Стань моей единственной

Бах!

Снова удар сзади. Их уже второй раз таранила машина.

Под переднее колесо попалась полоса льда, и фургон завертело на месте. Курт пытался удержать управление, чтобы не вылететь на встречную полосу, а то и того хуже — не врезаться в заграждение. Сжав зубы, он старался выровнять движение машины, но ощутил удар о металлические перила и услышал характерный скрип. И весь этот шум перекрывал плач младенца и крик обезумевшей Рэнди.

— Давай же, давай, — говорил Курт сквозь сжатые зубы, выравнивая фургон. От напряжения у него даже заболели плечи.

— Господи, ты только взгляни! — закричала Рэнди, но было уже поздно.

Машина ударила их фургон по центру. Вдребезги разлетелись стекла, заскрежетал металл.

Курт сжал пальцами руль, но оказалось, фургон намертво сцепился с машиной, и оба автомобиля, крутясь, спускались на дикой скорости вниз по дороге, все быстрее и быстрее. Как в дикой карусели, крутились перед ними деревья в темноте.

Рэнди закричала.

Ребенок заревел.

Курт выругался.

— Держитесь! — Два сцепившихся автомобиля врезались в склон горы. Их рикошетом отбросило через дорогу с такой силой, что они перелетели через заграждения и упали вниз, покатившись по склону.

Где-то вдалеке звенел колокольчик. Звон был ровным и неутихающим. В то же время он не становился громче. Он просто был. И так раздражал. Ответь на звонок, ради бога, ответь! Голова Рэнди раскалывалась, все тело ломило, как будто было одним сплошным синяком, во рту чувствовался ужасный горький привкус… Наконец раскрыв глаза, она заморгала. Все вокруг было белым и слепило.

— Ты меня слышишь? Рэнди! — Кто-то светил ей в глаза, и она отозвалась. Голос принадлежал женщине, какой-то слишком знакомый голос.

Ах, как снова хотелось спать. Кажется, она лежала на кровати… на больничной койке… интересно, как она здесь очутилась? Она помнила, как в какой-то дымке, мелькающие образы деревьев и запах горящей резины… а потом были красные и синие огни и ее семья… все стояли вокруг нее… над ней склонился Курт… он шептал, что любит ее… лицо Курта было в царапинах и синяках, из носа текла кровь… или же ей это все приснилось в ужасном сне? Курт… да где, черт возьми, шляется Курт? А ребенок? Джошуа. О боже! Тут ее глаза широко отрылись и она заговорила:

— Джо… Джошуа.

— С ребенком все в порядке.

С минуту все перед ее глазами кружилось, но потом она увидела Николь, которая стояла рядом. Ее осматривал еще один врач, но глаза она остановила на своей невестке.

— Джошуа дома. С Хуанитой. Как только тебе станет лучше, ты поедешь к нему.

Она облегченно вздохнула.

— Вам посчастливилось, — сказал доктор, и Николь кивком подтвердила его фразу. Как посчастливилось? Это ей-то посчастливилось?

Вряд ли в том, что случилось, присутствовала хоть капля удачи.

— А Курт? — Она попыталась говорить более внятно, но во рту пересохло, и она едва могла глотать. Вместо голоса она услышала воронье карканье.

— С ним тоже все нормально.

Слава богу. Медленно повернув голову, Рэнди осмотрелась кругом. Больничная палата была снабжена всем необходимым оборудованием.

Провода прикреплялись к ее запястью, монитор показывал на бегущем графике, как билось ее сердце, именно этот прибор разбудил ее ото сна.

На подоконнике в вазе стояли цветы.

— Я… я хочу видеть… моего ребенка… и Страйкера.

— Ты лежишь тут уже два дня, Рэнди, — сказала Николь. — С сотрясением мозга и сломанным запястьем. Джошуа подхватил простуду, но в аварии совсем не пострадал. К счастью, «скорая» приехала как раз через пятнадцать минут после аварии. Полиция поймала твое сообщение, поэтому они смогли приехать на удивление быстро.

— Так где же Курт?

Николь смущенно закашлялась.

— Уехал.

Сердце Рэнди тревожно забилось. Итак, он уехал. Боль внутри нее росла.

— У него повреждение глаза и вывихнуто плечо.

— Ага, и поэтому он уехал.

На лбу Николь собрались скорбные морщинки.

— Да. Он поехал в Сиэтл к специалисту по лазерной хирургии.

