Новая Галатея

— Ты думаешь, что разгадала мои тайные замыслы? Что тебе удалось проникнуть в глубины моего сознания? Но это не так, Кэтти. Ты понятия не имеешь о том, чего я хотел.

— Так расскажи мне. — Кэтти скрестила на груди руки и устремила взгляд на несколько сникшего Билла.

— Да. Я действительно тушевался перед Лорой. Я в самом деле мечтал о другой жене и о другой жизни. Я хотел возвращаться в теплый, уютный дом, где бы меня ждала любящая и ласковая жена. Она бы снимала мою усталость и напряжение… Но при этом не требовала бы от меня больше того, что я мог ей дать.

— То есть она бы развлекала тебя беседой только тогда, когда ты сам хотел бы с ней разговаривать. В ином случае ей не дозволялось нарушать твой покой своими замечаниями, верно? — спросила Кэтти.

Билл кивнул и продолжил:

— Да. Потому что женщина должна быть верной спутницей и помощницей мужчины.

— Но не рабыней! — воскликнула вышедшая из себя Кэтти. — Она тоже имеет право голоса. У нее тоже может быть дурное настроение и плохое самочувствие. Женщина не должна улыбаться только потому, что у ее «хозяина» сегодня отменное расположение духа.

— Я ошибся в тебе, Кэтти, — сокрушенно покачав головой, заявил Билл.

— Да, если считал, что я всегда буду терпеть твои деспотические замашки.

— Я надеялся обрести в тебе свою вторую половину.

— Ты хотел сказать — четвертину. Потому что половина имеет те же права, что и ты.

— Я потому и желал «сотворить» себе жену, чтобы считаться ее полноправным господином. Ведь это я создал тебя, Кэтти! Кем ты была? Жалкой продавщицей цветов с очаровательным личиком. У тебя не было ни грации, ни стиля.

— А теперь он у меня, безусловно, есть! — рассмеялась Кэтти, указав на свою футболку. — Эксперимент не удался, Билл. Тебе не удалось окончательно сломить меня. Хотя, признаюсь, ты почти добился своего. Если бы не вмешательство Тома, то Кэтти Холм, скорее всего, окончательно бы погибла.

— Зато родилась бы Кэтти Радферн. Настоящая звезда. Моя звезда. Мое творение. Моя жена.

— Билл, я не такая образованная, как ты, но все же знаю легенду о Галатее. Помнишь, как скульптор сотворил статую столь прекрасную, что влюбился в нее? И богиня любви сжалилась над ним и оживила ее. Так вот, это всего лишь легенда. В жизни все иначе. Возможно, будь я изначально бездушным камнем, я бы и стерпела твою жестокость. Но я — живой человек. И у меня есть чувства, как бы тебе это ни хотелось игнорировать. Ты только и твердишь «мой, моя, мое…». А что же будет моим? Какую участь ты уготовил мне, своему созданию? Можешь не отвечать, я и так знаю. Но нет, уволь. Я на это не согласна.

— Сегодня ты весьма красноречива, Кэтти, — заметил Билл. Он по-новому взглянул на нее и не смог скрыть свое восхищение. — И, черт побери, ты говоришь забавные вещи.

— Тебя это забавляет? Конечно, ты ведь не принимаешь всерьез того, что не совпадает с твоим мнением. Ты можешь над этим только посмеяться. На худой конец, снисходительно улыбнуться, как над неудачной шуткой.

— Значит, ты не пойдешь со мной, — задумчиво произнес Билл.

— Нет.

— И чем же ты будешь заниматься?

— Это уже не твои заботы, — огрызнулась она, заранее зная, о чем сейчас заговорит Билл.

У него на руках оставался последний козырь, последний рычаг давления. И Билл изменил бы своим правилам, если бы не воспользовался им. В нем снова заговорил искусный манипулятор.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я стану оплачивать твою учебу в колледже? Я не настолько благороден, чтобы заниматься благотворительностью и опекать сироту.

— Не беспокойся. Я и не собиралась просить у тебя денег на учебу.

— Решила бросить? — спросил Билл таким тоном, словно заранее знал, что Кэтти не потянет учебу в колледже.

Она была задета за живое.

— Да. Потому что меня никогда не интересовала экономика.

— Но у тебя ведь нет денег на учебу.

— К сожалению, это так.

— Тогда не лучше ли получить то образование, гарантированно оплаченное, которое тебе предлагают?

