никогда не слышала, чтобы кто-то позволял себе произносить подобные слова. Ее поразило то, что лорд Юстес счел возможным настолько нарушить все правила приличия. Кроме того, говорил он, на удивление, неприятным тоном.

— Я… не желаю говорить… на эту тему, — сказала ома. — Мне надо увидеться с отцом. Пожалуйста, дайте мне пройти.

Она шагнула к двери, но лорд Юстес не сдвинулся с места.

— Выслушайте меня, Беттина, — сказал он. — Вы очень юны и наивны, и я считаю, что ваш отец поступил в высшей степени дурно, взяв вас с собой на яхту. Но теперь, когда вы узнали, до каких бездн разврата готовы опуститься представители так называемого высшего общества, вы должны принять решение — никогда не иметь ничего общего со столь дурными людьми.

— Я не намерена позволять вам критиковать моего отца! — возмущенно ответила Беттина.

— Возраст сэра Чарльза позволяет ему поступать так, как он хочет, — сказал лорд Юстес, — но вы молоды и к тому же очень хороши собой.

Его слова совершенно не походили на комплимент, и Беттина только повторила:

— Дайте мне пройти. Меня ждет отец.

— Вы пойдете, когда я вам это позволю, — заявил лорд Юстес, — но сначала вы меня выслушаете.

— Я не хочу вас слушать! — воскликнула Беттина. — И если хотите знать мое мнение, то я считаю, что очень непорядочно есть хлеб человека, а потом говорить у него за спиной такие гадости о нем и его гостях!

— В отношении моего сводного брата никакие правила рыцарского поведения не применимы, — возразил лорд Юстес. — Я согласился на эту поездку, хотя и представлял, какое это будет для меня тяжелое испытание, только когда узнал, что вы будете в числе гостей.

Беттина удивленно посмотрела на него, и он добавил:

— Когда я помогал вам в Дувре, я понял, что вы — чистое и невинное создание, дитя, которое не знает света и той его части, в которой царит мой знаменитый братец!

Слова, относящиеся к герцогу, опять прозвучали с издевкой. Потом, немного сбавив свой агрессивный тон, он проговорил:

— Я принял его приглашение потому, что увидел возможность спасти вас. Спасти от того, чтобы вас не запятнали и не совратили гадкие женщины, с которыми имеет дело Элвестон, и аморальные хлыщи, которыми он окружил себя и которых называет своими друзьями.

— Это, конечно… очень похвально с вашей стороны, — с трудом сказала Беттина, чувствуя себя крайне неловко от того, какое направление принял этот неприятный разговор, — но мой папа… И он заботится обо мне… как заботился всегда.

— Ваш отец не может защитить вас от того, что вы видите вокруг вас и о чем говорят рядом с вами! — возразил лорд Юстес. — А если вы готовы искать извинений людям, с которыми имели знакомство во время этого плавания, то я могу только сказать, что вы уже запятнаны, уже скатываетесь в грязь и нечистоты, которыми все они так наслаждаются!

Беттине вдруг подумалось, что лорд Юстес положительно свихнулся на почве ненависти к своему сводному брату и к жизни аристократического общества. Случись этот разговор только накануне — и она была бы не только изумлена, но и немало испугалась бы. Но теперь с необычайным ощущением свободы она поняла, что ей можно не тревожиться по поводу того, что думает лорд Юстес и что ему нравится или не нравится.

Теперь же ее страх исчез, как исчезает ночная тьма при первом луче солнца.

Пусть себе лорд Юстес ненавидит, порицает и издевается, сколько ему вздумается! Скоро они вернутся в Англию — и она сможет больше никогда с ним не встречаться, не разговаривать, не слушать его напыщенно-узколобых памфлетов! Благодаря тому, что эта мысль наполнила ее счастьем, ей удалось очень спокойно и примирительно сказать:

— Напрасно вы так расстраиваетесь, милорд. Все не так плохо, как вам кажется. Я очень благодарна вам за ваши попытки защитить меня и оградить от нехороших влияний. Но хочу вас заверить, что мне ничто не угрожает. И, как папа, я никогда не вспоминаю о неприятных происшествиях — только о хорошем.

Улыбнувшись лорду Юстесу, она добавила:

— Но мне действительно надо идти. Папа будет недоумевать, куда я пропала.