Рэнди заставила себя спросить:

— И как у него зрение?

— Не знаю.

— Он ослеп?

— Я правда не знаю, Рэнди.

Ей показалось, будто ее невестка что-то от нее скрывает.

— Курт не вернется, так?

Николь взяла ее за руку и сильно сжала пальцы.

— Они с Торном договорились. А теперь, пожалуйста, слушайся своего доктора и ложись отдыхать. Тебя на ранчо дожидается твой ребенок и твои трое братьев, которые ждут не дождутся поскорее тебя увидеть.

Николь пожала руку Рэнди, и глаза женщины закрылись. Итак, они живы. Слава богу.

— А как насчет Пэтси? — спросила она.

— Она в заключении. Ей просто повезло, что осталась живой и невредимой.

Доктор напомнил о своем присутствии кашлем.

— Вам и правда нужен отдых, — сказал он.

Рэнди попыталась поднять голову с подушки. Я хочу поскорее выбраться отсюда и увидеть своего ребенка. — Вдруг тупая боль пронзила ее лоб.

Она снова уронила голову на подушку. — Вы правы, — признала она. Ей нужно выздороветь. Ради Джошуа.

Три дня спустя ее выписали из больницы и она оказалась дома. Джошуа чувствовал себя просто прекрасно. Как приятно было держать его в своих руках, вдыхать его чистый детский запах. Хуанита была взволнована и постоянно бегала вокруг Рэнди и ребенка.

Ларри Тодд, кажется, простил Рэнди за то, что та выгнала его, и теперь настаивал на возобновлении контракта. И редактор, когда узнал об аварии, разрешил ей работать в Монтане.

— Только не рассказывай об этом никому, сказал он по телефону. — Люди вокруг могут решить, что я слишком бесхарактерный.

Рэнди повесила трубку и проверила ребенка.

Он спал в своей кроватке. С забинтованной рукой она спустилась вниз. Запах шоколада и яблочных вафель доносился с кухни. Там колдовала Хуанита. Как хорошо дома!

Ни Слэйда, ни Мэтта нигде не было видно, но Торна она нашла за его рабочим столом в комнате. Он сидел за компьютером с чашкой чая на столе.

— Я слышала, что у вас со Страйкером произошла размолвка.

Торн посмотрел на нее и улыбнулся.

— Ты права.

— Вы обвинили его в том, что случилось со мной и Джошуа.

— Ну, кажется, я слегка перегнул палку, — признался брат с нехарактерным смирением.

— Он же сделал все возможное.

— Тебя чуть не убили. И Джошуа тоже.

— Но мы выжили. Благодаря Курту.

Улыбка коснулась губ брата.

— Уж об этом я как-то догадался.

— Правда?

— Да. — Он потянулся к бумажнику и достал оттуда два порванных кусочка бумажки — то, что осталось от чека. — Страйкер не взял деньги. Он чувствовал за собой вину за то, что случилось.

— Ага, а ты только усугубил ситуацию.

— Нет. — Торн откинулся на спинку стула, тот заскрипел. — Что же, ладно, так и было, но я изменил свое решение.

— И какая от этого польза?

— Большая, — сказал он.

Она прищурила глаза.

— Ты что-то недоговариваешь.

— Догадайся.

— Звучит подозрительно.

— Ничего подобного. — Он взглянул в окно, и тут Рэнди услышала шум мотора. — Кажется, вернулись братья.

— А они уезжали?

— Хм… Ладно. — Тут он вскочил и направился к выходу. Она выглянула в окно и увидела Мэтта и Слэйда, выходящих из джипа. Но с ними был еще один мужчина. Сердце Рэнди забилось в два раза быстрее. Она распахнула дверь, чуть не убив Гарольда, когда выскочила на порог.

— Эй, погоди! — крикнул Торн, но она уже бежала по дорожке, утонувшей в снегу. Тапочки скользили по снегу, халатик развевался на морозном ветру.

— Курт! — закричала она и заметила поврежденный глаз. Страйкер повернулся к ней, и на его лице засияла улыбка. Она бросилась ему в объятия. — Господи, я так скучала, — прошептала она, и слезы заструились по ее щекам. Его лицо было в синяках, здоровый глаз заплыл. — Почему ты уехал?

— Я подумал, что так будет лучше, — сказал он хриплым голосом. Его руки были сильными и крепкими.