— Пытаешься меня шантажировать?

— Боже упаси.

— Я была с тобой вовсе не из-за денег. И если бы я вернулась, то, будь уверен, не из-за них.

— Неужели тебе больше нравится жить здесь? В этой убогой конуре?

— Да. Потому что мне здесь гораздо спокойнее. Мне не приходится ни от кого прятаться, лгать, лицемерить.

— Значит, раньше ты мне постоянно лгала?

— Ну вот, — всплеснула руками Кэтти, — ты снова все переворачиваешь вверх дном. Я говорила о прислуге. О том, что мне не с кем было поговорить в твоем доме.

— Можно подумать, с Томом вы только и делаете, что разговариваете.

— Можешь не верить, но это так. У нас много общих интересов. Ближе него у меня никого нет. Теперь мне даже страшно вспомнить, что ради тебя я отказалась от друга. Но даже этой жертвы ты не оценил, — со вздохом закончила Кэтти. — Счастье, что Том не держит на меня зла за временное помутнение рассудка и отступничество.

— А что ты будешь делать, если вдруг Тома не станет? — спросил Билл таким угрожающим тоном, что по спине Кэтти пробежал холодок.

— Что… что ты имеешь в виду? — с тревогой спросила она. Воображение мигом набросало ужасную картину: окровавленный Том умирает на темной пустынной улице. Нет, Билл не способен на преступление, попыталась успокоить она себя.

— Ты, кажется, угадала ход моих мыслей, — с хищной усмешкой ответил Билл.

— Ты угрожаешь?

— Нет-нет, что ты. Просто предупреждаю.

Вдруг Кэтти овладела такая злость, что она едва не схватила Билла за лацканы пиджака — его безупречного дорогого пиджака! — и не вышвырнула его за дверь. Будь у нее чуть больше сил, она бы наверняка спустила незваного — и по иронии долгожданного гостя — с лестницы.

— Убирайся вон из моего дома, — холодно произнесла она.

Билл сначала не поверил своим ушам. Он изумленно вскинул брови, пристально глядя на нее.

— Убирайся вон, — повторила Кэтти.

— Ты пожалеешь об этом.

— Я уже пожалела о том, что поддалась твоим чарам. Я потеряла несколько месяцев жизни. И за это я тебя никогда не прощу. А теперь проваливай! — Кэтти распахнула перед Биллом дверь.

Мгновение он колебался, словно опасался уронить свое достоинство столь быстрой капитуляцией. Но затем быстро кивнул и вышел.

Кэтти с грохотом захлопнула дверь и медленно сползла по стене вниз.

Кэтти была словно в прострации. Она потеряла счет времени, и когда Том вернулся с работы, то застал ее в той же позе. — Что случилось?!

— Что? — спросила пришедшая в себя Кэтти.

Том взял ее за руки и помог подняться.

— Ты плохо себя чувствуешь? — с тревогой спросил Том. Он вглядывался в ее лицо, будто надеялся прочитать на нем ответ. — О боже, Кэтти, ты беременна?

— Нет… думаю, что нет… — растерянно ответила Кэтти, приводя в порядок мысли. — Маловероятно.

— Ты потеряла сознание?

— Нет, просто я устала.

— Устала? — недоверчиво переспросил Том. Он явно был ошеломлен ее видом и ответом.

— Билл приходил, — сказала Кэтти.

Ее слова мигом расставили все по местам.

— Он ударил тебя?

— Нет, Том, успокойся, — с натянутой улыбкой ответила Кэтти. — Тебе не придется отстаивать мою честь.

— Тогда почему ты сидела на полу?

— Ах, Том, я ведь уже сказала, что не знаю. Просто у меня не хватило сил дойти до кровати или кресла.

— Это приход Билла так на тебя подействовал?

Она кивнула.

— Жаль, что меня не было дома. Я бы ему высказал…

— Слава богу, что тебя не было. Не хватало мне еще разнимать вас, — заметила Кэтти, представив, какой «разговор» затеял бы с Радферном Том. Последний был мирный и добродушный парень, однако, когда речь заходила о том, что действительно было ему дорого, он превращался в настоящего забияку.

— Надеюсь, ты не простила его?

Кэтти хмыкнула.

— Не поверишь, но Билл ожидал услышать извинения от меня.

— Ну и наглец!

— И я о том же, — согласилась Кэтти. — Представляешь, пришел выдвигать мне условия.